Трава еще не совсем подросла, и земля по-прежнему оставалась твердой, что существенно облегчало их передвижения по лужайке. Причем на сей раз Кэтрин довольно уверенно выполняла все па, то есть по-настоящему танцевала. Глядя на нее с улыбкой Адам произнес:
– Вижу, что вы действительно упражнялись.
Она улыбнулась ему в ответ.
– Да, немного.
– А мне кажется, что вы очень хорошо упражняетесь. Вы заметили, что я еще ни разу не… – Адам осекся, внезапно наступив ей на ногу.
Кэтрин споткнулась, и оба остановились.
– Извините, – сказала она.
– Нет, это я виноват, – признал Адам. – Только я собирался похвастаться, что ни разу не отдавил вам ногу, как вдруг это случилось.
– Наверное, мне следует носить такие же ботинки, как у вас, – с улыбкой заметила девушка.
Адам тоже улыбнулся. Потом вдруг сказал:
– Послушайте, есть идея, которую нам нужно обсудить.
Он провел Кэтрин в танце до фонтана в дальнем конце сада и остановился, решив, что здесь – превосходное место для нескольких быстрых поцелуев.
– Полагаю, тут мы скрыты ото всех, разве нет?
Девушка вдруг рассмеялась.
– Что вас так развеселило? – спросил Адам.
– Просто я вспомнила, что совсем недавно я стояла за этим фонтаном вместе с лордом Радьярдом.
Проклятие! Ему следовало бы догадаться…
– Значит, с Радьярдом?
– Да, с ним.
Адам привлек девушку к себе и крепко обнял.
– И он целовал вас?
Кэтрин взглянула ему в глаза и едва заметно кивнула.
– Да. – Это был глубоко личный вопрос, но она хотела, чтобы Адам знал на него ответ.
Что же касается графа… Его охватила ревность, и он, склонившись к лицу девушки, прошептал:
– А как именно? Как это… было?
Кэтрин невольно усмехнулась.
– Как первый поцелуй.
«Слава богу», – подумал Адам. Но все же спросил:
– Вы получили удовольствие?
– Опять очень личный вопрос, милорд. Но если я отвечу, то вы должны будете ответить на один мой. Договорились?
– Сегодня у нас нет времени на нашу игру в вопросы. Мне необходимо срочно поцеловать вас. – В следующее мгновение Адам впился в губы девушки страстным поцелуем.
Кэтрин ответила ему с тем же пылом, ощущая ее вкус – вкус чая с ароматом солнечного света, – он все яростнее впивался в ее губы, и желание его все усиливалось. Отстранившись на мгновение, он, задыхаясь, прошептал:
– Я мечтал об этом с той самой минуты, как мы расстались в последний раз…
– Тогда почему вы ждали так долго? Почему раньше не пришли?
– Я должен держаться подальше от вас, Кэтрин. Ведь для меня вы не мисс Райт, а мисс Ронг[2] – запретный плод.
– Я так не думаю, Адам.
– Но это правда.
– Ваши губы очень приятны на вкус, – прошептала она. – Мне так хорошо, когда вы меня обнимаете.
Эти ее слова еще больше его возбудили, и он принялся осыпать поцелуями ее лицо и шею. Сердце Адама бешено колотилось в груди, и сейчас ему ужасно хотелось отказаться от всех своих страхов и опасений и сделать своей эту чудесную девушку.
– Я безумно жаждал снова прикоснуться к вам, – прошептал он, продолжая осыпать поцелуями ее лицо.
В следующее мгновение его ладонь легла ей на грудь, и Кэтрин вздрогнула, тихонько застонав. Адам же улыбнулся и снова приблизил губы к ее губам. Однако ему хотелось большего – хотелось повалить ее на землю… и овладеть ею тут же, у фонтана. Проклятие, он отдал бы все на свете, только бы чувствовать, что она принадлежала именно ему. Конечно, он не имел никаких прав на нее, но все же ему казалось, что Кэтрин должна принадлежать ему, только ему.
В конце концов граф нашел в себе силы оторваться от нее и отступить на шаг. Задыхаясь, он произнес:
– Я не владею собой, когда я с вами. Вам следовало бы надевать на меня узду.
Кэтрин откашлялась и пробормотала:
– Но я не хочу вас сдерживать.
– Вот почему впервые в жизни я должен сам себя сдерживать. – Взяв девушку под руку, Адам направился в переднюю часть сада. – Это неестественно и непривычно для мужчин, знаете ли… Ведь обычно мы полагаемся в этом вопросе на молодых леди. Предоставляем им удерживать нас в рамках и не позволять нам заходить слишком далеко.
– Полагаю, во мне нет ничего, что давало бы основание считать меня типичной молодой леди, – с усмешкой проговорила Кэтрин.
– Да, верно. Потому что для меня вы – совершенно особенная.
– Ах, Адам, я иногда не понимаю вас. Вы говорите, что не можете…
– Да, знаю, – перебил он. – И именно поэтому я пытался держаться подальше от вас. И именно поэтому отклонял все приглашения на приемы и вечеринки. Но в какой-то момент мне показалось: судьбе угодно, чтобы мы были вместе. – Немного помолчав, Адам добавил: – Вы сегодня прекрасно танцевали.
По выражению его глаз она видела, что граф сказал это совершенно искренне. Да, он действительно так считал. Однако она небрежно пожала плечами, – словно его одобрение ничего для нее не значило.
Когда они остановились у стола, Адам взял трость и, подавая ей, произнес:
– Я должен идти, пока никто здесь не появился.
– Когда мы увидимся снова? Мы ведь еще увидимся?..
Он должен был ответить «нет», но не сумел произнести это короткое слово. Он давно уже пытался внушить себе, что не должен видеться с этой девушкой, но все же не мог себя заставить отказаться от нее раз и навсегда.
– Я не должен, – сказал он, глядя ей прямо в глаза. После чего развернулся, поднялся по ступенькам и исчез в доме.
Глава 25
Всегда в душе преступной – подозренья;
Дождь монотонно стучал в окно кабинета, и было довольно прохладно, хотя в камине горел огонь. Поверенные лорда Грейхока просидели за столом напротив него несколько часов подряд, отвечая на его вопросы, однако же сам граф думал не столько о делах, сколько о Кэтрин – мысли о ней по-прежнему не оставляли его в покое.
В конце концов он отпустил поверенных и теперь сидел в одиночестве, сидел в полной тишине. Когда-то одиночество радовало его, однако сейчас оно давило тяжким бременем. Изучение счетов и прочих документов было делом полезным и отчасти даже увлекательным, но теперь Адам уже был уверен, что сможет посещать все свои новые владения, прекрасно зная, каково состояние дел в каждом из поместий.
Уже стемнело, и в доме зажгли лампы. Фараон лежал у камина, а Диксон тихо играл со своими солдатиками, ожидая, когда Адам сыграет с ним в шахматы. Вроде бы все было в порядке, но чего-то ужасно не хватало. Конечно же, Кэтрин. Ему очень хотелось снова ее увидеть. Хотелось увидеть, как она сидит у огня за вышиванием, или вяжет шарфы для сирот, или читает книгу, время от времени поднимая на него глаза и ласково ему улыбаясь. Ох, он так остро ощущал ее отсутствие…
Те два года, которые Адам провел в изоляции на северном побережье, он жаждал только уединения и тишины. В то время он думал, что ему это необходимо. Но теперь он желал совсем другого… Появление Диксона, которого оставили у его порога, придавало его жизни смысл и цель. Наверное, ему следовало бы отыскать мистера Хопскотча и поблагодарить его за то, что привез мальчика к нему.
Однако другая часть его жизни, та, что была связана с Кэтрин, так и оставалась неустроенной. Адам со вздохом закрыл глаза. Было ясно, что он любил эту девушку. Мысли о ней воодушевляли его и одновременно сводили с ума. Он не сомневался, что сумел бы ей помочь. Да она ведь уже сейчас могла ходить и танцевать. А когда он впервые встретил ее, боялась даже стоять без трости. Если бы только он мог на ней жениться! Но он был не в силах побороть страх, порожденный жестоким ударом, который нанесла ему судьба.
Тут Фараон поднял голову и зарычал. Потом поднялся и затрусил к двери, но Адам окликнул его:
– Фараон, ко мне!
Пес остановился и посмотрел на хозяина, затем снова на дверь.
Адам улыбнулся и проговорил:
– Фараон, запомни: смотреть, кто пришел, – это работа Кларка, поэтому, иди сюда, сядь со мной рядом. Кроме того… Вероятно, это просто еще один посланец принес очередное приглашение на прием или на званый обед. И вообще, кто бы там ни был, этому человеку не захочется, чтобы ты стоял у двери и рычал на него.
В этот момент в кабинет вошел Кларк и шепотом сообщил:
– Герцог Куиллсбери здесь, милорд. Я взял на себя смелость попросить его подождать в гостиной и предложил ему выпить. Надеюсь, я все сделал правильно.
Адам со вздохом откинулся на спинку кресла. Проклятие! Выходит, кто-то видел, как они с Кэтрин целовались в саду. И ему некого в этом винить – только себя самого. А ведь он знал, как рисковал, когда отправился к ней. И знал, что не сможет сдержаться. Черт побери, да ведь он даже не пытался обуздать себя…
Снова вздохнув, граф сказал:
– Передайте его светлости, что я сейчас приду.
– Да, милорд.
Адам встал, и Фараон поднялся следом за ним. Адам взглянул на пса и проворчал:
– Нет, ты останься. – Фараон не согласился с ним и тявкнул, а граф тут же добавил: – Это будет не очень-то приятная встреча, но ты мне там не понадобишься, друг мой.
– Вы опять разговариваете с собакой? – спросил Диксон.
– Да, опять, – кивнул Адам. Он не хотел, чтобы мальчик пробрался в гостиную во время его разговора с герцогом, поэтому строго проговорил:
– Диксон, я собираюсь выйти и закрыть за собой дверь. Оставайся здесь с Фараоном и присмотри, чтобы он не выбрался отсюда. У меня важный гость. Понятно?
Диксон подбежал к псу и, обхватив его за шею, заявил:
– Не беспокойтесь, он отсюда не вырвется.
Адам погладил Фараона, затем похлопал Диксона по плечу, после чего выскользнул из комнаты и плотно затворил за собой дверь.
– Добрый день, ваша светлость. – Граф остановился в дверях и поклонился, прежде чем зайти в комнату.
Герцог встал и приветствовал хозяина легким поклоном.