Она не могла скрыть шок и отвращение, но прежде, чем успела изобразить на лице что-то другое, Джанни поднял руку:
– Слушай, можешь продолжать играть в эти нелепые шарады, но, честно говоря, мне есть чем заняться, помимо вытаскивания своей невесты из ночных клубов в три часа ночи.
Ее глаза широко распахнулись.
– Шарады? Я не знаю, о чем вы говорите!
Джанни фыркнул. Они уже подъехали к отелю «Харрингтон», и он вышел, чтобы открыть дверь, хотя меньше всего ему хотелось быть вежливым по отношению к Килин, особенно когда он увидел ее голую ногу в вырезе комбинезона.
Он взял ее за руку, но, оказавшись в лифте, она освободилась и посмотрела на него с укоризной:
– Нет необходимости меня куда-то тащить.
Ее большие зеленые глаза подозрительно блестели, и, хотя Джанни и знал, что это всего лишь игра, на секунду он ощутил угрызения совести, что никак не улучшило его настроение.
– Не знаю, почему вы на меня сердитесь. Я просто хотела повеселиться. Я люблю клубы.
«Я люблю клубы». Джанни внезапно вспомнил, что говорил что-то совершенно противоположное в одном из последних интервью. Видимо, Килин постаралась собрать о нем как можно больше информации, чтобы довести до бешенства.
Как только они оказались в тишине ее гостиничного номера, Килин повернулась к нему с обиженным выражением лица, но прежде, чем она могла сказать хоть слово, Джанни скрестил руки на груди.
– Баста! Хватит. Я не знаю, в какую игру ты играешь, Килин, но правдивости в тебе столько же, сколько в этом загаре. У меня важная встреча утром, очень рано, поэтому я не готов сидеть всю ночь и выпытывать из тебя признание. Когда мы завтра снова встретимся, я хочу увидеть настоящую Килин О’Коннор. – Его взгляд опустился ниже, на ее сексапильный наряд. – И можешь наконец с толком воспользоваться моей кредиткой и найти более подходящую одежду.
Килин открыла рот, но Джанни оборвал ее:
– Прибереги тираду на утро, cara.
Он повернулся у двери и увидел на ее лице решительное, мятежное выражение. Какая-то его часть в нетерпении предвкушала знакомство с этой непостижимой красавицей.
– И даже не думай о том, чтобы втянуть меня в свои новые очаровательные трюки. Сделай хоть один шаг к выходу из отеля, и я об этом узнаю через пару секунд.
Она возмущенно произнесла:
– Вы не можете…
Но он уже закрыл дверь.
Килин уставилась в пустое пространство. Целую минуту она стояла неподвижно, затем почувствовала острую боль в ногах из-за высоченных каблуков и сердито их сбросила. Он знал. Он каким-то образом догадался!
Паника воевала с облегчением, что ей не придется больше притворяться кем-то другим. И все же ей предстояло предстать перед ним такой, какая она есть, и ей стало страшно. Она пошла в ванную, посмотрела на свое отражение в зеркале, висящем над огромной раковиной. Глаза Килин блестели, а щеки порозовели от волнения. Взгляд опустился чуть ниже, и она закусила губу, увидев под тонкой тканью четкий контур затвердевших сосков.
Как она хотела прижаться грудью к Джанни в клубе, чтобы успокоить ноющую боль! Черт возьми! Она снова осознала свою уязвимость, ведь он отлично знал, какой эффект на нее оказывает и как умело прорваться сквозь ее оборону. К этому она совсем не была готова…
Килин закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
Именно поэтому она должна избегать любой близости с Джанни. Придется убедить его, что им никогда не быть вместе.
Проснувшись следующим утром, Килин ощутила прилив оптимизма: возможно, она не оплошала, и Джанни просто что-то подозревал? Надеясь, что не все потеряно, она облачилась в облегающее красное платье и направилась к выходу из отеля, как будто ничего не случилось.
Добравшись до двери, Килин увидела, что знакомая фигура преградила ей путь. Она молча выругалась, когда он подошел и, взяв ее за руку, легонько поцеловал в щеку. Ее сердце дрогнуло.
Он улыбнулся, но в глазах читалось раздражение.
– Доброе утро, cara. Так приятно, что ты решила спуститься ко мне.
– Но я…
Но Джанни не слушал. Он уже тащил ее к выходу, где их ждал вчерашний автомобиль. Когда она наконец собралась с мыслями, они уже отъехали. Килин ощутила горький вкус унижения – он обо всем догадался.
– Куда мы едем?
– Ко мне. Нам нужно поговорить.
Килин уставилась в окно, отказываясь поворачиваться к нему на протяжении всей поездки и пытаясь придумать, что он может сказать. Что конкретно он знает? Пора что-то делать. Бунтовать? Бежать? Но она не могла. Ей следовало слушать голос разума, тогда она сможет одержать над ним верх, и отец будет вынужден признать ее важную роль в компании, и никакой муж ей не понадобится.
Она вспомнила о том, как впервые осознала, что ей не суждено унаследовать семейное дело. Тогда ей было одиннадцать лет, и она с дедушкой по отцовской линии пришла на один из заводов «О’Коннор фудс». Это был очень редкий визит – обычно ее никогда не приглашали. Огромные грузовики, нагруженные продуктами их марки, один за другим отъезжали от завода, и ее отец стоял у ворот, отдавая распоряжения. Килин пришла в восхищение. В душе она уже поняла, с чем связаны его равнодушие и помешанность на работе. Девочка повернулась к дедушке и взволнованно сказала: «Когда я вырасту, хочу работать с папой».
Дед посмотрел на нее с разочарованием, наклонился и произнес: «Этого никогда не случится, Килин. Если бы у тебя был брат, может…»
Даже сейчас она помнила ужасное, горькое чувство, возникшее у нее при мысли, что она недостойна унаследовать дело, ведь она девочка. Она снова оглядела фабрику, которая из-за нее рано или поздно прекратит свое существование. В тот миг она поклялась сделать все, что могла, чтобы доказать отцу, что заслуживает стать продолжательницей семейного бизнеса…
На этот раз она ощутила облегчение, оказавшись в роскошной квартире Джанни: теперь у нее появилось пространство для маневра.
Она неохотно повернулась, чтобы посмотреть на Джанни. Возможно, она могла бы убедить его, что у них нет будущего?
– Я не хочу выходить за тебя замуж, – решительно выпалила она.
Выражение его лица не изменилось, но она увидела вспышку какого-то чувства в темных глазах.
– А тебе не пришло в голову сказать об этом при нашей первой встрече, когда я дал тебе такую возможность?
Она покраснела под его пристальным взглядом. Он подошел ближе, и Килин пробрала дрожь – с ним было опасно шутить. Последние несколько дней она, словно глупая мышь, дразнила кровожадного льва, который мог прихлопнуть ее одной лапой.
Она подняла подбородок и решила уклониться от ответа на этот вопрос:
– Мне жаль, если я доставила тебе неудобства, но не имею никакого намерения выходить за тебя замуж.
– Может, объяснишь, почему ты не отказалась, когда отец предложил тебе этот брак? – мрачно поинтересовался Джанни.
Килин судорожно сглотнула и скрестила руки на груди. Ясно, что ей не удастся сбежать от Джанни. Он, казалось, занял все пространство в комнате. В конце концов она неохотно проговорила:
– Если я откажусь, он лишит меня наследства.
– Нужно ли мне говорить, что, став моей женой, ты станешь богата, как Крёз?
Килин покраснела:
– Дело не в деньгах.
Он выгнул бровь:
– Не лги мне. Ты вчера пустила на ветер большое состояние.
Теперь ее даже подташнивало от осознания того, как она себя вела.
– Это было просто ради… – Она запнулась. – Я могу отправить одежду назад.
– Не волнуйся, мои помощники уже этим занимаются, – отрезал он. – Так это был твой грандиозный план? Попытаться убедить меня, что ты непригодна к роли госпожи Делюкка?
– В двух словах – да, – признала Килин. Она чувствовала себя в высшей степени глупо оттого, что недооценила Джанни.
Он насмешливо фыркнул:
– Ты думала, что, если убедишь меня в том, что ты – полная противоположность моему идеалу супруги, я укажу тебе на дверь?
Она не даст ему себя запугать.
– Признай, у тебя были сомнения.
Как будто бы Джанни Делюкка стал бы в таком признаваться! Следующими словами он выбил почву у нее из-под ног:
– Ты не единственная догадалась провести небольшое расследование.
Килин стало дурно, но она не подала виду, небрежно перебросив волосы через плечо.
– И что?
– Удивительно, но я не обнаружил никаких доказательств того, что ты вела праздную жизнь светской львицы. Даже наоборот, – продолжал он, – очевидно, ты была образцовой студенткой и не так давно получила диплом с отличием.
Она снова вспомнила церемонию награждения, улыбки друзей и обожающих свое чадо родственников, про нее же родители забыли, как всегда. От жалости к себе у нее даже задрожал голос:
– Не все так просто, Джанни, мой диплом послужил цели. Если когда-нибудь я возглавлю семейную компанию, он мне пригодится. Не настолько же я глупа, чтобы считать, что не нуждаюсь в подготовке!
– Ты? Возглавишь «О’Коннор»? Глобальную компанию?
У Килин даже кулаки зачесались.
– Просто потому, что я женщина…
Джанни оборвал ее:
– Это здесь совершенно ни при чем. Многие лучшие руководители в мире бизнеса – женщины. У тебя нулевой опыт, и, кажется, ты считаешь, что тебе должны подать пост директора на блюдечке.
Несправедливость замечания Джанни больно ударила по Килин. Ошеломленная, она отступила к окну, чтобы собраться с мыслями, и плотнее прижала руки к груди.
Она чувствовала себя непонятой, загнанной в угол.
Придя в себя, она обернулась и посмотрела на Джанни так, словно видела его впервые.
– Ты ничего не понимаешь, Делюкка. Мой отец считает, что раз я не мальчик, то не вправе наследовать его место в семейном бизнесе. Я всегда хотела только одного: доказать ему, что способна быть наследницей. Это единственная причина, почему я согласилась на этот фарс. Он буквально не давал мне другого выбора. Но я не собираюсь идти до конца, и свадьбу отменишь именно ты, или, клянусь, я сделаю все, чтобы испортить тебе репутацию своими выходками.