Мерин Гек облизал свое лицо, насколько ему хватило языка, и спросил:
– Чё он делает?
Чук удивленно пожал плечами:
– Не врубаюсь.
Ответ на их вопрос появился быстрее, чем можно было ожидать,– на поляну вывалилась толпа урок, преследующая Фёдора.
Гек от неожиданности плюхнулся в траву:
– Нет!
Более сознательный Чук чуть не подавился проглоченной секундой ранее порцией черники:
– Беги, Фёдор. Беги.
Фёдор сиганул через предупредительную ленту прямо в колючие кусты на опушке. Его вопль был слышен за многие километры от этого места. Тем временем Чук принялся подпрыгивать и размахивать руками.
– Эй! Эй, вы! Мы здесь! Сюда! – Обернувшись к Геку затаившемуся в траве, он сказал: – Я те говорил, черника убойная штука!!!
Урки заметили карапузов и прыжками понеслись к ним, Чук, не долго думая, рухнул на землю и затаился рядом с Геком в высокой траве. Когда первые полосатые робы замелькали возле них, они не сговариваясь поставили подножку бегущим впереди всех уголовникам.
Наблюдая за безупречным сальто. Мерин Гек аж взвизгнул от удовольствия:
– Прикинь, сработало!
В этот момент урка, рухнувший на него с самой верхней точки полета, чуть не сломал карапузу шею и попутно завалил уголовника из второго эшелона. И дальше…
«Смешались в кучу кони, люди…» – Чук и Гек оказались в самом низу нехилой груды тел. Сдавленным голосом Чук пожаловался невесть кому:
– Да, уж сработало, так сработало!
Под узловатым сохнущим деревом, нежась в травке и о чем-то мирно беседуя, лежали Лагавас, Гиви и Агроном. Гном пыхал вонючей сигарой, периодически прикладываясь к банке пива. Лагавас и Агроном предусмотрительно не выпускали свои емкости из рук. Покосившись на Гиви, эльф порылся в карманах и протянул бомжу пачку эльфийских тонких сигареток, тот подозрительно глянул на Лагаваса, но сигарету взял. Они только успели прикурить, когда где-то в лесу раздалась милицейская сирена.
Лагавас прислушался, затянулся сигаретой и задумчиво произнес:
– Гондурасский ментовской свисток.
Агроном привстал в траве, вглядываясь в лес, потом знаком показал подъем:
– Кажись, это Баралгин.
Троица нехотя поднялась, погасила сигаретки о подошву и направилась туда, откуда доносился сигнал.
Вой, потревоживший расслабляющихся Гиви, Агронома и Лагаваса, действительно издавал Баралгин, походя разбираясь с десятком урок на черничной поляне. Урки старались брать массой, но дрались неумело, по-деревенски широко размахивая руками. Баралгин ловко раскидывал их по всей поляне приемами самбо. Измазанные с головы до ног черничным соком, урки снова и снова бросались в атаку, упорно не замечая остолбеневших от страха Чука и Мерина. Те впали в кому, не замечая криков, привлекших внимание их старших товарищей:
– Бегите! Бегите!
Толку от них все равно на поверку не оказалось никакого – подсказать бившемуся как зверь Баралгину, что сзади к нему подкрадывается Цурюк Хаим, они тоже не смогли. Ну или не захотели – финка уголовника предательски вошла в широченную спину, и Баралгин повалился на землю.
Чук задумчиво посмотрел на него, валяющегося среди черничных кустиков, и пробормотал:
– Ну вот, а еще говорят черника, полезна для глаз.
Выбежавшие на поляну Лагавас, Агроном и Гиви еще успели заметить подлый выпад уголовничка.
Агроном бросился на Цурюка Хаима, сшибаясь с ним в смертельной схватке. Они неслись навстречу, уставившись друг на друга ненавидящим взором и на ходу сбрасывая с себя пистолеты, кастеты и ножи, оставаясь с голыми руками.
За несколько шагов до неминуемого столкновения, мгновенно оценив обстановку, Агроном выхватил из-за пазухи свёрток, украшенный крупными красными буквами «Жутко некошерное сало. Рекомендации лучших антисемитов», и смазал свои шею и руки.
С распахнувшимися от ужаса глазами Цурюк Хаим, готовившийся броситься и задушить противника, попробовал было неуклюже затормозить, но потерял равновесие и кулем рухнул под ноги Агроному. Тот ловко вывернул ему руки за спину и приковал наручниками к дереву. На запястьях рук Цурюка Хаима моментально вздулись красные волдыри – размером с ручищи хитрого бомжа. Сам же Агроном бросился к истекающему кровью Баралгину.
Тот уже бредил, теряя сознание:
– Карапузов замели!!!
Агроном аккуратно попробовал выдернуть из его спины финку.
– Не шевелись.
Глаза Баралгина помутнели от боли.
– Фёдор, где Фёдор?
Агроном зло бросил умирающему приятелю:
– Фёдор сдриснул.
Лицо Баралгина на удивление озарилось блаженной улыбкой.
– Эх, чёрт. Не успел я ему всыпать. Пацанёнок наглый, как обезьяна.
Агроном взял его за руку:
– Не переживай, мы ведь знаем, куда он пошёл.
– А тут ещё урки понабежали. В общем, не получилось у меня. И Фёдор убежал, и урки меня порешили,– слабея на глазах, просипел умирающий.
Агроном неожиданно посетовал:
– Подвёл ты меня, Баралгин. А ведь я все деньги на тебя поставил. Не ожидал я от тебя такого. Уж больно ставки были хорошие!!!
Тот закашлялся, затряс головой:
– Во как. И тебя подвёл, и денег теперь нет, и с Фёдором такая фигня получилась. Всё пропало. Найди Фёдора, Агроном.
Бомж похлопал его по плечу:
– Не горюй, Баралгин, я ещё на урков поставил и на то, что Фёдор победит. Хотя бы по очкам. В третьем периоде.
Глаза Баралгина наполнились слезами, он прошептал:
– Хорошо бы. Хотя бы по очкам, тогда зараз отыграешься. Извиняй, Агроном, давай дальше без меня.– Тело его обмякло, испуская последний дух.
Агроном закрыл ему глаза:
– Спи спокойно, простой паренёк из Гондураса.
Фёдор сидел на корточках, привязывая к кольцу здоровенный камень:
– Было колечко простое, а стало с камушком!!!
Действуя в каком-то трансе, он не замечал ничего и никого вокруг, даже мчавшегося к нему Сеню, отчаянно вопившего и размахивавшего руками:
– Фёдор! Фёдор Михалыч!!!
Затянув последний узел, карапуз раскрутил верёвку с камнем, целясь попасть на середину реки и бормоча себе под нос:
– Замутило меня уже это кольцо. Это же надо было так вляпаться.
Неожиданно на сосне, накренившейся неподалеку к самой воде, ожил репродуктор, начавший поскрипывать и гудеть, пока, наконец, из него не донесся жутко искаженный металлический голос Пендальфа:
– Осторожно! Отставить панику! Делать нечего. Как говорится, взялся за гуж – не говори, что ингуш!
Фёдор досадливо харкнул в реку и нехотя отвязал кольцо от камня.
Однако припадок не оставил его в покое – карапуз влез в лодку, оттолкнулся от берега и вышел на фарватер.
Он уже отошел от берега на приличное расстояние, когда Сеня, наконец-то добежавший до места, где стояла лодка, сложил руки рупором и завопил что было духу:
– Фёдор Михалыч! Фёдор Михалыч, не заводи баркас, взорвешься!
Фёдор выкрикнул, даже не обернувшись на приятеля:
– Забей, Сеня! Иди назад, Сеня,– и пробурчал уже себе под нос: – Я на вёслах в Мордовию двину!
Сеня, не долго думая, скинул с себя все шмотки и принялся пробовать воду большим пальцем ноги:
– Конечно, Фёдор Михайлович, только поближе подойду!
Фёдор решил сбить назойливого приятеля с панталыку:
– Ты же не умеешь плавать!
Но тот уже зашел в воду. Вода сперва доходила ему до колена, потом до пояса и, наконец, Сеня полностью скрылся под водой.
Фёдор аж привстал от удивления в лодке:
– Сеня?
По пузырям, лопающимся на поверхности, он следил за маршрутом настырного приятеля. Через пару минут тот появился уже на другом берегу. В чуть позже он и сам причалил к нему, все это время преследуя новоиспеченного водолаза на своей лодке. Как только по днищу зачиркала прибрежная галька, Сеня прыгнул внутрь, чуть не перевернув утлое суденышко.
– Вот ты ништяк придумал, Фёдор. Старик чё говорил: «Потеряешь Фёдора – глаз на жопу натяну». На фиг мне нужны такие расклады, в натуре.
Фёдор пересел на корму и жестом указал приятелю на весла:
– И то верно, Сеня. Давай, греби отсюда.
Лодка резкими рывками двинулась по реке, оставляя за собой все их лесные приключения.
В лесу у высоченной сосны собрались Агроном, Лагавас и Гиви. Бомж привычно поправлял лопатой могилу Баралгина, а эльф сокрушенно качал головой:
– Вот так всегда! Поторопились! Надо было с него сапоги снять.
Агроном не обращая внимания на реплику Лагаваса, умело прилаживал к могиле крест из вёсел. Эльф продолжил зудеть за плечом:
– Мы что, не поплывем?
Агроном отмахнулся от него, как от назойливой мухи:
– Да пошли они!
Гиви, как всегда пребывавший в раздумиях, покачал головой:
– Хорошенькое дело. Это что получается, зря мы горбатились?
Раздосадованный Агроном поднялся с колена, отряхнул со штанов землю и пробурчал:
– Дальше пойдем втроем. Шума от них было много. Кстати, надо бы других пацанов поискать. Замучают их, ироды окаянные. Хватайте свои сидора, пойдем налегке. Пора пустить кровь уркам.
Брошенная у самой воды лодка была еле различима с высокого обрыва, на краю которого стояли Фёдор и Сеня. Внизу простиралось огромное болото. На другом берегу его виднелись холмы, украшенные огромными псевдоголливудскими буквами «Мордовия». Чуть дальше, на вершине самого большого холма, стоял человек с прожектором, укреплённым на каске.
Фёдор оторвался от пейзажа, повернулся к Сене и торжественно заявил:
– Вот и Мордовия! Надеюсь, остальные скоро подтянутся.
Сеня как-то не слишком уверенно поддакнул приятелю:
– Агроном их приведет.
– Да… Хоть одним бы глазком на них взглянуть, правда? – Фёдор заглянул в глаза Сене.
Тот застенчиво опустил ресницы:
– Мы их скоро увидим, Фёдор. Уже.
Тот снова уставился вдаль, окинул взглядом холмы, прикрыл глаза и прошептал: