Когда он станет большим, то подастся куда-нибудь далеко и поселится в лесу, со зверями, с птицами… И никто не будет прогонять его.
Он вспомнил про мачеху и начал прикидывать, может ли она выполнить свою угрозу и выкинуть весь его зверинец. Тогда не останется у него на свете ни единой радости. Он так привязался к своим питомцам! За сойку ему предлагали красивую кунью шкурку, но он все равно ее не отдал. Его сойка такая ручная, что ее можно оставлять в открытой клетке, – она знай себе весело скачет по хижине и подбирает с земляного пола желуди, которые там для нее разбросаны. Иногда Коротышка смеется над ней: мол, она лопнет, если будет так набивать свой зоб, ведь последний желудь уже торчит у нее из клюва, который птичка даже закрыть не может. Ненасытная! Но сойка просто скачет в дальний угол – там в щелях стены у нее есть тайничок (и знает о нем только Коротышка!) – и засовывает туда все желуди. Подпихивает их клювом, а потом опять торопится к Коротышке – выпрашивать добавку… а если не получает ее, то всю хижину осматривает, каждую щель клювом проверяет, веточки, валяющиеся у очага, переворачивает и разбрасывает, в шкуры звериные залезает, но оттуда уж ее Малиновка, шлепнув чем-нибудь, гонит вон. Сойка мгновенно прячется и мяукает потом, словно кошка. А Коротышка отвечает ей посвистыванием. Тогда сойка скрипит, как скворец, вылезает из укрытия, распушив хохолок, и распускает хвостик. Коротышка кидает ей желудь, и сойка катает его по земляному полу и играет с ним, как дите малое. Но птичка всегда настороже. Стоит Малиновке замахнуться на нее еловой лапой, как сойка – шррр! – вспархивает и садится на висящую на стене клетку: там-то она в безопасности.
Его сойка отлично знает, кто ее обижает, а кто любит. Коротышки она не боится и, когда за ужином он берется за миску, сразу летит к нему за едой. А однажды папа принес Коротышке молодого сарыча, и парнишка кормил его; так сойке сарыч настолько понравился, что она помогала Коротышке с кормежкой новой птицы. Она даже научилась сама кормить сарыча, как будто это был ее собственный птенец. Коротышка тогда чуть с ума не сошел от радости; он бы, дай ему волю, вообще бы ничего другого не делал, а дни напролет птиц своих обихаживал. Когда папа бывал дома, Коротышке с животными ничто не угрожало, да вот только Медведь-Следопыт все время пропадал в лесу!
А сарыча больше нет! Малиновка сказала, что он улетел, но Коротышка ей не поверил и долго еще бродил по лесной опушке и звал своего сарыча, однако так его и не нашел…
И волчонка он лишился… Второй раз причем! Первый волчонок попался в их с отцом ловушку. Когда его вели домой, он кусал все вокруг и ужасно рычал, а ночью перегрыз веревку и сбежал. Второй же молодой волк, которого Коротышка поймал сам, когда отец убил старую волчицу, оказался поспокойнее, его явно можно было бы приручить. Коротышка очень заботился о нем, сытно кормил. И этим-то и погубил – волчонок глотал все так жадно, что объелся и сдох…
С той поры волка он больше не хочет. Когда он вырастет и накопит побольше шкур, то купит в Шарке[5] собачку, такую же, какая есть у шамана Кривого Рта. Собачка будет всюду с ним бегать, будет есть с ним и спать… И мальчишки перестанут жестоко дразнить его, потому что испугаются собаки.
Коротышка углубился в мысли о своих животных. Вдруг неподалеку раздалось птичье пощелкивание.
Следопыт мгновенно замер.
– Это зеленая пересмешка, – прошептал Коротышка и тут же резко присел на корточки, чтобы избежать отцовской затрещины.
– Нет-нет, не пересмешка, я хотел сказать – пеночка, – быстро поправился подросток.
Следопыт сплюнул.
Коротышка понял, что опять ошибся.
– Я, парень, тебя за ногу на бук подвешу! – взъярился отец. – Ничего не помнишь, ничему не учишься! Это же стыд какой: такая дубина великовозрастная, а не умеет крик сарыча распознать!
– Да-а-а, сарыч, – защищался Коротышка. – Он любого обманет…
– Разве что такого дурака, как ты, – сердито выговаривал Следопыт сыну, но прежней ярости в голосе больше не было. Тем более что крик сарыча и опытный ловец не всегда узнает – что правда, то правда.
– И кем же ты, Коротышка, вырастешь? – скорее себе под нос, чем обращаясь к мальчику, проговорил Следопыт. – Для тяжелой работы ты не годишься, силенок маловато, а теперь еще и сарыча с пересмешкой спутал. Надо тебе старательнее учиться, не то пропадешь в жизни. Ну-ка, покажи, как кричит сова!
Коротышка протяжно заухал.
Следопыт явно остался доволен, однако все же заметил:
– Голос надобно немного через нос пропускать! – И продолжил испытание сына: – Как делает ежик?
Ну, это Коротышка хорошо знал.
Он всхрапнул, а потом застонал и заплакал, почти как ребенок.
– А как кричит заяц, попавши в силки?
Коротышка жалобно, совсем по-заячьи, вскрикнул.
– А что барсук?
Коротышка захрюкал, точно вепрь, а затем заворчал так умело, что любой охотник решил бы, что и вправду слышит злого барсука.
Потом еще Коротышке пришлось показать, как посвистывает ястреб, как поползень, как зимородок, как кричат перепелка и утка.
Отец прищурился, и Коротышка понял, что испытание проходит хорошо. Но это еще был не конец.
Следопыт засвистал так, будто играл на дудочке, и Коротышке надо было угадать, что это за птица.
– Иволга, – уверенно ответил он.
Тогда Следопыт задал новую задачу.
– Чек-чек-чек! – проникновенно пропел он.
– Пеночка, которая замечает опасность, – немедля догадался Коротышка.
В таких занятиях Следопыт и его сын могли провести хоть весь день, сейчас они были в своей стихии. Ради птиц они позабывали обо всем на свете…
Наконец Коротышка сказал:
– Малиновка… она… ну, что ты все никак не идешь…
Медведь-Следопыт поджал губы. Он ничего не ответил, но в его прищуренных глазах вспыхнул огонек.
Домой… ах, ну да, домой…
Везде и всегда общий настрой душ является основой семейной жизни. Но в Следопытовой хижине лада не было. Да, жена у охотника молодая, красивая, улыбчивая – и вдобавок еще эти ямочки на щеках… Когда-то он целый год служил ее родителям, отдавал им лучшую часть добычи, делал за них работу, рубил деревья, долбил лодку… и много еще всякого-разного, и все ради того, чтобы получить право привести Малиновку к себе в дом.
Три года миновало с тех пор – как же быстро они пролетели! Хорошо помнит Следопыт ту, прежнюю, молодую жену, лучившуюся счастьем. Пришла она к Следопыту не с пустыми руками. Дали за ней большое приданое, которое ее отец самолично в день свадьбы принес в хижину зятя. Три камня под очаг, несколько глиняных посудин, которые невеста сама вылепила и украсила, бронзовый нож, две деревянные ложки и огромный, тщательно выровненный гладкий гранитный круг – жернов для измельчения зерна.
Весело стало в хижине Медведя-Следопыта. Он радовался и не вспоминал уже покойницу-жену.
Однако Малиновка была приветлива и с заезжими купцами и льнула к ним, что выглядело нехорошо. К тому же о ней шла молва, что женщина она лживая, а это еще хуже. Всяческого сожаления достоин муж, чья жена покрывает позором семью, утаивая или искажая правду. И потому красавица Малиновка иногда казалась Медведю-Следопыту, ловкому охотнику и добытчику, черным постыдным пятном на его жизни.
Однажды она сказала, что кто-то выпил у них горшок молока, намекнув, что сотворила это жена соседа. В доме неподалеку разразился страшный скандал, шум долетал аж до другого берега Великой реки. И, только лишь поколотив жену, Языкатый Медведь решил выяснить, кто же все-таки выпил то молоко. И на тебе! Оказалось, что Цапля ни в чем не виновата, потому как работала с другими женщинами в поле. То, что говорила Малиновка, было клеветой.
Так что пострадала тогда не только спина Цапли, но и доброе имя Малиновки. И это терзало Следопыта. Больше не говорил он на вечерних собраниях так смело и громко, как раньше. Передвинул свою скамью с первого ряда подальше от костра, в сторонку, и, обращаясь к роду, опускал глаза.
Медведь-Следопыт попытался спасти положение тем, что на целую зиму сменял свою жену на жену Чихающего Бобра из близкого, дружественного рода. Но и это не помогло. Когда весной обе женщины вернулись к своим мужьям, Малиновка принялась рассказывать о Чихающем Бобре всякие гадкие вещи. Многое звучало так отвратительно, что Бобры пожаловались старейшине, Сильному Медведю: Малиновка, мол, наносит оскорбление их роду. Малиновка тогда получила трепку, после чего чуть не охромела, но лучше после этого не стало. Медведь-Следопыт теперь не верил своей жене и предпочитал проводить целые дни в лесу, лишь бы не слышать новых сплетен и не наказывать опять лгунью Малиновку…
Под Дубом совета запылал большой костер.
Все мужчины восседали на каменных скамьях, а могущественный колдун Кривой Рот обращался к собравшимся Медведям с речью. Следопыт незаметно проскользнул в свою хижину.
Коротышка привязал к дереву у дома ежика и суслика, подбросил дров в огонь и пересчитал зверушек…
Поздним вечером Медведи пели возле Общего огня, а в стороне, в темноте, сидели на бревне Кривой Рот и Следопыт. Они договаривались об обмене женами.
Кривому Рту надоела его Кудряшка: она была сварливой и часто лгала. Шамана очень сердило, что у него такая жена. Виду он не показывал, однако давно уже прикидывал, как бы ему избавиться от Кудряшки, хотя женщина она была проворная и в работе ловкая; особенно хорошо удавались ей ткачество и шитье. Не было в их роду другой мастерицы, которая бы так хорошо умела тянуть и пропускать сквозь щель между зубами длинные нити из спинных оленьих жил.
Больше всего расстроило шамана то, что слова Кудряшки, будто бы она ожидает сына, оказались пустой болтовней. Шаман боялся потерять уважение членов рода. И вот теперь Великий дух посылает ему Медведя-Следопыта, жалующегося на свою Малиновку. Умный шаман тут же воспользовался возможностью и предложил Следопыту поменяться женами.