«НАЙТИ И УНИЧТОЖИТЬ»
“Мои черные принцы”
1
Элиот прощупывал пульс Криса. Он нахмурился так, что явственнее проступили морщины на лице. Наконец он кивнул и повернулся к медсестре.
— Доктор в баре за углом, — хрипло сказал он. — Предлагаю и вам к нему присоединиться.
Испуганно раскрыв глаза, она попятилась к двери.
— И вот еще что. — Увидев, что он сунул руку под халат, она замерла. Он достал конверт. — Ваши деньги. И заприте за собой дверь.
Она облегченно вздохнула, выйдя из кабинета дантиста в приемную, и очутилась на улице.
Элиот слышал, как щелкнул замок. Он закрыл дверь кабинета и посмотрел на поднос с зубоврачебными инструментами.
Крис обмяк в кресле. Его дыхание было неглубоким. После того” как ему ввели амитал натрия, он потерял сознание. Лекарство подавляло сдерживающие центры, давая возможность получать информацию от человека, не желающего отвечать на вопросы. Однако допрашиваемый должен быть в состоянии отвечать на эти вопросы, а потому его сознание нельзя отключать полностью. Он должен пребывать в контролируемом полусне, не реагируя ни на что, кроме задаваемых вопросов. Сестре было ведено полностью отключить сознание Криса, поэтому Элиоту пришлось подождать, пока действие лекарства ослабнет.
Он взял иглу капельницы и ввел ее Крису в вену на руке, затем открыл шкафчик и достал два наполненных шприца, лежавших рядом с ампулой амитала. Лекарство было в виде порошка. Он растворил пятьсот миллиграммов в двадцати миллилитрах Дистиллированной воды для инъекций, вставил один из шприцев в отверстие капельницы, торчавшей из руки Криса, и нажал на поршень. В трубочке находился клапан, при помощи которого можно было регулировать поступление лекарства в организм. На всякий случай он положил рядом второй шприц, хотя, если допрос продлится более получаса, раствор придется готовить заново, потому что амитал быстро разлагается.
Как Элиот и ожидал, через пять минут веки Криса затрепетали. Элиот приоткрыл клапан капельницы и ввел в вену немного препарата. Когда речь Криса станет бессвязной, Элиот прикроет клапан, а когда Крис начнет очухиваться, откроет его снова. Процедура требовала внимательности и аккуратности.
Лучше начать с простых вопросов.
— Ты знаешь, кто я?
Не получив ответа, Элиот повторил вопрос.
— Элиот, — прошептал Крис.
— Очень хорошо. Правильно, я Элиот. — Он внимательно посмотрел на Криса и вспомнил его таким, каким увидел впервые, тридцать один год назад. Он хорошо помнил того пятилетнего мальчугана, тощего, оборванного, грязного. Отец умер, проститутка-мать бросила сына на произвол судьбы. Приют находился в пригороде Филадельфии, в трущобах. В помещении — множество столов. На каждом столе — аккуратно сложенная кучка мух. Мальчик ловил их с помощью полосок клейкой ленты. — Помнишь, — спросил Элиот, — как я заботился о тебе? Я тебе, можно сказать, отец, а ты мне — сын. Повтори.
— Отец, сын, — пробормотал Крис.
— Ты любишь меня.
— Люблю тебя, — безо всякого выражения повторил Крис.
— Ты мне доверяешь. Я всегда был так добр к тебе. Ты в безопасности. Тебе нечего бояться. Крис вздохнул.
— Хочешь порадовать меня? Крис кивнул. Элиот улыбнулся.
— Конечно, ты этого хочешь. Ты любишь меня. Слушай внимательно. Я хочу, чтобы ты ответил на несколько вопросов. Говори правду. — Внезапно Элиот почувствовал, что в кабинете пахнет перечной мятой. — Ты что-нибудь слышал о Соле?
Крис так долго молчал, что Элиот уже отчаялся получить ответ.
— Нет.
— Ты знаешь, где он?
— Нет, — еле слышно ответил Крис.
— Сейчас я произнесу одну фразу. Что она означает? Четыре дня назад из Атланты в Рим пришла телеграмма для Криса. На адрес Средиземноморского цветочного магазина, тамошней конторы ЦРУ. До того, как исчезнуть, Крис был помощником резидента. С испытательным сроком. Элиот выяснял, как повлияла на него жизнь в монастыре. Телеграмма была без подписи. Ничего необычного в этом не было, ее получение совпало с исчезновением Сола. Исходя из того, что Сол попытается выйти на Криса, Элиот решил, что эта телеграмма, в отличие от множества других, приходивших на имя Криса, не имеет отношения к используемым в управлении кодам.
— В корзинке яичко, — произнес Элиот.
— Весточка от Сола, — ответил Крис, опуская веки. Глаза у него были, как у пьяного.
— Продолжай.
— Он в беде. Ему нужна моя помощь.
— И это все?
— Сейф.
Элиот подался вперед.
— Где?
— Банк.
— Место?
— Санта-Фе. Ключи у нас обоих. Мы их спрятали. В сейфе будет письмо.
— Зашифрованное? — Костлявые пальцы Элиота вцепились в зубоврачебное кресло. Крис кивнул.
— Я смогу расшифровать код?
— Личный.
— Объясни его мне.
— Их несколько.
Элиот выпрямился. От разочарования защемило в груди. Он мог бы попросить Криса объяснить ему все коды, но откуда ему знать ключевой вопрос? А без него невозможно получить полную информацию. Несомненно, Крис принял необходимые меры для того, чтобы никто не смог выдать себя за него и получить доступ к сейфу. Например, где ключ? Существует ли пароль? Эти вопросы были очевидны и напрашивались сами собой.
Дело в том, что Элиот не знал, какие именно вопросы нужно задавать. Крис и Сол дружат с тех пор, как тридцать один год назад встретились в приюте. Должно быть, у них сотни понятных лишь им одним сигналов. Стоит Элиоту столкнуться хотя бы с одним из них, и Сола ему ни за что не поймать. Конечно, с помощью компьютеров личные шифры в конце концов расшифруют, но на это потребуется уйма времени.
А оно не ждет.
Элиот поскреб свою морщинистую щеку. Еще один вопрос пришел ему в голову.
— Зачем ты хотел удалить зубы? Крис ответил.
Элиота передернуло. Он думал, его уже ни чем не удивишь. Господи, что такое!
2
Крис посасывал шоколадку, с каждой секундой испытывая все больше и больше удовольствия.
— “Бэби Рут”. Ты все еще помнишь.
— Такое не забывается. — Элиот с грустью посмотрел на него.
— Но как ты меня нашел? — После амитала Крис едва ворочал языком.
— Секрет фирмы. — Элиот ухмыльнулся. Это была ухмылка обтянутого сморщенной кожей лица.
Сощурившись от яркого солнца, Крис смотрел на простиравшиеся внизу белоснежные облака, вслушивался в приглушенный стеклом шум моторов.
— Мне нужно это знать, — хрипло произнес он и посмотрел на своего приемного отца.
Элиот пожал плечами.
— Помнишь, о чем я всегда говорил? Чтобы предугадать еле дующий ход противника, нужно думать, как он. Не забудь — тебя обучал я. Я знаю о тебе все.
— Не совсем.
— К этому мы еще вернемся. Я представил себя на твоем месте. Зная о тебе все, я стал тобой.
— И что дальше?
— Кто перед тобой в долгу? Кому бы ты мог доверить свою жизнь? Кому ты доверял ее раньше? Как только я понял, какие вопросы должен тебе задать, я вычислил ответы. Один из них был следующим: необходимо установить слежку за теми барами в Гонолулу, которые посещает спецназ.
— Хитро придумано.
— Ты действовал не менее хитро.
— Увы, именно хитрости мне как раз и не хватило, коль меня смогли обнаружить в баре. Я и не заметил, что за мной следят.
— Не забывай, в команде противника играл твой учитель. Сомневаюсь, чтобы твои действия кто-нибудь другой смог бы предугадать.
— Почему меня не взяли в Гонолулу? В конце концов, я нарушил неприкосновенность убежища. За мной охотятся все разведки. Выдав меня, ты заработал бы себе очки, особенно в глазах русских.
— Я не был уверен, что ты дашься живым.
Крис уставился на своего учителя. С подносом в руках вошел помощник Элиота, носивший кольцо и галстук выпускника Йельского университета. Он поставил на столик бутылки с перье, лед и бокалы и вышел.
— А кроме того, — сказал Элиот, разливая вино по бокалам и тщательно подбирая слова, — мне было любопытно узнать, зачем, тебе понадобился дантист.
— Это мое личное дело.
— Уже нет. — Элиот протянул ему стакан. — Пока ты был без сознания, я задал тебе несколько вопросов. — Он помолчал. — Я знаю, ты хотел покончить с собой.
— Хотел.
— Надеюсь, что да, и это моя заслуга. Зачем ты хотел это сделать? Ты ведь знаешь, какую боль причинила бы мне твоя смерть. А тем более самоубийство.
— Потому-то я и хотел удалить зубы. Если бы мое тело когда-нибудь нашли, его не смогли бы опознать.
— Но зачем ты обратился к священнику? Пошел в убежище?
— Мне был нужен зубной врач, привыкший работать с оперативными агентами. Такой не задает лишних вопросов. Элиот покачал головой.
— Ты мне не веришь?
— Нет. Стоило поискать, и ты бы сам нашел зубного врача. Даже если он как-то связан с нами, его всегда можно заставить молчать. С помощью денег. Нет, к священнику ты обратился по другой причине.
— Ну, раз тебе все известно…
— Ты пошел к священнику, потому что знал — прежде чем дать тебе необходимую информацию, он наведет справки. И я узнаю, где ты находишься. Твоя просьба меня удивит — и я тебя перехвачу.
— Но я не хотел, чтобы мне помешали выполнить задуманное.
— Не хотел? — Элиот подмигнул. — Твое обращение к священнику — это крик о помощи. Предсмертная записка самоубийцы. Ты хотел, чтобы я знал, как тебе плохо.
Крис покачал головой.
— Ты хотел это неосознанно, не так ли? — Элиот нахмурил брови и подался вперед. — В чем дело? Ты хочешь мне возразить?
— Не знаю, смогу ли я объяснить. Скажем… — Крис мучительно подбирал слова. — Мне все опротивело.
— За годы жизни в монастыре ты сильно изменился.
— Нет, мне стало тошно еще до монастыря.
— Выпей перье. От амитала у тебя, должно быть, сухо во рту Крис машинально повиновался. Элиот одобрительно кивнул.
— Что именно тебе опротивело?
— Мне стыдно.
— Того, что ты делаешь?
— Того, что я чувствую. Вину. Я вижу лица, слышу голоса-Мертвых. Я не могу от них избавиться. Ты приучил меня к дисциплине, но она больше не помогает. Я не вынесу стыда.
— Послушай меня, — сказал Элиот. Крис потер лоб.
— У тебя опасная профессия. И дело не только в риске для собственной жизни. Как ты убедился, существует еще и духовная опасность. Наша работа вынуждает нас совершать бесчеловечные поступки.
— Но зачем?
— Ты не ребенок. Ты знаешь ответ не хуже меня. Мы защищаем наш образ жизни. Тот, который считаем единственно верным. Мы жертвуем собой, чтобы другие могли вести нормальную жизнь. Не вини себя за то, что ты вынужден делать. Вини наших противников. Кстати, о монастыре: почему эти цистерцианцы не смогли утолить твою духовную жажду, если все дело было в ней? Почему они выгнали тебя? Может, ты нарушил обет молчания? Что, тебя хватило всего на шесть лет?
— Это были замечательные годы. Шесть лет покоя. — Крис нахмурился. — Слишком много покоя.
— Не понимаю.
— Из-за того, что устав ордена так строг, каждые шесть месяцев нас проверял психиатр. Он выявлял малейшие наклонности к бесцельному времяпрепровождению. Ведь смысл жизни цистерианцев в работе. Чтобы прокормить себя, мы возделывали землю. Тому, кто не мог внести свою лепту, не позволялось жить за счет других.
Элиот выжидательно кивнул.
— Кататония. — Крис глубоко вздохнул. — Ее-то и искал у нас психиатр. Навязчивые идеи. Транс. Он задавал нам вопросы. Следил за нашей реакцией на различные звуки и цвета. Изучал наше повседневное поведение. Однажды он застал меня, когда я неподвижно сидел в саду и любовался скалой. Целый час. Он доложил настоятелю. Скала была удивительно красивой, я до сих пор ее помню. — Крис прикрыл глаза. — Я не выдержал испытания. В следующий раз, когда кто-то застал меня в таком же заторможенном — кататоническом — состоянии, меня выгнали. Покой. Мой грех заключался в том, что мне требовалось слишком много покоя.
Рядом с бутылками перье на подносе стояла ваза с темно-красной розой на длинном стебле. Элиот взял ее в руку.
— У тебя была твоя скала. У меня — мои розы. При нашей профессии нам необходимо соприкасаться с прекрасным. — Он понюхал розу и протянул ее Крису. — Ты никогда не задумывался, почему я выбрал именно розы?
Крис пожал плечами.
— Думаю, ты просто любишь цветы.
— Но почему именно розы? Крис покачал головой.
— Это эмблема нашей профессии. Мне нравится видеть во всем двойной смысл. В греческой мифологии бог любви предложил однажды богу молчания розу, чтобы тот не рассказал о слабостях других богов. Со временем роза стала символом молчания и тайны. В средние века розу обычно подвешивали к потолку зала заседаний совета. Члены совета клялись не разглашать того, что они обсуждали в этом помещении sub rosa, “под розой”.
— Ты всегда любил играть словами, — сказал Крис, возвращая Элиоту розу. — Моя беда в том, что я больше не верю словам.
— Дай мне закончить. Больше всего мне нравится то, что существует огромное количество сортов роз. Разных оттенков, разной формы. У меня есть любимые — “Леди Икс” и “Лицо Ангела”. Эти названия стали кличками двух моих женщин — оперативных агентов. Моих леди. — Элиот улыбнулся. — Мне нравятся и другие названия: “Столп Америки”. “Глория Мунди”. Но главная цель всех любителей роз — вывести новый сорт. Мы подрезаем, делаем отводки, прививаем черенки, либо проводим перекрестное опыление. Готовые саженцы держат до весны в песке, а затем высаживают в горшки. На первом году можно определить только цвет. Лишь потом роза приобретает свою форму, и становится ясно, чего она стоит. Новый сорт — гибрид. Это должен быть большой, хорошо сформированный, одиночный цветок. И высокий — выше всех других. Чтобы цветок набрал полную силу, боковые побеги удаляют. Вы с Солом — мои гибриды. Выросшие без семьи, в приюте, вы были изначально лишены боковых побегов, их не нужно было искусственно отсекать. Сама природа позаботилась об этом. Вы расцвели благодаря суровому обучению и дисциплине. Чтобы сформировать ваши характеры, пришлось избавить вас от некоторых эмоций. Вам привили патриотизм и опыт ведения боевых действий. Вы — мои гибриды и вы выше всех остальных. Но, если несмотря на все усилия, эмоции в вас взяли верх, вы должны ощущать гордость, а не стыд. Вы прекрасны. Я бы придумать вам новое название, но вы мне напоминаете мне эту розу. Она такого густого красного цвета, что кажется черной. Это “Черный принц”. Так я и называю вас с Солом — мои Черные принцы.
— Но к Солу это не имеет… — У Криса изменилось выражение лица. — Погоди-ка. Не хочешь ли ты сказать… Элиот развел руками.
— Ты сам догадался.
— Что случилось? Что случилось с Солом? Элиот внимательно посмотрел на него.
— Ради твоего брата я прошу тебя забыть о самоубийстве.
— Что случилось? — Крис подался вперед. — Что с Солом?
— Пять дней назад он выполнил для меня одну работу. После этого его пытались убить. Он связался со мной. Я подготовил ему безопасное место. Когда он туда добрался, выяснилось, что это место засвечено. Его хотели убить. Он в бегах.
— Но, Господи, тогда верни его!
— Не могу. Он боится выходить со мной на связь.
— С тобой?
— Произошла утечка информации. Я всегда говорил, что она существует. С тех самых пор, как организовали ЦРУ. Кто-то внедрился с самого начала и компрометирует нас. Кто-то из моего окружения воспользовался сообщением Сола, чтобы добраться до него.
— Но зачем?
— Не знаю, почему его так хотят убить. То ли он что-то раскопал, то ли кому-то угрожает. И я не буду знать этого, пока не обнаружу источник утечки информации. А это очень не просто. Я занимаюсь его поисками с сорок седьмого года. Но сейчас главное найти Сола. Я должен обеспечить его безопасность.
— Как? Ведь он не идет на контакт, опасаясь, что его послание перехватят.
Элиот поставил розу в вазу.
— В корзинке яичко.
У Криса было такое ощущение, словно самолет провалился в воздушную яму.
— Это послание пришло в Рим четыре дня назад, — продолжал Элиот. — На твое имя. Думаю, оно от Сола. Крис кивнул.
— Я не знаю, что это значит, — сказал Элиот. — И, ради Бога, ничего мне не говори. Даже у этой розы могут быть уши. Но если послание на самом деле от Сола и оно поможет тебе найти его, действуй. Будь осторожен. Приведи его.
— Один Черный принц спасает другого?
— Именно. Тот, кто заменил тебе отца, просит спасти того, кто заменил тебе брата. И если тебе нужна причина для того, чтобы не уходить добровольно из жизни, считай, ты ее уже нашел.
Крис отвернулся к иллюминатору и сощурился, но не только от солнца. Тревога за брата вытеснила все мысли о самоубийстве. Сердце забилось сильнее. Солу нужна помощь, все остальное не имеет значения. Он нужен брату. Ради одного этого стоит жить.
Он повернулся к Элиоту.
— Ты не ошибся.
— Самое смешное, — сказал Элиот, — что за Солом охотится команда убийц, а все остальные охотятся за тобой.
— Ты должен оценить всю сложность моего положения.
— Я оценю ее в полной мере, когда Сол будет в безопасности. Что мне сказать пилоту — в какую страну лететь?
— Домой.
— Город?
Крис задумался. Сейф находился в Санта-Фе, однако сразу туда направляться нельзя. Нужно приземлиться поблизости, но достаточно далеко, чтобы успеть избавиться от “хвоста”. Он должен ответить уклончиво — на тот случай, если разговор записывается на пленку.
— Альбукерк.
Элиот выпрямился. Его старческие глаза, заблестели, и это означало, что он понял и одобряет принятое решение.
— А тебе это не приходило в голову? — поинтересовался Крис.
Элиот нахмурился.
— Не понимаю, о чем ты.
— Гибриды обычно стерильны.
Самолет пошел на снижение, пробиваясь сквозь облака.
3
Вдалеке неясно вырисовывались горы Сангреде Кристо. На их вершинах все еще лежал снег, лес покрывал темные склоны, в котором преобладали ели и дубы.
Крис шел по узкой улочке. По обе стороны виднелись саманные дома с плоскими кровлями, крытыми красной черепицей, и обнесенные оградами сады. Сквозь калитку он заметил журчащий фонтан. Сосны отбрасывали тени, их зеленые иголки четко выделялись на фоне глинобитных домов.
В конце квартала он остановился и обернулся. Он выбрал этот престижный жилой район Санта-Фе, потому что здесь спокойно — мало транспорта, почти нет пешеходов. Легче обнаружить слежку. Он исходил из того, что, если бы его обнаружили КГБ, МИ—6 или любая другая из шедших по его следу разведок, ему бы не дали так долго разгуливать по улицам, а сразу бы убили. Значит, их нет поблизости.
Однако ради Сола он готов пойти на риск. Его глаза блестели. Ради брата он готов на любой риск. Он с радостью послужит мишенью для тех, кто охотится и за ним, и за его братом.
Тот, кто подслушивал разговоры Элиота и Сола, предатель. Ему нужно, чтобы Сол умер. Но почему? Что сделал Сол? Или, может, он что-то узнал? Крис, опасаясь утечки информация, не поддерживал связь с Элиотом, значит, единственный способ добраться до Сола — установить слежку за Крисом. Однако пока слежки заметно не было.
Он миновал следующий дом с внутренним двориком и верандой, почти полностью скрытой зарослями можжевельника, и обернулся. Бросил взгляд на горы, пересек улицу и подошел к костелу, принадлежавшему испанской общине. Он поднялся по высоким каменным ступеням, потянул на себя металлическое кольцо массивной дубовой двери и вошел в прохладный полумрак придела. В последний раз он был здесь в 1973 году. Костелу тогда исполнилось сто лет, и в честь этого события его хорошо отреставрировали. Крис надеялся, что с тех пор здание не изменилось. Сводчатый потолок, витражи в окнах, распятие, украшенное на испанский манер, — все оставалось, как прежде. Он подошел к мраморному фонтанчику со святой водой, смочил пальцы, издали преклонил колени перед золотой чашей с дарами на алтаре. Перекрестившись, направился налево, к исповедальням. Они находились под хорами, в задней части церкви. Гладкий каменный пол гулко отзывался на его шаги, и эхо отдавалось в пустой церкви.
Его интересовала исповедальня в дальнем углу. На ближайших скамьях никто не сидел. Изнутри не доносилось приглушенных голосов. Он открыл резную дверь, вошел внутрь и закрыл за собой дверь.
В церкви царил полумрак, но в тесной исповедальне было совсем темно. Удушливо пахло пылью. По привычке он беззвучно произнес: “Благослови меня, святой отец, ибо я грешил. Я в последний раз был на исповеди…” Он вспомнил монастырь, свои грехи, мысли о самоубийстве. Стиснул зубы. Нет, ему нельзя отвлекаться. Главное — Сол, только он один. Вместо того чтобы встать на колени — тогда его лицо оказалось бы у занавески, за которой обычно скрывается священник, — он быстро повернулся и протянул руку в правый верхний угол. В темноте его пальцы ощупывали стену. Столько лет прошло. Не сделал ли он глупость? Его прошиб пот. А что если плотник, подновляя исповедальню, нашел?.. У самого потолка, на стыке со стеной, шел карниз. Обнаружив отстающий уголок, Крис потянул его на себя и облегченно вздохнул, когда его пальцы нащупали небольшую нишу и в ней ключ, положенный туда много лет назад.
4
По замыслу архитектора здание банка должно было выглядеть как пуэбло: квадратное, с плоской крышей, с торчащими наружу балками перекрытий, со стенами под песчаник. У входа росли два куста юкки. Со всех сторон неслись гудки автомобилей. В ресторане напротив за расположенным в центре зала столиком, сидел бизнесмен. Лицом к окну и, соответственно, банку. Заплатив за свой ланч, он встал и вышел, не обращая внимания на другого бизнесмена, который сел за тот же столик в центре зала и тоже лицом к окну. И к банку. На улице, действовали другие члены команды наблюдения, они ни чем не выделялись из толпы. Молодой человек раздавал объявления. Водитель грузовика вносил в здание коробки. Молодая женщина в магазине изучала список пластинок, стоя недалеко от окна. Потом они уходили, и их сменяли другие.
Бизнесмен в ресторане закурил сигарету. Он услышал короткий приглушенный гудок карманного радиопередатчика — он был не больше аппарата сотовой связи, которыми снабжены медики. Сигнал означал, что на улице появился Рем. Бизнесмен не спускал глаз с дверей банка. Вот из банка вышла женщина. Очутившись на залитой солнцем улице, прикрыла ладонью глаза. Мимо нее прошел мужчина в темных очках, вошел в банк. Когда официантка принесла меню, бизнесмен опустил руку в карман и дважды нажал на кнопку радиопередатчика. Рем был в банке.
5
Крис прошел мимо охранника, миновал ряд кабинок с надписями “Для вкладов и закладных”, спустился по задней лестнице. Стены здесь украшала индейская живопись. Он подошел к конторке, дал клерку ключ и написал на бланке “Джон Хиггинс”. В 1973 году они с Солом открыли счет на тысячу долларов, оговорив, что плата за пользование сейфом должна автоматически сниматься с этого счета. С тех пор Крис здесь не появлялся, зато Сол каждый год связывался с банком, чтобы ни сейф ни счет не перешли в разряд бездействующих. Клерк отпечатал на бланке дату, расписался, достал список клиентов и сверил подписи.
— Мистер Хиггинс, я должен спросить у вас пароль.
— Камелот, — произнес Крис.
Кивнув, клерк поставил крестик против фамилии в списке и открыл дверцу конторки. Сквозь тяжелые двери он провел Криса в подвальное помещение, к длинному ряду сейфов. Здесь было яркое освещение. Клерк взял оба ключа — банковский и тот, что принес Крис, — и стал открывать замок сейфа. Крис огляделся. В конце коридора от пола до потолка тянулось зеркало. Крис не любил зеркал — очень часто они оказывались окнами. Повернувшись к нему спиной, он взял у клерка закрытый ящичек и вошел в кабинку.
Прикрыв за собой дверь, проверил, нет ли на потолке скрытой видеокамеры. Убедившись, что нет, открыл ящичек. Написанная от руки записка была зашифрована. В расшифрованном виде она гласила: “Телефонная будка в Санта-Фе. Шерман и Грант”. Он запомнил номер телефона. Разорвал записку, обрывки положил обратно в коробку. Взял из ящичка маузер, засунул под пиджак, за ремень брюк на спине. Положил в карман две тысячи долларов, оставленные здесь на всякий случай.
6
Бизнесмен ел салат и следил через окно за входом в банк. Приправа из зеленого сыра оказалась несвежей. У тротуара остановился “форд”-фургон, закрывая собой обзор. Лучи солнца отражались в его передних стеклах.
Бизнесмен нервно сглотнул. Ну же. Поторопись. Да сдвинь ты эту чертову штуковину с места!
Вскочив на ноги, он заглянул поверх фургона, опустил руку в карман и трижды нажал на кнопку.
Рем выходил из банка.
7
Крис положил в карман карту Санта-Фе и вошел в телефонную будку на пересечении улиц Шермана и Гранта. Мимо проносились машины. Покупатели останавливались у витрин модных магазинов. Он закрыл двери, и шум уличного движения стал тише. И хотя ему было сейчас не до смеха, шутка Сола его позабавила. Эта телефонная будка была выбрана не случайно. Улицы, на пересечении которых она стояла, носили имена генералов героев гражданской войны. Значит, мы скоро снова будем вместе, подумал он. Но отвлекаться нельзя. Опустив монетки, Крис набрал указанный в записке номер — он его запомнил наизусть. Записанный на пленку голос сообщил ему, что сейчас два часа сорок шесть минут. Если он попадет в руки врага и его заставят сообщить содержание записки из сейфа, фактор времени собьет противника с толку. И если Криса убьют и он не успеет сообщить им, что данное конкретное время не имеет значения, они головы себе сломают. Дело не в том, сколько времени, а в том, что сигнал дан, Крис должен был осмотреть стены телефонной будки. Среди других надписей и рисунков содержалось обращение к Рою Полацки — этот мальчик был с ними в приюте. Крису хватило сотой доли секунды, чтобы прочитать эту надпись. Если, несмотря на все предосторожности, за ним все же установили слежку, он не хотел, чтобы они знали, какая именно надпись вызвала его интерес. Непристойное слово было всего лишь шифром. Им было сказано, где искать Сола.
8
— Он позвонил по телефону — Бизнесмен говорил по защищенной от прослушивания междугородней телефонной линии. — Видимо, получил указания. Мы могли бы его сейчас взять.
— Ни в коем случае. Он действует слишком нарочито. — Элиот говорил из своей оранжереи в Фоллз-Черч, Вирджиния, я голос у него, казалось, вот-вот сорвется. — Они с пятилетнего возраста выработали целую систему сигналов. Скорее всего, этот звонок — просто уловка, чтобы заставить вас показаться. А что, если он всего лишь узнал, куда идти за новыми указаниями? Не мешайте ему. Только, следуя за Ремом, можно поймать Ромула. И, Бога ради, не позвольте себя обнаружить.
9
Самолет поднялся выше и летел теперь вдоль гряды облаков. Крис рассматривал горы. Внизу простирались заснеженные вершины, между ними змеились горные кряжи. Там и сям виднелись глубокие ущелья. Крис перевел управление взятой напрокат “сессны” на автопилот, а сам углубился в изучение топографической карты, сравнивая ее с суровым ландшафтом под крылом самолета. Долины сменялись новыми горными кряжами. Низвергались водопады.
В зашифрованном послании на стене телефонной будки сообщались широта и долгота, а также содержались указания, как туда добраться. Крис побывал в городской библиотеке, где и выяснил, что на этих координатах расположена дикая гористая местность на севере, в Колорадо. Взять самолет напрокат оказалось несложно. Воспользовавшись именем, указанным в летных правах, Крис внес задаток и оплатил страховку. Конечным пунктом маршрута указал Денвер, предупредил, что возвратится через три дня. Однако, поднявшись в воздух, отклонился от маршрута, повернув на северо-запад, в Колорадо.
Небо было безоблачным. Ему было хорошо. Стекло кабины заглушало шум мотора. Он сравнил глубокую длинную долину с ее очертаниями на карте и посмотрел вперед. Там виднелась еще одна долина — овальная, с озером посредине. Координаты озера совпадали с нужными ему. Цель близка. Он обвел взглядом небо, обрадовался, не обнаружив ни единого самолета, и с улыбкой подумал о Соле.
Затем принялся пристегивать парашют. Самолет приближался к долине. Нацелив его на скалу за озером, Крис открыл дверь, услышал шум мотора и ощутил сопротивление воздуха. Он с трудом открыл ее до конца.
Оттолкнувшись ногами от днища, он прыгнул вниз, стараясь не задеть за откосы крыльев. Перевернулся в воздухе. К горлу подкатила тошнота. Воздушные потоки плотно прижимали к лицу защитные очки. Гула двигателя он больше не слышал. Падая, он слышал лишь свист воздуха и шум в ушах. Шлем облегал голову. Расставив для равновесия руки и ноги, он падал вниз, и ему навстречу неслась земля. Озеро вырастало в размерах. Вскоре его охватило блаженное, почти усыпляющее, чувство покоя. Стоило закрыть глаза и падение не ощущалось. Казалось, он парит, плывет над землей. Инструктор по прыжкам с парашютом предупреждал его об этом обманчивом ощущении. Убаюканные почти сексуальным наслаждением, какое доставляли упругие потоки воздуха, некоторые парашютисты слишком поздно дергали за кольцо.
Крис знал притягательную силу свободного падения. Своего первого прыжка он боялся, а потом ждал каждый из них с нетерпением. Сейчас его нетерпение усилилось — внизу был Сол. Он дернул за кольцо, почувствовал, как раскрывается за спиной парашют и наконец ощутил толчок — в небе расцвел нейлоновый цветок. О парашюте он не беспокоился. После покупки — Крис приобрел его в местном аэроклубе — он разобрал его, просмотрел все стропы, потом собрал заново. Крис никому бы не доверил сложить для себя парашют, как никогда и никому не доверил бы заботу о собственном оружии. Покачиваясь на ветру, он глядел на возвышавшиеся за озером горы, видел крошечный силуэт своего самолета, продолжавшего полет на автопилоте. Он приближался к горе, на которую был нацелен. Крис потянул за стропы, отклонился вправо, удаляясь от озера и приближаясь к лугу. На поросшем соснами склоне в расщелине между двумя скалами он заметил хижину.
Луг быстро приближался, а при приземлении, казалось, бросился на Криса. Удар был достаточно сильным. Коснувшись земли, Крис согнул ноги в коленях и упал на бок, смягчая удар и распределяя его силу между бедром, спиной и плечом. Наполненный ветром парашют потащил его волоком по лугу. Крис вскочил на ноги, потянул на себя стропы, стараясь как можно быстрее погасить купол. Ему мешал ветер.
— Ты забыл, как это делается, — донесся из-за деревьев громкий голос.
Крис узнал этот голос, повернулся, разыгрывая возмущение.
— Какого черта? Думаешь, у тебя это лучше получится?
— Безусловно. Более неудачного приземления в жизни не видел.
— Мне мешал ветер.
— Ищешь виновного, — сказал голос. — Сразу видно — новичок.
— А ты все критикуешь, сразу видно — неблагодарный сукин сын. Чем попусту болтать, лучше иди сюда да помоги.
— Ну, ты, я вижу, совсем не тот крутой парень, которого я знавал когда-то.
— Крутой или не крутой, а ближе меня у тебя нет никого.
— Согласен. Несмотря на все твои недостатки, я тебя люблю. У Криса запершило в горле.
— Если ты так чертовски сентиментален, почему бы тебе наконец не появиться?
— Потому что не могу отказать себе в удовольствии устроить торжественный выход.
Из леса медленно вышел крепкий темноволосый человек. Около шести футов ростом, с хорошо развитой мускулатурой, с тонкими чертами лица. Его темные глаза искрились весельем, и он широко улыбался. На нем были высокие ботинки со шнуровкой, потертые джинсы и зеленая шерстяная рубашка под цвет хвои. В руках он держал винтовку “спрингфилда” со скользящим затвором.
— Восемь лет, Крис. Господи, что с нами стало? Мы не должны были разлучаться.
— Работа, — сказал Крис.
— Работа? — с отвращением переспросил Сол. — Посмотри, что она с нами сделала.
Крис бросился к нему, прижимая к себе сложенный парашют. Нужно столько всего сказать, задать столько вопросов.
— Что случилось? Почему они хотят тебя убить?
— Работа, — повторил Сол. — Она обернулась против меня.
— Кто? — Крис был почти рядом с ним.
— А ты не догадываешься? Тот” кто, как мы думали, на это не способен.
— Этого не может быть!
— Я тебе докажу.
Но сейчас это не имело значения. Крис уронил парашют. Не сводя глаз с сурового, но такого прекрасного лица Сола, он широко раскинул руки и обнял его. Казалось, они хотят раздавить друг друга в объятиях, слитые воедино душами и телами.
Крис чуть не плакал.
Прокатившийся по долине взрыв нарушил их прелюдию. Они повернулись и посмотрели в ту сторону, откуда донесся звук. Это, врезавшись в гору, разбился самолет, на котором прилетел Крис.
10
— Ты ошибаешься! Он не может быть против тебя! — Крис бежал между сосен по охотничьей тропе, неся в руках парашют, шлем и очки. — Он попросил меня найти тебя!
— Зачем?
— Чтоб помочь тебе! Чтоб вернуть тебя!
— Зачем? — повторил Сол.
— Это же очевидно. Предатель подслушивал твои разговоры с Элиотом.
— Предатель, — издевательски произнес Сол. — Это Элиот тебе сказал?
— Он сказал, что единственный способ доставить тебя в целости и сохранности — поручить это дело мне и чтобы я работал в одиночку.
— Он не мог меня найти, но знал, что я попытаюсь связаться с тобой. И тогда он подстроил все так, чтобы меня к нему привел ты.
В просветах между деревьями виднелась освещенная солнцем хижина. Небольшая, стены обмазаны глиной, крыша наклонно поднимается вверх, к смыкающимся позади нее утесам.
— Как ты нашел это место?
— Я сам ее построил. Ты выбрал монастырь, мне больше нравится хижина.
— Но на это должно было уйти…
— Много месяцев. Я работал урывками. После каждого задания, когда Элиот отправлял меня в Вайоминг или в Колорадо, я сбегал оттуда и приезжал сюда. Думаю, имею право сказать, что здесь мой дом.
— А ты уверен, что никто не знает об этом месте?
— Абсолютно.
— Почему?
— Потому что я до сих пор жив. — Сол глянул в дальний конец долины. — Поторапливайся. У нас мало времени.
— На что? Ты сам себе противоречишь. — Удивленный Крис вошел в затхлый полумрак хижины. У него не было времени оценить простую самодельную мебель. Сол прошел мимо спального мешка на полу, подвел Криса к задней стене и открыл грубо сколоченную дверь. Из тоннеля потянуло промозглой сыростью.
— Это штольня. — Сол указал в темноту тоннеля. — Поэтому я и построил здесь хижину. У норы должны быть два выхода. — Он повернулся к очагу. Зажег спичку, поднес ее к лежавшей под поленьями растопке. Растопка была сухой, а поленья оказались свежесрубленными, еще влажными от сока. Пламя разгорелось, из трубы повалил густой дым. — Можно было бы обойтись и без дыма. Но лучше действовать наверняка. Оставь парашют, — сказал он Крису. — Вот фонарь. — Они вошли в тоннель.
В луче фонаря был виден пар от дыхания. Стены тоннеля поддерживали деревянные крепления. Слева у стены валялись старая лопата и кирка, чуть подальше — ржавая перевернутая тачка. Каменные своды были влажными и холодными, в одном месте тускло блеснул металл. Сол дотронулся до него.
— Серебро. Мало что осталось. Показался конец тоннеля.
— Так, теперь поднимаемся наверх. — Сол протиснулся в вырубленную в скале нишу. Он подтянулся на руках, нащупал ногой трещину в скале и исчез из виду.
Крис последовал за ним в узкий проход, обдирая спину об осклизлые камни. Фонарь пришлось убрать в карман. Он уже не был нужен. Сверху пробивался узкий луч света. Казалось, до него очень далеко. Сол прислонился к выступу в стене, загородив собой свет. Но тут же отодвинулся.
— Думаешь, за мной следили?
— Безусловно.
Крис добрался до того места, где пласт выходил на поверхность.
— А я уверен, что нет.
— Были задействованы самые лучшие силы.
Под рукой у Криса обломился кусок породы и полетел вниз. Крис замер.
— Но никто не знал, что я тебя ищу.
— Элиот знал.
— Ты все продолжаешь его обвинять. Но это единственный, кроме тебя, человек, которому я доверяю.
— Правильно. И в этом твоя ошибка. Как, впрочем, и моя. — В голосе Сола послышалась горечь. Узкий луч света скрыл от Криса силуэт брата.
Крис карабкался все выше. Луч света стал шире, ярче. Обливаясь потом, Крис вынырнул из колодца и улегся на нагретую солнцем скалу у входа. Дожди и ветры придали ей округлую гладкую форму. Крис посмотрел на Сола. Скрытый зарослями шалфея, он внимательно вглядывался в долину.
— Но других самолетов не было.
— Поблизости, — ответил Сол. — Конечно, не было. А над тобой? Самолет-разведчик мог лететь на высоте сорока тысяч футов. А команда преследователей держаться позади, вне поля зрения. И ждать инструкций.
Крис подполз к нему и припал к земле, укрытый зарослями шалфея.
— Это ты все подстроил, — раздраженно произнес он. — Ты мог встретиться со мной в любом другом месте.
— Верно. Но здесь ты сможешь убедиться в том, что я прав. Я должен был представить тебе доказательства. Соблюдая меры предосторожности.
— Доказательства чего?
— Сам знаешь чего.
Крис услышал отдаленный гул мотора. Еще один. Потом еще и еще. Гул становился громче, эхом отдаваясь в горах. В дальнем конце долины показались блестящие точки. Они приближались. Вертолеты. Защитного цвета. Их было четыре.
— О Господи, — пробормотал он. И вспомнил Вьетнам. Из трубы хижины валил дым. Гул винтов раздавался все ближе, вертолеты перестроились для атаки. Первый вертолет выпустил ракету. Оставляя за собой белесый след, она со свистом врезалась в землю перед хижиной. Раздался оглушительный взрыв, во все стороны полетела земля. Подлетавшие вертолеты один за другим выпускали ракеты по хижине.
В общем шуме можно было различить частую дробь пулеметов пятидесятого калибра. Хижина разлетелась на части. Взрывы сотрясали долину. Вертолеты подлетели ближе и открыли ураганный огонь по кратеру, образовавшемуся на месте хижины. Даже на таком расстоянии у Криса заложило уши.
— Два нападения сорвались. Теперь они решили действовать наверняка. — Сол стиснул зубы.
Вертолеты сделали разворот. Оставив позади горящие обломки хижины, они устремились к лугу за озером, сшибая верхушки сосен. Потом зависли на высоте двадцати футов, сверкая вращающимися лопастями. Из каждого вертолета спустили веревку, и они покачивались у самой земли. У открытого люка показался человек в защитной робе с автоматом за спиной. Схватившись за веревку, он съехал по ней на землю. По другим веревкам тоже спускались люди. Как пауки из гигантских стрекоз. Очутившись на лугу, они сняли со спины автоматы и выстроились полукругом, спиной к озеру.
— Как в учебнике, — комментировал Сол.
— Они не уверены, что мы были в хижине. Исходя из этого, принимают меры предосторожности. Сколько их?
— Шестнадцать.
— Смотри! — воскликнул Сол. Из одного вертолета на канатах спускали собаку. Это была немецкая овчарка. Из другого вертолета еще одну. Двое мужчин на лугу положили на землю автоматы и бросились отцеплять собак. Выгрузив людей и собак, вертолеты улетели в дальний конец долины.
Каждые элитные части предпочитали свою породу. Морская пехота использовала охотничьих пуделей. Рейнджеры любили доберманов.
— Немецкие овчарки. Спецназ. — У Криса пересохло в горле. Собаки, сопровождаемые двумя проводниками, побежали к деревьям. Остальные держали автоматы на изготовке. Четверо бросились к деревьям, потом пятеро и еще пятеро.
Крис смотрел в лес, ожидая, когда покажутся наступающие.
— У нас ни одного шанса. У меня только маузер. У тебя — твой “спрингфилд”. Даже если бы мы были хорошо вооружены…
— Нам не придется сражаться.
— Но собаки найдут нас в штольне. — Крис посмотрел на проем в скале, из которого они вылезли. — Станет ясно, где мы. Они свяжутся с вертолетами, и те разнесут всю скалу. А потом они сами взберутся сюда и доведут дело до конца.
— Поверь, мы в безопасности.
Крис открыл было рот, чтобы возразить, но замер, увидев, куда смотрит Сол. Один из людей вышел из леса, вынуждая противника открыть огонь и обнаружить себя. Когда человек, служивший подсадной уткой, дошел до дымившихся развалин, из леса показался второй, затем третий.
— Они ведут себя на удивление спокойно. Видимо, собаки взяли след и сразу привели их к хижине.
Сол увидел, как один из наступавших указал на скалу позади развалин.
— Он нашел тоннель.
— Нам надо выбираться отсюда.
— Еще не время.
— Ради Бога….
К первому человеку присоединилось еще пятеро. Они осторожно подошли к скале. Теперь Крис не мог их видеть. Вертолеты все так же висели над долиной на безопасном расстоянии. Сол отполз назад, задержался у гладкой каменной воронки, служившей входом в колодец. Прислушался, стараясь не обнаружить себя. Крис хмурился, не понимая, в чем дело.
Сол ухмыльнулся и кивнул в сторону ниши. Крис не понимал, чему тот так радуется. Но когда Сол достал из кармана радиопередатчик и нажал на кнопку, Крис все понял.
Казалось, земля ушла у него из-под ног. Из тоннеля донесся грохот. Повернувшись, он посмотрел на развалины хижины. Их завалило обломками камней, в воздухе стояла густая пыль.
— С шестерыми покончено. Осталось десять.
— Ты заложил в тоннеле взрывчатку.
— Элиот всегда говорил: обеспечить себе путь к отступлению. Теперь это правило обернулось против него. Ты убедился, что он хочет меня убить?
Крис кивнул, не спуская глаз с деревьев под скалой. Ему было тошно. На звук взрывов из леса выбежали другие нападавшие.
— Больше никто не знал, что я тебя ищу. Он мной воспользовался. — Крис ощутил холод внизу живота. — Он и меня пытался убить. Почему, черт побери? Он нам как…
— Знаю. Он нам словно отец.
В просветах между деревьями было видно, как один из людей ведет переговоры по рации. Вертолеты покинули свое безопасное место в дальнем конце долины и направились к развалинам хижины. Шум моторов становился все громче. Немецкие овчарки охраняли опушку леса.
— Ладно, — сказал Сол. — Они уже достаточно близко от штольни. Давай выбираться отсюда. — Сол отполз назад, Крис последовал за ним. Сол второй раз нажал на кнопку радиопередатчика. — Еще один сюрприз, — добавил он, но Крис его почти не слышал. Позади раздался оглушительный взрыв. Взрывной волной его швырнуло вперед, уши заложило. Только потом донесся грохот. Скала рухнула на землю, похоронив под собой людей у пепелища. Крис слышал их вопли.
— Надо думать, с этими тоже покончено, — сказал Сол. Уже на бегу он отшвырнул радиопередатчик.
— А что с вертолетами?
— Предоставь это мне.
Они бежали сквозь заросли шалфея. В воздухе висела пыль, Крис щурился от солнца. Гул вертолетов быстро приближался. Интересно, что еще придумал Сол? Очередную скалу? Однако Сол стал спускаться по поросшему деревьями склону. Они очутились в другой долине. Крис чувствовал, как в прохладной тени деревьев высыхает пот на его лбу.
— Чтобы выработать стратегию, вертолетам понадобится примерно минута. — Сол тяжело дышал. — Скорее всего, один из них сядет, чтобы проверить, не остался ли кто в живых.
— Остается три вертолета, — сказал Крис. Опавшая хвоя под ногами заглушала его шаги.
— Они придут к выводу, что мы были на скале. И поспешат в эту долину.
— Пешком нам не уйти. Они вызовут подкрепление. С собаками.
— Совершенно верно. — Сол спустился в долину, перешел вброд ручей, выбрался на берег. Крис шел за ним, мокрые штанины холодили ноги. В густых зарослях Сол остановился. Потянул на себя лежавшее на земле бревно, стал раскидывать ветки.
— Быстрее. Помоги мне. Крис приподнял бревно.
— Но зачем? — Но тут же все понял. Оттащив в сторону полусгнившую колоду, он увидел какой-то большой предмет, завернутый в пленку. Не успел спросить, что это такое, как Сол ее развернул.
Крис чуть было не засмеялся от радости. Перед ним лежал мопед — широкие шины, прочные рессоры.
— Как он сюда?..
— На нем я приезжал и уезжал. Я не рисковал оставлять его возле хижины, — ответил Сол, обходя раскиданную ими кучу валежника. — По долине проходит охотничья тропа. — Он посмотрел вверх — шум моторов все усиливался. — Они разделятся, и каждый начнет прочесывать свой участок долины.
— А из-за шума моторов они нас не услышат. Пока мы под деревьями, они не смогут нас найти, — подхватил Крис.
— Садись. — Сол повернул ключ зажигания и ударил по дросселю. Мотор чихнул. Ударил еще раз, раздалось ровное гудение. — Возьми винтовку.
— От вертолетов она все равно не спасет.
Сол не ответил. Он выжал сцепление, включил передачу и прибавил газу. Мопед понесся вперед, подпрыгивая на ухабах. Крис крепко держался за Сола и радостно улыбался, глядя, как тот лавирует между деревьями. Мелькали тени. Выбравшись на охотничью тропу, Сол поехал быстрее. Ветер бил Крису в лицо. Он вспомнил то время, когда они оба были детьми, и чуть не рассмеялся.
Он вдруг посерьезнел, когда прямо над головой раздался оглушительный рев. Посмотрев вверх, он увидел уродливую тень вертолета. Мелькнув в просвете между деревьями, вертолет исчез. Тропа поднималась вверх. Деревья слегка расступились, Крис оглянулся назад, на долину. Два вертолета, разделившись, прочесывали дальний и средний участки долины. Вертолет, только что пролетевший над их головами, явно ничего не заметил.
Тропа начала спускаться вниз. Сол внимательно следил за ее поворотами. Крис снова услышал гул вертолета.
— Он возвращается. Решил перепроверить. Тропа привела их к полосе скошенной травы, пересекавшей долину из конца в конец. Сол остановил мопед.
— Если мы попытаемся пересечь покос, нас увидят. Но и здесь оставаться нельзя. До темноты они успеют вызвать подкрепление с собаками.
Над их головами раскачивались верхушки деревьев. Вертолет был совсем близко.
Сол взял у Криса винтовку.
— Я не знал, откуда ждать нападения — с земли или с воздуха. — Он отвел затвор, поймал выпавший патрон, достал из кармана другой, зарядил винтовку и щелкнул затвором.
Потом он выжал сцепление и прибавил газу. Мопед покинул спасительную тень деревьев и выскочил на луг. Оглянувшись, Крис увидел, что вертолет сделал разворот и направляется в их сторону.
— Они нас увидели!
Сол резко развернул руль и устремился назад, под деревья. Пулеметная очередь прошила землю. Вертолет пронесся над ними, закрыв на мгновение солнце. Сол гнал мопед в гущу леса. Соскочив с седла, он прицелился в разворачивающийся над лугом вертолет.
— Из “спрингфилда” вертолет не собьешь, — сказал Крис.
— Из этого можно.
Вертолет стал приближаться к лесу. Открыв ураганный огонь, сделал “горку”, подставив тем самым брюхо. Сол нажал на курок, ощутил плечом отдачу. Изумленный Крис увидел, как у вертолета взорвался бак с горючим. Он бросился под дерево, закрыл глаза. Из ревущего огненного шара над лугом во все стороны летели куски фюзеляжа, кабины, распорок и лопастей. Сам фюзеляж на мгновение завис в воздухе, потом рухнул на землю.
— Я высверлил в пуле отверстие, наполнил его фосфором, а потом заткнул пробкой, чтобы фосфор не высыпался, — сказал Сол.
— А остальные вертолеты…
— Они направятся сюда. Станут прочесывать этот участок долины, А мы вернемся назад, туда, где они уже были.
Сол взялся за руль, Крис быстро вскочил сзади. Они понеслись назад по тропе. Через двадцать секунд мимо них с ревом пролетели два оставшихся вертолета, направляясь к горящим обломкам на лугу.
11
Ссутулившись, с раскалывающейся от боли головой, Элиот сжимал трубку установленного в оранжерее телефона.
— Я понял, — нетерпеливо оборвал он. — Нет, извинения мне не нужны. У вас ничего не вышло. Почему, меня не интересует. Главное, что все сорвалось. Наведите порядок. Вызовите подкрепление. Продолжайте преследование. — Он все еще был в черном костюме-тройке, поверх него надет фартук. — Безусловно, я уверен, что ваша команда была ничуть не хуже. Похоже, это я ошибся. Поверьте, мне тоже очень жаль.
Опустив трубку, он прислонился к столу с рассадой и вдруг почувствовал такую усталость, что у него подкосились ноги.
Все пошло вкривь и вкось. Нападение на фонд “Парадигма” не должно было вызвать осложнений, ибо вина падает на одного человека и он не мог бы сказать, что выполнял приказ, потому что должен был быть убит. Так просто, подумал Элиот, и тщательнейшим образом спланировано. Он выбрал Сола, потому что тот был евреем, потому что необходимо было приписать кому-то ответственность за нападение. Так почему бы не возложить ответственность на Израиль через Сола? Он подстроил все так, что Сол не смог выполнить предыдущие задания — это для того, чтобы казалось, будто Сол вышел из-под контроля. Более того, заставил Сола посещать игорные дома в Атлантик-Сити. Это тоже был продуманный шаг, Сол должен вести себя как агент, ставший предателем. Замечательный, тщательно продуманный план.
Так почему все сорвалось? За всю мою долгую карьеру я не совершил ни единой ошибки, думал он. Неужели теперь стал ошибаться? Может, я уже слишком стар? Наверно, я сам уверовал в то, что если Сол сорвал из-за меня три предыдущих задания, то он и в самом деле ни на что не годен.
Ситуация была почти катастрофической. Сол смог уйти, и это ставило все под угрозу, создавало новые проблемы, привлекало внимание к нападению на фонд “Парадигма”. Час назад звонили из Белого дома. Не помощник, а сам президент, который был в ярости оттого, что убийство его лучшего друга еще не раскрыто. Если бы все шло по плану, если бы Сол навсегда замолчал, президент смог бы перенести свой гнев на израильтян, обвинив их в подготовке убийства. А теперь, не получив ответа на свой вопрос, президент задает все новые и новые, пытаясь докопаться до истины, если он когда-нибудь узнает, кто на самом деле организовал нападение…
Смешно, подумал Элиот. Крис нарушил неприкосновенность убежища, совершив таким образом самый тяжкий проступок. А Сол, сам того не зная, совершил проступок, еще более тяжкий.
Все должно остаться в тайне. Он поднял трубку и позвонил в Лэнгли, своему помощнику.
— Разошли телеграммы. Всем разведкам — КГБ, МИ-б, всем. Содержание: “Убежище Абеляра”. Ссылка: “Церковь Луны. Бангкок. Преступник Рем обнаружен ЦРУ в Колорадо, США”.
Элиот сообщил помощнику координаты. “Рем избежал казни. Требуется помощь. Рему помогает Сол Грисман, перебежчик, бывший агент ЦРУ. Управление просит убрать Ромула вместе с Рем ом”.
— Прекрасно, — сказал помощник.
Однако, повесив трубку, Элиот задумался, так уж ли это прекрасно. В свете этих проклятых новостей из Колорадо, до него дошло, насколько уязвим он сам. Дело не только в том, что Сол смог ускользнуть — с ним был Крис, и это значительно хуже. Элиот побелел. Кроме меня никто не знал о планах Криса, подумал он. Они заподозрят меня. Они захотят узнать, почему я стал их врагом.
Они доберутся до меня.
Когда он набирал еще один номер, у него тряслись руки. Раздавались такие частые гудки, что он отчаялся услышать ответ. Гудки прекратились, мужчина снял трубку.
— Кастор, — сказал Элиот. — Приведи Поллукса. Приходите в оранжерею. — Он проглотил застрявший в горле комок. — Вашему отцу нужна помощь.
12
Когда взошла луна, они покинули ущелье, где спрятали мопед, забросав его камнями, землей и ветками. Он им больше не понадобится. Сгустились сумерки, и стало невозможно лавировать между деревьями. Конечно, новая ударная группа пустит по следу собак, и те приведут их к мопеду, но к тому времени Сол и Крис будут далеко. Пригибаясь низко к земле, чтобы не отбрасывать тени, они пересекли луг, освещенный лунным светом. Добрались до лощины выше по склону. Они выбрали эту лощину еще в сумерки, когда намечали маршрут, сверяясь с картой Криса.
Они молча взбирались по стене ущелья, стараясь не смотреть вниз и прислушиваясь к доносившимся из долины звукам. После боя в долине проехали двадцать километров, миновали три сообщавшихся между собой долины. От езды по ухабам у Криса болела спина. Ему нравилось карабкаться по скалам — физическая нагрузка снимала напряжение.
Наверху они устроились отдохнуть, скрытые от глаз углублением в скале. Луна освещала их потные лица.
— Если бы это был Вьетнам, от нас бы уже ничего не осталось. — Сол говорил тихо, с трудом переводя дыхание. — Они бы послали самолет-разведчик с тепловым сенсором.
Крис понял, что он хотел сказать. Дело в том, что тепловой сенсор реагировал не только на тепло человеческого тела, но и на тепло, излучаемое животным. Пользоваться сенсором можно было только при одном условии — распылив с самолетов отраву и убив все дикое зверье в джунглях. Тогда источником появления сигнала на экране был бы только человек. Крис вспомнил непривычную тишину джунглей, в которых не было зверья. Но здесь было так много живности. Лесные звуки не прекращались ни на минуту, не оставляя места сомнениям — шелест листвы, шорох ветвей. Поблизости паслись олени. По земле сновали барсуки и дикобразы. Если звуки внезапно стихнут, он будет знать: что-то случилось.
— Они вызовут подкрепление, — сказал Крис.
— Все, что они смогут сделать — это согнать нас с места. Вот в предгорьях, там настоящая ловушка. Они будут прочесывать каждый спортивный лагерь, каждую дорогу и каждый город. Рано или поздно нам придется спуститься.
— Они не могут оцепить весь горный массив. Им придется оцепить ближайшие предгорья к югу и к западу отсюда.
— Тогда мы пойдем на север.
— Как далеко?
— Как придется. Здесь, наверху, мы как дома. Если нам что-то не понравится, мы отправимся дальше на север.
— С ружьем охотиться нельзя. Выстрелы привлекут внимание. Но мы можем ловить рыбу. А кроме того существуют растения — очиток острый, горный щавель, клейтония.
Сол скорчил гримасу.
— Клейтония. Впрочем, мне в любом случае нужно сбросить вес. По крайней мере, по голой скале собаки за нами не пойдут
— А ты выдержишь? — ухмыльнулся Крис.
— А ты? Надеюсь, в монастыре ты не размяк?
— У цистерцианцев? — Крис рассмеялся. — Размяк? Это самый свирепый орден во всей католической церкви.
— Они действительно молчат?
— Больше того — они исповедуют убийственный каждодневный труд. С тем же успехом я мог бы провести еще шесть лет в спецназе.
Сол покачал головой.
— Общинная жизнь. Сначала приют, потом армия, затем ЦРУ и монастырь. Тебе никогда не приходило в голову, что в этом есть закономерность?
— Какая?
— Отборные обученные дисциплинированные кадры. У тебя к этому дар.
— У нас обоих. Разница в том, что ты так и не сделал последний шаг. У тебя никогда не возникало желание вступить в еврейский монашеский орден.
— Неужели цистерцианцы тебя ничему не научили? Еврейских монашеских орденов не бывает. Мы не верим в уход от мира
— Наверное, потому ты и остался в ЦРУ. Оно заменяет тебе монастырь.
— Поиски совершенства, — с отвращением произнес Сол. — Нам пора идти. — Он вынул из кармана компас, посмотрел на его светящийся циферблат.
— Почему Элиот хочет тебя убить? — спросил Крис. Даже в темноте было видно, как зло сверкнули глаза Сола.
— Думаешь, я сам не пытаюсь нащупать ответ? Элиот заменял мне отца, а теперь этот ублюдок ополчился на меня. Я выполнил для него одно задание, и после этого все и началось. Но почему?
— Уж он, наверное, позаботился об охране, и нам не удастся просто пойти к нему и спросить. Сол стиснул зубы.
— Тогда мы его обойдем.
— Каким образом?
Вдалеке раздался грохот. Оба повернулись в ту сторону и прислушались.
— Похоже, что-то взорвалось, — пробормотал Сол.
— Дурачок, — Крис рассмеялся. Сол сконфуженно обернулся.
— Это гром.
Через полчаса, когда они добрались до подножия хребта, усеянного острыми выступами скал, темные грозовые тучи наползли на луну и поднялся пронизывающий ветер. Сол нашел подходящий выступ, и не успели они укрыться под ним, как хлынул ливень.
— Обойдем его? Но как?
Раскаты грома заглушили ответ Сола.