. Состояние вопроса по необходимости приводит к весьма общей характеристике социальной основы и идейной направленности упанишад.
Следует добавить, что соотнесение идеологий упанишад с определившими эту идеологию взглядами конкретных общественных слоев крайне затруднительно и по причине неоднородного характера воззрений упанишад (см. выше, стр. 29). Здесь опять-таки по необходимости приходится ограничиться весьма общими сопоставлениями. Детальное освещение вопроса о социальном характере философии упанишад[78] но указанным соображениям представляется весьма сложным, оно требует специального исследования, выходящего за рамки настоящего предисловия.
Особое значение приобретают упанишады в новое время, с ростом индийского национального самосознания. Великий индийский просветитель Раммохон Рай (1772–1833) придавал первостепенное значение памятникам древнеиндийской культуры, в частности упанишадам, и широко использовал их в своем учении и в общественной деятельности (например, в борьбе с кастовым гнетом). Раммохон Рай способствовал широкой популяризации этих произведений. Созданное им в 1828 году патриотическое «Общество Брахмы» (Брахмо Самадж) стало зачинателем индийского национального движения; идеологи его, например, отец Рабиндраната Тагора Дебендранат Тагор (1818–1905), пытаясь приблизить к современности духовную культуру древней Индии, неоднократно использовали тексты ведийских гимнов, упанишад, Бхагавадгиты[79]. К упанишадам обращались и виднейшие религиозные и общественные деятели Индии — Рамакришна Парамаханса (1834–1886), Вивекананда (1863–1902), Шри Ауробиндо (1872–1950). Определяющее влияние оказала традиция упанишад на мировоззрение великого индийского писателя и общественного деятеля Рабиндраната Тагора (1861–1941) — идеи его о высшей реальности, о гармонии между личностью и миром, о радости бытия и т. д.[80]
Первый широко известный перевод упанишад был сделан по приказу Дара Шукуха, старшего сына могольского императора Шах-Джахана. Дара Шукух, по-видимому, узнал о существовании упанишад в 1640 г., во время своего пребывания в Кашмире. Вслед за этим он пригласил в Дели нескольких ученых брахманов из Бенареса, которые перевели с санскрита на персидский 50 упанишад; труд их был завершен в 1657 г.[81] Персидский перевод сыграл огромную роль в ознакомлении западного мира с упанишадами. В 1775 г. французский ученый путешественник Анкетиль Дюперрон (известный, в частности, как первый европейский исследователь Авесты) получил рукопись персидского перевода и в 1801–1802 гг. опубликовал под заглавием «Oupnekhat» латинский перевод с персидского; в этом переводе упанишады и стали впервые известны европейским читателям. В 1832 г., за год до смерти, Раммохон Рай опубликовал английский перевод Иши, Ке, Кат и Му.
Со второй половины XIX в. начинается активное изучение упанишад. Осуществляются критические издания отдельных текстов, главным образом ранних, издаются целые собрания (Муктика в целом, упанишады Атхарваведы и т. д.).
Среди этих публикаций следует прежде всего отметить первые критические издания О. Бётлингком Бр в рецензии Мадхьяндина и Ч (Leipzig, 1889) с ценным текстологическим аппаратом; издания Бр (рецензии Канва) и Ч Э. Сенара с полезными комментариями и индексами; издание ряда важнейших упанишад С. Радхакришнаном, сопровождаемое исследованием об упанишадах; издания Бр Рамакришной Матхом и Свами Мадхаванандой (последнее — вместе с комментарием Шанкары), снабженные ценными предисловиями; издание Ч Сваханандой и ряд других.
Одновременно отдельными изданиями или в виде параллельного текста en regard к оригиналу появляются переводы на западные языки — английский (напр., Э. Роера, Р. Митры, Э. Кауэлла, М. Мюллера, Г. Мида, Р. Юма, С. Радхакришнана, Никхилананды и др.), немецкий (О. Бётлингка, П. Дейссена, А. Хиллебрандта и др.), французский (Ф. Герольда, Э. Сенара, Л. Рену и др.) языки. Составляются антологии избранных мест из упанишад (А. Хиллебрандта, И. Хертеля и др.).
Укажем на отдельные интересующие нас здесь переводы Брихадараньяки, имеющие важное научное значение. Это прежде всего английский перевод М. Мюллера (рецензии Канва): он во многом основан на традиционном толковании, что характерно и для некоторых более поздних английских переводов (Ситарамы Шастри, Свами Мадхавананды и др.). Более самостоятелен в толковании текста О. Бётлингк в своем немецком переводе рецензии Мадхьяндина; вместе с тем его перевод местами звучит скорее описательно, чем буквально. Немецкий перевод П. Дейссена (этот и упомянутые ниже — рецензии Канва) снабжен ценными пояснениями, одновременно он требует от читателя весьма критического отношения, так как в нем сказался достаточно предвзятый подход П. Дейссена к упанишадам в целом (ср. ниже, стр. 49). Большую ценность представляет французский перевод Э. Сенара, сделанный весьма точно и осторожно и одновременно отличающийся хорошим языком. То же следует сказать об английском переводе С. Радхакришнана, крупнейшего специалиста в области индийской философии.
За истекшее столетие вокруг упанишад выросла огромная научная литература; число таких исследований непрерывно растет, и историографический обзор их сам по себе потребовал бы большой статьи. Здесь мы лишь бегло отметим работы отдельных исследователей (ряд конкретных положений отражен в других местах настоящего предисловия).
Прежде всего, это обобщающие монографии по упанишадам П. Дейссена, А. Гоу, Г. Ольденберга, С. Чакраварти, Р. Ранаде, С. Радхакришнана, В. Рубена, X. Гроота, и др., а также ряд очерков в более общих трудах по истории литературы, философии, культуры (С. Дасгупта, М. Винтернитц, Д. Чаттопадхьяя и др.). Здесь наряду с общими сведениями об упанишадах, как правило, не вызывающими существенных разногласий, обычно дается более или менее детальное изложение их философии. В отличие от исследователей, традиционно освещающих упанишады как памятники чисто идеалистического содержания, (напр., П. Дейссен), такие авторы, как В. Рубен, Д. Чаттопадхьяя, М. Рой, подчеркивают неоднородный характер упанишад, отразивших и следы натурфилософских, наивно-материалистических воззрений. Другая важная проблема, разделяющая исследователей, — это связь упанишад с ведийской традицией, с классической религией вед. Большинство исследователей (М. Мюллер, П. Дейссен, И. Хертель, С. Дасгупта, М. Хириянна, Р. Ранаде и др.) склонно противопоставлять религиозно-этические воззрения вед и упанишад. Другое направление подчеркивает связь, преемственность этики, философии, религии упанишад с ведийской традицией (X. Нарахари, Б. К. Чаттопадхьяя, Л. Рену).
Интересные соображения, затрагивающие специфику упанишад, содержатся в работах Б. Хейманн, Ф. Эджертона. Весьма важен анализ отдельных центральных понятий упанишад — Атмана (X. Нарахари, Ж. Гельдер), праны (А. Юинг, В. Калан и др.), анализ отдельных реалий (А. Хиллебрандт, Э. Сенар, Г. Ольденберг, А. Минар, К. Патвадхан и др). Очень существенны для датировки и литературного анализа упанишад исследования их языка и стиля; назовем здесь статьи О. Векера об употреблении падежей в ранних упанишадах, Л. Рену — об отделении приставки от глагола; работы Г. Ольденберга, В. Кирфеля, Г. Эртеля, Б. Дельбрюка, В. Рубена, В. Моргенрота и др. Исследованию философии поздних упанишад посвящена монография К. Гаджендрагадкара. Мы не останавливаемся здесь на многочисленных публикациях и исследованиях, посвященных отдельным упанишадам; на трудах, специально или в какой-либо связи освещающих взаимоотношения упанишад с буддизмом, санкхьей и другими системами индийского мировоззрения. Интересующиеся могут узнать об этих работах в указанных нами библиографических изданиях (см. раздел «Библиография»).
К сожалению, отечественные ученые почти не уделяли внимания этим памятникам; за исключением перевода отдельных частей упанишад (прежде всего следует назвать в этой связи переводы В.В. Шеворошкина и М. Хельзиг)[82], а также самых кратких очерков информационного характера в общих трудах и справочных изданиях, откликов на отдельные зарубежные издания; наконец, переводов иностранных, опять-таки обобщающих, трудов (напр., М. Мюллера, С. Радхакришнана), литература по упанишадам на русском языке отсутствует[83].
Возникнув около 2500–3000 лет назад, упанишады стоят в ряду древнейших памятников индийской культуры, многие стороны которой они впервые выразили с большой художественной силой. Упанишады стали важнейшей вехой в развитии индийской этической и религиозной литературы. Они заложили основу уже позднее оформившихся индийских философских систем. Мысли и заповеди упанишад веками влияли и влияют на жизнь индийцев; их исповедуют индуисты, буддисты, джайны. Упанишады — одни из первых памятников мировой философской мысли. Старшие из них, по-видимому, не уступают по времени, а то и предшествуют ранним достижениям европейской науки — древнегреческим философам[84], предшествуют Конфуцию. Этика упанишад современна древнееврейским проповедям старших пророков, она уступает в древности, пожалуй, лишь отдельным дидактическим текстам Египта и Вавилонии. На протяжении веков мыслители разных стран, никогда не слыхавшие об упанишадах, — Конфуций, Платон, Цицерон, Плотин, Боэций, Скот Эригена, Джелаледдин Руми, Эккарт, Джордано Бруно, Яков Беме, Спиноза и многие другие — повторяли их высказывания. Уже в новое время, став известными за пределами своей родины,