- Ночь еще молода, - вместо девицы ответил детина. - Кстати, меня зовут Край Битвы.
- Самое время позавтракать, - кивнула я девице и повернулась к детине. - Очень приятно, Край Битвы. А я - Маша.
- Эоган о тебе рассказывал, - солидно кивнул мужик. Лицо его сделалось суровым и строгим. - Рыжекудрая дева, что не убоялась встретиться лицом к лицу с драконом... Для меня честь познакомиться с тобой, Морриган.
В этот момент девица поставила передо мной глиняную тарелку размером с тележное колесо. Там было штук шесть яиц, практически задняя нога вепря - во всяком случае, столько бекона на одной тарелке я никогда не видала. Горка квашеной капусты, солёные огурчики и какие-то круглые зеленоватые штуки, в которых, после мучительных размышлений, я признала маринованные луковицы.
- Приятного аппетита, - сказала девица и улыбнулась. - Кстати, я Ольвен.
- Очень приятно, Ольвен, - прочавкала я, вгрызаясь в глазунью. Желтки были крупные, оранжевые, в них так приятно было макать горбушку чёрного хлеба...
Где-то посреди трапезы меня посетила новая мысль. Мы же в Нави! А Ванька говорил, что живым на Том свете ни дай божечки что-нибудь в рот взять! Съешь хоть сухарик - домой нипочём не вернёшься.
Кусок застрял в горле, я закашлялась.
- Вот, попей сочку томатного, - в поле зрения появилось железное крыло, которое протягивало кружку с кроваво-красной жидкостью.
Схватив кружку, я отхлебнула. Кусок провалился в желудок, дышать стало легче. Чёрт. Опять облом... Хотя, с другой стороны?.. Я ведь вчера этот их мёд пила. Так что сейчас уже всё равно.
И я вновь накинулась на яичницу. Бекон, правда, местами похрустывал, но кто я такая, чтобы перебирать дармовыми харчами?
Наконец, сыто отдуваясь, я отодвинула и пустую тарелку, и пустую кружку. Вытерла губы салфеткой и скромно, прикрыв рот, рыгнула.
- Если я и не совсем верил в то, что рассказывал о тебе Эоган, - с уважением проговорил Край Битвы. - То сейчас я убедился, что он не врал.
- Подвиги в застолье только подтверждают подвиги на поле брани, - важно кивнул толстый дядька в кожаной жилетке и с вьющимися волосами, рассыпанными по плечам.
- Если б вы видели, как она стреляет...
Я и не заметила, как рядом оказался Ванька. Кинув на него косой взгляд, я спрыгнула с табурета, поправила курточку и сказала:
- Спасибо, люди добрые. Для меня большая честь познакомиться с вами и разделить ваш хлеб. Но теперь нам пора. Тучи над родным городом встали, в воздухе пахнет грозой... И только могучий Эоган сможет защитить свой народ от поругания.
- Маш, ты чего? - шепотом спросил Ванька. - Какая муха тебя цапнула?
- А ничего, - огрызнулась я. - Пока я дрыхла, в Прави, поди, еще неделя прошла. Товарищ Седой все волосы себе со спины повыдёргивал... Да и Базиль наверняка без твоей хари соскучился.
- Пора и... ик... честь знать, - присоединилась ко мне ворона. - Спасибо этому дому, пойдём к другому.
Глава 16
Глава 16
МАША
- Это что? - спросила я, когда мужики, всей толпой высыпав из паба, сгрудились вокруг мотоцикла.
- Эт' чоппер, детка, - возвестил Край Битвы так гордо, будто презентовал личный лимузин.
- Я вижу, что чоппер. Почему мы возле него трёмся?
- Эт' чоппер Эогана, - пояснил детина, почёсывая густую поросль на подбородке. - Он вишь, его завоевал. В честном поединке.
Я посмотрела на Ваньку.
- Серьёзно? Завоевал?..
- Ну, выиграл, - потупился мой напарник.
Я закатила глаза.
- Даже не буду спрашивать, во что...
- А он всех перепил, - брякнула довольная ворона. Она уже залезла на чоппер и пристраивалась на руле, наподобие гигантской скульптуры.
- И почему я не удивлена?
- Таланты Эогана в поглощении эля будут воспеты в энглинах и кеннингах, и прославят его перед потомками.
- Ага, - буркнула я про себя. - Через девять месяцев, поди, потомки и появятся. Сразу у двух счастливых мамаш.
Ванька услышал, но ничего не сказал. Только покраснел, затмив цветом щек свою шевелюру.
Находились мы сейчас не с той стороны паба, куда привёл нас Шарик, а с другой, на соседней улице. Кроме того чоппера, что "выиграл" Ванька, там находилось еще десятка полтора хромированных по самые кисточки на рулях машин. Украшенные отлитыми из серебра черепами, они походили на диковинных кентавров, рогатых монстров, огнедышащих драконов, осёдланных, взнузданных и прирученных.
Делегация во главе с девушкой Ольвен, одетой в короткую юбочку, высокие сапожки и тесную кожаную курточку - просто загляденье! - торжественно приблизилась к Ваньке. На вытянутых руках Ольвен держала чёрную стрелу. Протянув её Ваньке она поклонилась и произнесла торжественно, звенящим голосом:
- Вот копьё Кухулина, славное в битве,
Будь достоин этого дара, воин Эоган.
Порази им злодея, вырви его чёрное сердце,
И возрадуется Богиня Смерти и осенит тебя славой.
- И не забудь вернуть, когда замочишь гада, - хозяйственно добавил Край Битвы.
Ванька принял стрелу - в его могучей лапке на копьё она никак не тянула, и неловко поклонился в ответ.
- Копьё ты тоже выиграл, всех перебухав? - шепотом спросила я.
- Я не виноват, что по-другому они не соглашались, - буркнул напарник.
- Ну да, как же, - каркнула ворона. - Сам, небось, и предложил...
- Спасибо вам, славные воины! - взревел Ванька, обрывая пререкания. - Я обязательно замочу гада, покрою себя славой, и э... обагрю копьё чёрной кровью злодея. А потом, как и договаривались, верну его вам... - последнюю фразу он сказал обычным голосом, запихивая стрелу себе за пазуху.
И тут, совершенно неожиданно, наши знакомые стали растворяться в воздухе. Они улыбались, взмахивали руками и... таяли, один за другим. Исчезали их чопперы, исчезла даже сама улица, а мы оказались на небольшой площади, окруженной домами.
Улицы расходились от площади радиально, полукругом, и были они совершенно одинаковые.
- Что случилось? - спросила я.
- Последнее испытание, - Ванька устраивался за рулём чоппера. Мне ничего не оставалось, как сесть ему за спину. - Мы должны самостоятельно найти дорогу из этого места.
А я уже и забыла, что мы на Том Свете. Всё было такое реалистичное - и море, и каменные переулки... А особенно - пабы, с вечными своими завсегдатаями.
- И что, - взяв Ваньку за рукав, я почувствовала жесткость дублёной кожи косухи. - Весь сыр-бор из-за этой стрелки?
- Это копьё, - укоризненно поправил напарник. - Артефакт страшной разрушительной силы. Оно должно поразить... Ладно, долго рассказывать. Давайте лучше выбираться.
Что характерно: никаких угрызений совести, никаких попыток оправдаться. Ну, переспал... С кем не бывает?
Со мной не бывает, Ваня. Со мной.
Впрочем, если он так к этому относится - то и я буду. С этого момента - просто напарники. Ничего личного. Точка.
В тот момент, когда Ванька газанул, площадь перед нами ожила. Откуда ни возьмись, появились торговки. Дощатые лотки ломились от рыбы. Рыбу разделывали здесь же: ножи так и мелькали. Во все стороны летела серебристая чешуя и бледные головы с ярко-красными жабрами и снулыми выпученными глазами...
Головы и требуху тут же, под лотками, подхватывали шустрые коты с рваными ушами и мордами, больше похожими на мускулистые кулаки в облезлых плюшевых перчатках.
Какие-то мужики тащили на спинах огромные мешки, другие вели через площадь лошадей - те в простоте душевной засыпали мостовую конскими яблоками; меж взрослых сновали вороватого вида мальчишки в картузах и тяжелых, подбитых гвоздями ботинках, тут и там мелькали заточки и бритвы, которыми они резали кошельки. Жирные голуби склёвывали просыпанное зерно, над головой с безумным смехом кружили чайки, а из-за спины накатывался ровный, неумолчный грохот прибоя.
На парапете набережной, под палящим солнцем, спали громадные псы. Окраса они были неопределенно-серого, с лохматыми вислыми ушами и длинными голенастыми лапами. Обрубки хвостов мерно постукивали по камням, сопровождая собачьи сны.
Ванька газанул еще раз.
Как мы прорвёмся через это столпотворение? - мелькнуло в голове.
И тут начали просыпаться псы...
Они неторопливо потягивались, выставляя напоказ кинжально-острые когти, скаля белые, словно из мраморного алебастра, зубы, жмуря красные, без единого признака радужки, глаза...
Затем они, один за другим, неторопливо соскочили с парапета и направились к нам.
- Ва-а-ань? - спросила я необычно тонким голосом.
Вообще-то я люблю собак. Но необычный цвет глаз и то, что с клыков почти беспрерывно капала слюна, наводили на мысли, что именно эти собачки не расположены проникаться добрыми чувствами к незнакомцам.
- Вижу, - коротко бросил напарник и газанул в последний раз. - Держитесь.
И мы понеслись.
Псы с обманчиво-медленной грацией расправили длинные лапы и кинулись в погоню. Они не лаяли, не рычали, не клацали зубами, а страшно и молча, устремив пылающие взоры на заднее колесо чоппера, летели над мостовой. Их лапы едва касались круглых камней, а тела, от носа до кончика хвоста, были втянуты в струну.
Мелькали рыбные лотки, торговки, лошадиные морды, кирзовые, начищенные салом сапоги и грохочущие телеги.
Ванька умело лавировал. Мальчишки пронзительно свистели нам вслед и орали что-то оскорбительное.
Один раз колесо влетело прямо в кучу тёплых, исходящих паром и мухами конских яблок, и чоппер пошел почти параллельно земле.
- Держись! - орал Ванька, как ненормальный.
Ворона на руле расправила крылья для равновесия и время от времени издавала пронзительные, страшные крики.
Мне прямо в лицо прилетел рыбий хвост, от неожиданности я выпустила Ванькину куртку и чуть не скатилась под лапы псам.
Чудом восстановив равновесие, я прижалась к широкой спине напарника. Сердце колотилось, как бешеное.
Вот один из псов, вскочив на лоток и хорошенько оттолкнувшись, полетел прямо на нас. Ванька крутанул руль, нас повело юзом. Пёс, кувыркаясь и воя от злобы, улетел в канаву, полную рыбьей требухи.