М а к е д о н с к и й. Как вы сказали, ваша фамилия? Гремучая?
П о д к о л о д н а я. Подколодная. Ядвига Подколодная.
М а к е д о н с к и й. Может, все-таки сначала станцуете?
П о д к о л о д н а я. Нам не к спеху. Мы ведь ехали, чтобы вас увидеть. Побыть рядом с вами. Танцы — это только повод. Вы помните Борова?
М а к е д о н с к и й (пытаясь отшутиться). Какого борова? Свиней у меня среди знакомых как будто бы не было.
П о д к о л о д н а я. Борова. Преподавателя. Он учил вас в ПТУ.
М а к е д о н с к и й. А-а! Ну, как же, как же! Конечно, помню!
П о д к о л о д н а я. Подвижный такой, курносый.
М а к е д о н с к и й. Отлично помню! Ну как он, все бегает?
П о д к о л о д н а я. Все бегает.
М а к е д о н с к и й. Все такой же курносый?
П о д к о л о д н а я. Все такой же курносый. Ужасно гордится вами. Я его племянница.
М а к е д о н с к и й. Вот как?! Передайте ему от меня большой привет. Если бы не он…
П о д к о л о д н а я. Я взяла с собой фотографию, на которой изображены и вы, и мой дядя, и ваши товарищи по учебе.
М а к е д о н с к и й (обомлев). Да ну?!
П о д к о л о д н а я. Я вам сейчас ее покажу. (Лезет в сумочку.)
М а к е д о н с к и й (испуганно). Не надо! Ради бога! Я не могу видеть себя на фотокарточках! Всегда бываю похож бог знает на кого! Пожалуйста, не надо!
П о д к о л о д н а я. Нет, все-таки покажу. Зря я, что ли, везла ее за столько километров?! (Достает из сумочки фотографию.) Вот она! А вот вы… (Показывает. Сличает изображение с оригиналом, растерянно.) Может быть, дядя ошибся?..
М а к е д о н с к и й. Конечно, ошибся! Он не туда ткнул пальцем. Это не я! Я вот… Вот он я… Отвернулся куда-то. Не помню, что меня тогда отвлекло.
П о д к о л о д н а я. Да, теперь я вижу, что юноша, который отвернулся, — это вы. Ваше ухо.
М а к е д о н с к и й (Эвридике). А с вами, надеюсь, меня ничего не связывает?
Э в р и д и к а. Он еще спрашивает! Зазнался, Коля. Не узнаешь старых друзей. Не думала, что ты такой…
М а к е д о н с к и й. Какой — такой?
Эвридика молчит.
Какой — такой? Пожалуйста, извините, но я, честное слово, так замотался, что своих не узнаю. Кто вы?
Э в р и д и к а. Эвридика я. Вообще-то меня зовут Дуся. Эвридика — это так, для сцены. Мы с тобой в один детский сад ходили.
М а к е д о н с к и й. А-а! Ну так бы сразу и сказала! А то — Эвридика… С толку меня только сбила. Я смотрю — вроде Дуся. Знакомое лицо. Ну как живешь, Дуся?
Д у с я. Да ничего, спасибо. А ты изменился… Был черненький, стал рыженьким.
М а к е д о н с к и й. Порыжеешь. План, он все соки из тебя выжимает.
Входят С а р а н ч и н и Н и н и.
С а р а н ч и н. Николаю Ермакову — наш салют!
В руках Саранчина и Нини стреляют хлопушки. На всех присутствующих сыплется конфетти.
Просим нас любить и жаловать. (С галантным поклоном.) Саранчин. Массовик-затейник, он же фокусник-иллюзионист. А это Нини.
Н и н и делает книксен.
Моя ассистентка по фокусам и опасным трюкам. (Роется в карманах. С притворным ужасом.) А где же они?.. Неужели забыл?.. Нини, где шарики?
Н и н и. У него. (Показывает на Македонского.)
С а р а н ч и н. Товарищ Ермаков, отдайте шарики.
М а к е д о н с к и й. Какие шарики? Нет у меня никаких шариков.
С а р а н ч и н. А что у вас в карманах?
М а к е д о н с к и й (лезет в карманы и достает оттуда несколько шариков). Черт знает что! Как они ко мне попали?!
С а р а н ч и н (укоризненно качая головой). Ай-ай-ай, как нехорошо брать чужие шарики.
М а к е д о н с к и й. Да не брал я ваши шарики! Вот клянусь! (Возвращает шарики Саранчину.)
С а р а н ч и н. Вы не все мне их отдали.
М а к е д о н с к и й. Все. Больше нет.
С а р а н ч и н. А вы лучше, лучше проверьте. Нет ли их у вас в портфеле-чемоданчике?
М а к е д о н с к и й. Там стихи.
С а р а н ч и н. А вы все-таки туда загляните.
М а к е д о н с к и й (открывает портфель-чемоданчик, достает оттуда шарики). Чепуха какая-то! Откуда они здесь взялись?! (Снова заглядывает в портфель-чемоданчик.) А где же стихи?! Тут только одна чистая бумага! Куда делись буквы?
С а р а н ч и н. А может быть, стихов и не было?
М а к е д о н с к и й (не на шутку разозлившись). Где стихи, я вас спрашиваю?
С а р а н ч и н. Нини, где стихи?
Н и н и. У нее. У нее. У нее. (Показывает на Подколодную, Мусю и Дусю.)
П о д к о л о д н а я. Ты что, свихнулась?
М у с я. Я и в глаза их даже не видела.
Д у с я. О каких стихах идет речь?
С а р а н ч и н. Тихо, девушки, тихо. Не надо паники. Это всего лишь священнодействие. Прошу вас положить стихи на стол. Живенько, живенько. Загляните в свои сумочки.
Подколодная, Муся и Дуся с удивлением обнаруживают в своих сумочках стихи.
П о д к о л о д н а я. Странное дело…
Муся. Нужны мне эти вирши!
М а к е д о н с к и й. Эх вы!.. А еще землячки!..
Д у с я. Коля, это не мы. Это они. (Показывает на Саранчина и Нини.)
С а р а н ч и н. Всё на месте! Значит, фокус удался! Нини, поклонись.
Нини раскланивается.
А теперь пройдись колесом. Мы с Нини всю Сибирь исколесили!
П о д к о л о д н а я. Нет уж, соблюдайте очередь. Мы раньше вас приехали. Мы первыми должны выступать.
С а р а н ч и н. Но мы уже начали.
М у с я. Мы тоже сейчас начнем. Включай музыку, Эвридика!
С а р а н ч и н. Если вы будете нам мешать работать, я превращу вас в неодушевленные предметы!
П о д к о л о д н а я (засучивая рукава). Посмотрим еще, кто кого.
Дуся включает магнитофонную запись. Саранчин включает свою. В одно мгновение девушки из мюзик-холла оказываются в легких концертных костюмах, танцуют.
С а р а н ч и н. Нини, ходи колесом между ними!
Нини делает колесо. Саранчин заглатывает шпагу.
М а к е д о н с к и й. Бедный Ермаков! Он наблюдает это каждый день! (Взорвавшись.) Прекратите! Сейчас же прекратите! (Выключает оба магнитофона.) Вы стронули вагончик! Мы куда-то едем!
Все замерли.
С а р а н ч и н (посмотрев в окно). Это вам кажется. Стоим на месте.
М а к е д о н с к и й (прикладывает руку ко лбу). Все плывет перед глазами…
С а р а н ч и н (Македонскому). Загадайте желание и скажите его мне.
М а к е д о н с к и й. Если вы действительно фокусник, то сделайте так, чтобы вас тут не было! Сию же минуту! Это мое самое большое желание!
С а р а н ч и н. Еще один номер, товарищ Ермаков!
М а к е д о н с к и й. Ни одного!
С а р а н ч и н. Головокружительный! Сногсшибательный! С уникальным трюком! Без страховки! Специально для вас готовили!
М а к е д о н с к и й. Нет! Я вот так уже насладился вашим искусством! (Показывает поверх головы.)
С а р а н ч и н. Тогда напишите бумажку, что вы в восторге.
М а к е д о н с к и й. От чего?
С а р а н ч и н. От нашей программы. (Протягивает Македонскому листок бумаги и авторучку.) Нам это очень нужно. Мы с Нини хотим получить звание заслуженных. А ваше слово имело бы вес.
М а к е д о н с к и й. Заслуженных?!
С а р а н ч и н. Да. Чего вам стоит… В таежную глухомань, где свободно разгуливают медведи, едут только истинные артисты!
М а к е д о н с к и й (насторожившись). Где медведи? Какие медведи?
С а р а н ч и н. Бурые. Бродят вокруг вашего вагончика… вниз головой почему-то… на передних лапах, а задними что-то еще подбрасывают… какие-то предметы…
М а к е д о н с к и й (с ужасом). Так это же медведи-любители!.. Те самые!.. Они удрали от дрессировщиков!..
Входит М ы л ь н и к о в. На груди у него висит фотоаппарат со вспышкой.
М ы л ь н и к о в. Приветствую героя века! (Трясет руку Саранчину.) Так вот вы какой! Богатырь! Красавец! Так и проситесь в гипс! Ах, почему я не ваятель, а только фоторепортер?! (Наставляет на Саранчина объектив.) Улыбочку!
М а к е д о н с к и й. Долой улыбочку! Отменяю улыбочку!
М ы л ь н и к о в. Ах, это вы Ермаков?! В мрамор! В бронзу героя! (Направляет аппарат на Македонского.)
М а к е д о н с к и й (заслоняя лицо рукой). Не снимайте! Не смейте меня снимать!
М ы л ь н и к о в. Какая скромность!
М а к е д о н с к и й. Говорите, что у вас? С чем приехали? Только в темпе. У меня сегодня очень насыщенный день.
М ы л ь н и к о в. Вам записка от Потапова. (Дает Македонскому записку.)
М а к е д о н с к и й (читает). «Встречай хор столетних стариков из Абхазии. Самому старшему, запевале, сто сорок шесть лет. Везут тебе мандарины, виноград и мешок лаврового листа». (Оторвавшись от записки, желчно.) Хорошо, буду почивать на лаврах. (Продолжает читать.) «Они избрали тебя почетным членом своего коллектива…».
Ослепительная вспышка. Это Мыльников, улучив момент, фотографирует Македонского и обступивших его людей.
(Мыльникову.) Эй! Как вас там?..
М ы л ь н и к о в. Мыльников.
М а к е д о н с к и й. Засветите пленку! Этот снимок не должен появиться!
М ы л ь н и к о в. Да вы что?! Он пойдет на журнальную обложку! Николай Ермаков в кругу своей бригады! Это будет снимок века!
М а к е д о н с к и й (вдруг застыв как вкопанный). Вижу! Отчетливо вижу!
М ы л ь н и к о в. Я тоже его вижу! В цвете! В глянце! Вы знакомите свою бригаду с текстом нового повышенного обязательства!
М а к е д о н с к и й. Проблему вижу! Жизненно важную! И статью…
М ы л ь н и к о в. Какую статью?
М а к е д о н с к и й. В голове уже проносятся строчки, абзацы…