х таких делах самым слабым местом является оплата подчиненных. Как они собираются платить пять тысяч долларов Питеру Франку? Кто должен заплатить? Конечно, если он успешно выполнит работу. Дали ли бы ему возможность снова участвовать в операции? Если бы я был на вашем месте, я проследил бы все эти пункты. Сосредоточьте все силы на том, чтобы узнать, кто платит, и постарайтесь пройти дальше, вдоль «алмазной трубки», к боссам. Если вы им понравитесь, вам не трудно будет сделать это. Хороших курьеров не так уж легко найти, и даже крупные боссы могут быть заинтересованы в новобранцах.
— Да, — задумчиво проговорил Бонд, — в этом есть смысл. Основное заключается в том, чтобы без осложнений вступить в контакт с группой в Америке. Будем надеяться, что эта работа не оборвется в таможне. Я буду выглядеть глупо, если в таможне меня задержат. Но, я надеюсь, у этой женщины, Кейс, уже продумана безо-парная провозка товара? А теперь какой же первый шаг? Как вы собираетесь заменить мной Питера Франка?
Веленс снова стал шагать взад и вперед по комнате.
— Мы собираемся сегодня вечером забрать Франка и держать его до конца операции, а что касается вас, вы должны встретиться с мисс Кейс.
— Она что-нибудь знает о Франке?
— Только его описание и имя, — ответил Веленс. — Во всяком случае, мы так думаем. Я даже сомневаюсь, знает ли она человека, с которым он был в контакте. Все они действуют вдоль линии «трубки». Каждый совершает работу независимо друг от друга, и если в «трубке» появляется утечка, она не препятствует продолжению работы.
— Вы что-нибудь знаете об этой женщине? — спросил Бонд.
— Только паспортные данные. Американское подданство. Двадцать два года. Родом из Сан-Франциско. Рост пять футов шесть дюймов. Профессия… просто незамужняя женщина. За последние три года в Англии была двенадцать раз. Возможно, бывала и чаще, но под другими фамилиями. Всегда останавливается в «Трафальгарском дворце». Детектив отеля сказал, что она не часто выходит и у нее бывает мало посетителей. Никогда не живет в отеле дольше двух недель. И никогда не доставляет беспокойства. Это все. Не забывайте, что при встрече с ней вы должны рассказать о себе правдоподобную легенду, почему вы занялись таким делом, и все прочее.
— Я подумаю об этом.
— Можем ли мы вам чем-нибудь помочь?
Бонд отрицательно покачал головой. Ему казалось, что он сам должен подумать обо всем. Если он войдет в доверие, остальное будет зависеть от его сообразительности. Он поинтересовался ювелирной фирмой.
— Что предприняло Казначейство по поводу «Алмазного дома»? Вам что-нибудь известно о нем и его хозяевах?
— Откровенно говоря, я не знаю этого. — В голосе Веленса чувствовалось признание своего промаха. — Я проверил главу дома, этого Сайса, но ничего не получил, кроме паспортных данных. Американец сорока пяти лет, алмазный делец и так далее. Часто ездит в Париж. За последние три года он бывал там раз в месяц. Возможно, у него там девушка. Что еще вам сказать? Почему бы вам самому не сходить туда и не посмотреть на него? Все это трудно передать словами.
— Что же конкретно мне делать? — спросил Бонд.
Веленс не ответил. Вместо ответа он включил селектор.
— Да, сэр? — послышался металлический голос.
— Соедините по второму каналу с Данкваерсом и Лобиниро, а затем с «Алмазным домом» — дельцами по драгоценным камням в Хеттон Гардене. Попросите мистера Сайса.
Веленс подошел к окну и взглянул на реку. Он вынул из кармана зажигалку и бездумно постучал по ней. Послышался стук в дверь, и секретарь Веленса просунул в дверь голову.
— Сержант Данкваерс, сэр.
— Просите его, — сказал Веленс, — но не впускайте Лобиниро, пока я не позвоню.
Секретарь распахнул дверь, и в комнату вошел человек в штатском с малозапомннающимся лицом, редкими волосами, в очках, черты его бледного лица имели доброе выражение, а весь вид был скромным и незаметным. Он был похож на клерка из какой-нибудь конторы.
— Добрый день, сержант, — сказал Веленс. — Это капитан Бонд из Министерства обороны.
Сержант вежливо улыбнулся.
— Я хочу, чтобы вы с капитаном Бондом совершили поездку в «Алмазный дом» на Хеттон Гардене. Он будет сержантом Джеймсом из вашего штаба. Я думаю, что алмазы из дела «Эскот» находятся на пути в Аргентину через Америку. Вы расспросите мистера Сайса о некоторых алмазах. Может быть, он что-нибудь слышал о них. Конечно, вы понимаете, что все должно выглядеть естественно и вы должны быть вежливы… Смотрите ему прямо в глаза. Не давайте повода для недовольства или подозрения. Затем извинитесь и уходите. Надеюсь, что, выполнив это дело, вы забудете о нем. Хорошо? Есть какие-нибудь вопросы?
— Нет, сэр, — флегматично ответил сержант.
Веленс сказал что-то по телефону, и через минуту в кабинет вошел болезненного вида человек, одетый в изящный штатский костюм, и выжидательно остановился в дверях. В руке он держал маленький кожаный чемоданчик.
— Добрый день, сержант, входите и взгляните на моего друга.
Сержант вошел и встал рядом с Бондом. Тот повернулся к свету. Два проницательных черных глаза тщательно изучали лицо Бонда в течение некоторого времени. Затем человек сделал шаг назад.
— Не могу ничего гарантировать по поводу шрама дольше чем на час при такой жаре. Все остальное в порядке. Кем он должен быть, сэр?
— Он должен быть сержантом Джеймсом, членом штаба сержанта Данкваерса. — Веленс взглянул на часы. — Только на три часа. Хорошо?
— Конечно, сэр. Я могу приступить?
Получив в ответ кивок Веленса, человек провел Бонда к креслу у окна. Потом, поставив свой чемоданчик на пол около кресла, он опустился на одно колено и раскрыл его. Затем в течение десяти минут его легкие пальцы были заняты лицом Бонда.
Бонд, подчинившись неизбежному, слушал, как Веленс говорил с «Алмазным домом».
— Его не будет до 3.30? В таком случае, пожалуйста, передайте мистеру Сайсу, что двое моих людей заедут к нему в 3.30. Да, мне кажется, что это достаточно важно. Конечно, это только формальность. Обычное наведение справок. Я предполагаю, что это займет не более десяти минут у мистера Сайса. Очень вам благодарен. Да, заместитель комиссара Веленс. Правильно: Скотланд-Ярд. Да, спасибо. До свидания.
Веленс положил трубку и повернулся к Бонду.
— Секретарь сказал, что Сайс вернется не раньше 3.30. Вам следует быть там в 3.15. Никогда не повредит сначала осмотреться. Всегда полезно вывести человека из терпения и равновесия.
— Ну как?
Сержант Лобиниро протянул Бонду зеркало. Немного седины на висках. Шрам исчез. Изменились очертания уголков глаз и рта. Слабые тени под скулами. Придраться было не к чему. Все это добавило что-то неуловимое к внешности того, кто перестал быть Джеймсом Бондом.
Глава 4Что здесь происходит?
Сидя в патрульной машине, сержант Данкваерс был погружен в свои мысли. Они молча ехали вдоль Стрэнда, затем по Чансери Лайн в Холборн. Затем повернули налево на Хеттон Гарден, и машина остановилась около изящного белого портала здания лондонского Алмазного клуба.
Бонд проследовал за своим компаньоном к парадной двери, в центре которой находилась отлично отполированная дощечка. На ней было выгравировано: «Алмазный дом», а ниже — «Руфус Б. Сайс, вице-президент европейского отделения».
Сержант Данкваерс позвонил, симпатичная молодая еврейка открыла им дверь и провела через покрытый толстым ковром вестибюль в обитую деревянными панелями приемную.
— Мистер Сайс будет с минуты на минуту, — проговорила она и вышла, закрыв за собой дверь.
Приемная была шикарно обставлена, но из-за топящегося камина в ней была тропическая жара. В центре, на темно-красном ковре — под цвет пламени, стоял круглый столик из красного дерева и шесть таких же кресел, которые, по мнению Бонда, стоили не меньше тысячи фунтов. На столе лежали журналы и несколько экземпляров «Кимберли Диамонд Ньюс». Глаза Данкваерса оживились, когда он увидел их: он сел и стал переворачивать страницы июньского выпуска.
На каждой стене комнаты висели картины в золоченых рамках с изображением цветов. Ощущение как бы трехмерного пространства в этих картинах привлекло внимание Бонда, и он подошел поближе, чтобы рассмотреть одну из них. Это была композиция из свежесрезанных цветов, стоявших в нише за стеклом, обрамленным бархатом цвета меди.
В комнате было совершенно тихо, за исключением гипнотизирующего тиканья больших настенных часов и приглушенных голосов, доносившихся из-за двери, расположенной напротив входа. Послышался щелчок, дверь на несколько дюймов приоткрылась, и голос с сильным иностранным акцентом стал уговаривать: «Но, мистер Гранспек, зачем же так жестоко! Мы все же должны как-то зарабатывать на жизнь, не так ли? Я говорю вам, что мне этот чудесный камень стоил десять тысяч фунтов. Десять тысяч! Вы мне не верите? Но я клянусь вам!» Затем последовала небольшая пауза, и голос в последний раз предложил цену: «Ну хорошо, кончим, прошу вас!»
Послышался смех: «Вилли, ты порядочный тип, я рад был бы помочь тебе, но этот камень стоит не более 900 фунтов, и я дам тебе еще сто, только ради тебя. Те-серь иди и обдумай все хорошенько. Ты не получишь лучшей оплаты в, Стрите“».
Дверь открылась, и американский бизнесмен в пенсне и с плотно сжатым ртом, как на сцену, вытолкнул маленького встревоженного еврея с большой красной розой в петлице. Они были очень удивлены, увидев, что в приемной кто-то есть, и, бормоча извинения, не обращаясь ии к кому конкретно, американец почти бегом провел своего спутника через приемную в холл. Дверь за ними захлопнулась.
Данкваерс взглянул на Бонда и подмигнул.
— Вот она, подноготная всего алмазного бизнеса, — сказал он. — Это был Вилли Беренс, один из наиболее известных оценщиков в «Стрите». Я предполагаю, что другой человек был скупщиком Сайса. — Он опять занялся своими журналами, а Бонд, противясь желанию закурить, снова стал изучать цветочные «картины».