Узрев шефа, Цыпа расцвел-расплылся в широкой счастливой улыбке. Радуется, как пацан, в натуре. За что и дорог, впрочем.
— Привет, Евген! А я по тебе скучал! — громко заявил соратник, словно обухом меня огрев. Дело в том, что эти слова частенько любил повторять ныне покойный Киса, лучший "специалист" нашей группы и мой личный друг.
— Привет, братишка. Как меня нашел? — вяло поинтересовался я, опечаленный внезапными воспоминаниями.
— Администраторша дала наколку, что ты на пляже. А знаешь, Евген, я ведь прочитал рассказ "Гамбринус". Спецом в городскую библиотеку ходил. — Молодой соратник гордо выпятил вперед свой квадратный подбородок, явно ожидая похвалы. — Когда заглянем в это конкурирующее заведение?
— Что прочитал — молодец! Растешь, можно смело сказать, прямо на глазах, — не стал разочаровывать я верного Цыпу. — А ходить туда вовсе не обязательно. Во-первых, там практически ничего за двести лет не изменилось, а во-вторых, со временем у нас большая напряженка. В номере расскажу, что к чему и что почем.
В холле санатория мы приблизились к стойке администраторши, у которой Цыпа оставил чемоданчик-"дипломат", отправляясь на мои поиски.
— А я и не ведала, Евгений Михайлович, что уральцы эдак падки на здешних милиционерш! — язвительно заметила, поджав губы, толстушка-администраторша. — Каких тут только оригиналов ни встретишь, прости Господи!
Собравшийся было уходить, я приостановился, оперативно осмысливая важную информацию.
— Вы говорите об Ольге, которая сегодня из Нового Афона приехала? — не слишком удивившись, уточнил я, с любопытством разглядывая желчное лицо моей несостоявшейся пассии.
— Уж не знаю, откуда она, якобы, приехала, но я ее неоднократно на Дерибасовской встречала. И была она не в нахальном мини-сарафанчике, как ноне, а в милицейской форме. Вот! — Хохлушка явно предвкушала узреть смятение на моей физиономии, но ее надеждам не суждено было сбыться.
— В женщине, досточтимая барышня, мужчины ценят не ее профессию, а свежую молодость, красивую попку и ядреную грудь, — жестко парировал я, сочувственно улыбнулся на прощанье и ретировался в свой "люкс".
— Кокнуть козлину — и все дела! — внес рационализаторское предложение Цыпа, когда я подробно объяснил ему возникшую непростую ситуацию с Рафаилом Вазгеновичем.
— А что мы с этого будем иметь? Конкретизируй. Мы ведь не маньяки, чтоб убивать без всякого материального стимула, — я укоризненно покачал головой. — С мокрухой спешить не стоит, брат. Что сначала нам необходимо сделать?
— Да, что? — Цыпленок захлопал пушистыми ресницами, будто помогая этим усилению личной мыслительной деятельности.
— Сперва нам край надо узнать, где находится пропавший пояс, — не счел я нужным томить соратника. — В нем крупные ценности, уверен.
— Рубль за сто! Гарантия! — согласно кивнул Цыпа, азартно потирая свои кувалдообразные руки. — Будем пытать гада?
— Может, и придется, — децал подумав, не стал я расхолаживать подручного. — Как карта ляжет. Кстати, ты при козырях?
— Нет, Евген. Оружие в самолет брать не рискнул. Но кое-что для тебя привез. — Цыпа щелкнул замками "дипломата" и извлек на свет божий пузатую черную бутылку "Наполеона". — Твой любимый коньяк.
— Молодец! Весьма предусмотрительно и мудро поступил! — Совершенно искренне выразил я свои чувства. — Давай слегка отметим твой приезд. Когда назад планируешь?
— Обратный билет у меня на понедельник. Так что два с лишним дня я в полном твоем распоряжении. Всю Одессу при желании успеем запросто замочить. Хо-хо!
Я тоже чуток подхохотнул из солидности, разливая пахучую золотую жидкость в стаканы. На самое донышко плеснул — чисто для проформы, а не для пьянства. Слишком много дел отчетливо вырисовывалось на близком горизонте, чтоб сейчас беспечно в загул срываться.
Чиркнув на листочке из блокнота адрес флигеля на Ромашковой улице, я отдал его Цыпе.
— Тут недалеко. Познакомься со своим временным жильем и подгребай сюда через пару часиков. К этому времени я обмозгую ситуацию и приму конкретное решение.
Когда соратник ушел, я вдруг вспомнил, что не помянул по доброму христианскому обычаю душу почившего Романа Борисовича и тут же, не откладывая в долгий ящик, набулькал себе еще полстакана коньяка. Приличные люди должны всегда свято блюсти старинные традиции.
Активно-агрессивные молекулы алкоголя качественно изменили плавный ход моих мыслей. Сначала я предполагал спокойно дождаться возвращения Цыпы и с ним на пару нанести визит Рафаилу Вазгеновичу, а теперь, неожиданно для себя, вознамерился срочно побеседовать с соседом по душам единолично. При любых негативных раскладах сумею справиться с негодяем. И не таких бугаев обламывал, в натуре.
Чтобы надежно застраховаться от возможных в будущем наездов на меня ментов, я решил записать "чистосердечное" признание Рафаила в убийстве Романа Борисовича на диктофон.
Сунув в карман шорт миниатюрный "Сони-компакт", отправился к соседу. Тот с пляжа уже вернулся, как я понял по слабым шорохам, доносившимся из-за стенки.
— А вы, как вижу, законспирированный экстрасенс! Предвидели мое появление! — слегка подивился я, наблюдая за Рафаилом, старательно сооружавшим на столе симпатично-аппетитный натюрморт из яблок, апельсинов, гроздей винограда и оплетенной литровой бутылки красного вина.
— Ничего подобного. Это вовсе не для вас, Евгений! — нахально заявил вконец оборзевший сосед, но тут же благоразумно поспешил разрядить обстановку пояснением:
— Мне только что брат звонил. Сегодня прибыл на своей яхте в порт Одессы. С минуты на минуту его жду. Извините, Евгений Михайлович, но у нас существуют свои правила. Близкие родственники после разлуки встречаются тет-а-тет, как выражаются французы.
— То бишь, вы предлагаете мне убираться куда подальше? — невинно уточнил я, чувствуя, как мой правый кулак превращается в чугунную гирю.
— Вы не так поняли, Евгений. Просто прошу вас проявить элементарную тактичность и позволить мне встретиться с родным братом как положено. Всего лишь.
— Ладушки! — не стал я впадать во вредный антагонизм. — Лезть в чужой монастырь со своим уставом не буду. В общем-то, я только на минутку зашел, чтоб провентилировать с вами один вопросик. Дело в том, что у меня тоже дорогой гость — господин Цепелев, крупнейший коммерсант Екатеринбурга и мой личный друг. Хотелось бы порадовать его чем-нибудь экстраординарным. Морской прогулкой на яхте, к примеру. Как вы на данную идею смотрите?
— С пониманием, — хмыкнул Рафаил Вазгенович. — Но давайте перенесем этот разговор на вечер. Время ведь терпит, Евгений?
— Безусловно, — кивнул я, поднимаясь с кресла. — Суетиться смысла нет, ваша правда. До вечера, уважаемый Рафаил!
Покидал я номер соседа в распрекраснейшем расположении духа, так как улучив момент, успел незаметно сунуть включенный диктофон под кресло. Очень удачная мысль, в натуре. Весьма вероятно, что запись разговора братьев сможет многое прояснить мне в создавшейся ситуации.
Около часа терпеливо просидел в своем "люксе", пока услышал из коридора щелканье дверного замка и удаляющиеся шаги двух человек.
Проникнув через лоджию в номер Рафаила Вазгеновича, я выудил из-под кресла "Сони-компакт" и, перемотав пленку, включил воспроизведение. Тут меня ждало крупное разочарование — разговаривали братья на армянском языке, в котором я не бельмеса не понимаю.
Но я нашел выход из положения — выцепил на набережной носатого гражданина с характерной "ястребиной" горбинкой и предложил ему выгодную сделку: он набросает мне в блокнот перевод разговора на русский язык, а я вознаграждаю его сотней гривен в качестве гонорара за лингвистический труд.
Южанин согласился без лишних вопросов, но потребовал деньги вперед. Мы ударили по рукам.
Только я успел вернуться к себе в номер, как появился Цыпа, уже благополучно сменивший белоснежный костюм на привычные джинсы и футболку.
— Садись, кури, — кивнул я соратнику на противоположное кресло и вновь занялся изучением блокнотных страничек, исписанных корявым почерком переводчика с набережной. Полученная расшифровка диктофонной записи заслуживала внимания и стоила, конечно, куда дороже ста гривен. И сотню долларов за такой текст отдать не жалко. Весьма занимательный разговорчик у братьев получился.
— Салам алейкум, Рафик! Сколько на этот раз товара? Я только пятнадцать тысяч долларов смог собрать. Хватит?
— Товара, как и в прошлый раз, десять килограммов в слитках, но они нам задаром достались.
— Каким образом? Странные у тебя шуточки, брат!
— Никаких шуток, дорогой Ашот. Все очень серьезно. Роман Борисович приказал долго жить. На том свете золотишко ему не понадобится, и я изъял товар в нашу пользу.
— Но зачем?! Ты же оборвал хорошо налаженный канал поступления слитков! Совсем не умно, брат!
— Канал был уже оборван. Роман Борисович сразу заявил мне, что это последняя партия металла. Натуральный кретин — сам подписал себе смертный приговор.
— Как сработал? Под несчастный случай?
— Нет. Особо мудрить нужды не было. Все подозрения падают на соседа, явно уголовника со стажем. Я оставил легавым прямую на него улику — пузырек из-под цианида с его отпечатками пальцев.
— Сосед арестован?
— Пока нет. Думаю, бюрократы из следственных органов все еще не сделали экспертизу пузырька. Но послезавтра, в понедельник, все срастется в лучшем виде, убежден.
— Где сейчас товар?
— В надежном укромном месте. Не здесь, ясно. Сегодня вечером, часиков в девять доставлю слитки на яхту, будь спокоен. Ты на каком причале пришвартовался?
— На пятом, как и раньше.
Дальше разговор братьев переключился на их многочисленных родственников и потерял для меня всяческий интерес.
Обед в санаторской столовой со всеми этими хлопотами я прозевал и пришлось посетить с Цыпой ближайшую ресторацию, чтоб запастись необходимыми организму калориями.
После обильной трапезы мы чуток позагорали на пляже, стараясь не выпускать из вида полосатые плавки Рафаила, нежившегося на солнышке в обществе Ольги.