Славные влажные губки Дженни исказила ухмылка.
- Кстати, я отлично вижу, что ты испугался, что не смог затащить меня в постель, а теперь думаешь, что я лесбиянка. Но ты ошибаешься.
- Не думаю я ничего.
- Забавно. Очень многие мужчины после облома думают, что это только потому, что девушка – лесбиянка. А уж ты, Элвис Пресли, знаменитый крутой певец, перескочил после отказа к этой мысли мгновенно.
- Вовсе не угадала.
Она снова улыбнулась.
“Твою мать”, - подумал он. – “Видит меня насквозь. Это она такая умная – или читает мысли?” - Он решил, что просто умная. Те, кто читает мысли, – а он некоторых знал, вроде Слепого, - при правильных обстоятельствах справляются, но обычно морщат лоб. Ее лоб оставался гладким. Черт, и вся она такая гладенькая.
“Ладно”, - подумал Элвис. – “Попробуем в другом стиле, вкрадчивей и в самую душу. Она наверняка дразнит или проверяет меня”.
Он решил изобразить, что не так уж и заинтересован, не видит в ней ничего особенного. Давно не приходилось доставать этот козырь из рукава, но деваться некуда.
- Брось, милая. Я только развлекаюсь. Для нашей работы у тебя неподходящее чувство юмора.
- Ну конечно, ты шутил, - сказала она, и они оба послушали, как бьет по воде колесо. Потом она спросила: - А ты этого хочешь?
- Быть колесом?
- Сражаться с чудовищами.
- Больше нет. Тут как в мафии, если вступил, уже не выступай. В смысле, я рад, что мне довелось этим заниматься, но при этом я запорол себе всю жизнь. Не сохранил брак, не смог больше ни на чем сосредоточиться. В мире думают, что я полгода провожу в Вегасе, а другие полгода валяюсь в Грейсленде, слушая пластинки с блондинкой на коленях. Но нет.
- Так вот что сталось с твоей карьерой? Эта работа. Поэтому ты больше не записываешь хиты? Снимаешься в плохих фильмах?
- Ну спасибо, что заметила, в какое говно скатилась моя карьера, сразу же после того, как меня похвалила. Черт, милая, даже в самый черный день на одних роялти я проживаю получше большинства музыкантов.
- Но я говорила не о музыке. Прости. Иногда я слишком прямая.
- Вот как? Слушай. Ты права. Когда ты права – ты права. Моя карьера слилась исключительно по этой причине. Ну, слилась – для человека моего статуса. Эта работа жрет все остальное. Но есть и другая причина. Ублюдок Полковник хранит душу моей мамы в мешочке гри-гри. И не отдаст, пока со мной не закончит. А это, скорее всего, случится, только когда меня убьют. Боюсь, рано или поздно буду подавать на этой посудине ужин, как Эльвира. Знаешь, я давно подумываю все бросить. Если бы только освободить душу мамы, можно, например, отдать музыкальный бизнес двойнику. Полно людей, которые зарабатывают на жизнь, прикидываясь мной. Некоторые даже правда похожи. А некоторые и поют лучше. Отправлю такого в Грейсленд и вернусь на дорогу, петь песни. Есть один парень, Себастьян Хафф. Он даже на операцию лег, чтобы выглядеть как я. Он справится, если не дурак. Черт, да из него выйдет отличный двойник Элвиса. Пусть продолжает в том же духе, будет мной, а я разрешу ему быть мной.
- Будет смешно, если Полковник попросит твоего двойника сражаться с чудовищами. Он ни черта не поймет, да? Смешно.
- Смешно? – сказал Элвис. – Ну, для двойника – вряд ли.
- Знаешь, что? Я сомневаюсь, что у Полковника душа твоей матери в мешочке гри-гри. Сомневаюсь. Наверняка, я не знаю, но мне кажется, это обман. Полковник очень хитрый. Я уже ловила его на лжи, хотя по большей части он обходится со мной хорошо.
- Рисковать я не имею права.
- Может, ты просто хочешь верить тому, что он говорит, чтобы оправдать самого себя.
- Вот, значит, как?
- Мне кажется, тебе хочется быть героем. Знаешь, что Фрейд говорил о героях?
- У меня отчетливое ощущение, что ты сейчас расскажешь.
- Что в основе идеи и желания героизма лежит попытка самоизлечения наших вопиющих уязвимостей.
- Так и сказал?
- У нас с тобой есть харизма. У остальных здесь тоже. Но не такая, как у нас. Наша связана с внешним видом и развлечениями. Но есть и еще причина, почему ты подходишь для этой работы. Харизма появляется благодаря внутренней энергии, уверенности.
- Иногда я не так уж уверен в себе.
- Никто не уверен в себе всегда. Но харизма – это наше оружие. И именно она притягивает нас к нашей работе. И она же притягивает к нам ИХ.
- Их?
- Сверхъестественных злодеев. Полковник говорит, харизма – наш главный источник силы. У людей вроде нас с тобой есть источник силы, мощнее, чем у других, хотя мы ее даже не раскрыли полностью. Он говорит, что свою раскрыл.
- Полковник раскрыл силу своей харизмы? – спросил Элвис. – Что-то на этом я перестал тебя понимать. Так себе из него харизматик.
- У него другая харизма. Ты не сможешь делать то, что делает он, - заключать сделки без какого-то таланта за пределами обычных пронырливых бизнесменов. В нем что-то есть.
Элвис кивнул.
- На этой ноте, пожалуй, отправлюсь-ка я спать. Достаточно на сегодня откровений. Нам, старикам, нужен здоровый сон.
Элвис направился к каюте, помедлил, когда Дженни сказала:
- Эй – ты только не подумай. Для старика ты вполне хорош собой.
- Да не такой уж я и старый.
- Зато я такая уж молодая. Так что сегодня без развлечений, малыш. Спокойной ночи.
- Спокойной, - сказал Элвис и отправился в свою каюту и постель. Несчастный. Достал из секретного отдела в чемодане плюшевого мишку, взял с собой в кровать и обнялся.
Старое колесо продолжало вертеться, а в каюте в кровати в черной пижаме с красными лошадиными головами, с коричневыми тапочками у кровати и тростью под рукой, Полковник пытался вспомнить, каково ему было в молодости, до того, как он совершил смертельную ошибку и стал тем, кем стал, – проводником света на краю тьмы.
Ему оставалось еще несколько лет в личине Полковника, а потом он снова перекинется, займет чужое тело - тело очередного человека с таинственным или вовсе неизвестным прошлым, без живых родственников, возможно, кого-нибудь типа на обочине жизни. Может, буквально придется выбирать из тех, кто живет на улице. Это не страшно – через неделю-две у него уже будет работа, а потом и карьера. Он уже побывал солдатом, пекарем и даже свечником. Работал цирковым зазывалой, а в куда более привлекательном теле – мальчиком по вызову, потом жиголо, потом магнатом, а вот теперь он - менеджер Элвиса. Неудачный карьерный ход. Да, денег он заработал много. Конечно, он обворововал парня, брал себе половину его заработка и потихоньку тырил там и сям — а как же иначе, ведь ему же нужна заначка на день перемены, когда он будет слишком стар, чтобы оставаться в этом отеле-трупе и придется переехать. Войти в кого-нибудь и стать им. Сперва он подумывал об Элвисе. Даже хотел покончить с собой, чтобы совершить скачок пораньше. Элвис трахался больше, чем кролики, и все ему преподносили на тарелочке с голубой каемочкой, но имелось в нем еще что-то такое, из-за чего не хотелось захватывать тело. Если честно, он сомневался, что получится. У Элвиса при желании была чудовищная сила воли – хотя и его можно было победить с помощью бутерброда с арахисовым маслом и бананом.
Но, кем бы он ни стал, неизбежно придут люди в черном – те, кто работает на президента Соединенных Штатов, который, в свою очередь, работал на НЕГО. От мысли о НЕМ Полковнику становилось плохо.
Господь, ОН, Теневой Хранитель, мировой страшила, тот, перед кем тряслись поджилки у Никсона. И все же ОН и люди под его началом, в том числе президент Соединенных Штатов, сдерживали что-то похуже, чем они сами, а часто это говорило о многом.
Черт, не всем везет с начальником. Зато медстраховка хороша, со стоматологией, а для того, кто не может умереть по естественным причинам, это много значило, от тела к телу. Конечно, всегда был шанс, что он откинется по весьма неестественным причинам – на его работе вероятность очень большая, и если причина будет достаточно неестественная, никуда он уже не денется и не переместится. Для его души все будет кончено.
Полковник вздохнул.
Я подписался кровью, подумал Полковник, и теперь я ЕГО представитель на Земле. Пока. Должен же быть какой-то способ выбраться, исчезнуть. Он искал его последние четыреста лет, переезжая из одного мясного домика в другой, но год за годом, тело за телом план идеального побега ускользал от него.
Полковник потянулся и включил прикроватную лампу, позвонил в колокольчик, лежавший на тумбочке. Открылась дверь и ввалилась Эльвира, ожидая приказа.
Полковник смерил ее взглядом. Поманил в кресло у кровати.
- Просто посиди рядом. Составь компанию. А, и надень мои тапочки.
7
Свалка
Замок на воротах свалки открылся и отлетел без всяких болторезов. Масса теней влетела за забор, как черное конфетти на ветру. Только ветра не было.
Тени распались на вихри, которые стали образовывать силуэты. Из них словно высосали ночь. Они стали похожи на людей – четыре мужчины и две женщины. Они были в черном – простые рубашки, брюки и туфли. На миг, когда они сдвинулись, они скакнули вперед в наэлектризованном прыжке, но потом движения сгладились и они зашагали в один ряд, девушка с хвостом несла за спиной черный мешок с уловом. Мешок трепыхался и плакал. Пока они шли, шестеро стали дюжиной, а дюжина – восемнадцатью. Двойники. А затем в мгновение ока их снова стало шесть, и в человеческом обличье - только когда туча заслоняла луну, они снова становились темной неопознаваемой массой, не похожей даже на тень.
Они подошли к ряду ржавых машин и полетели вдоль него, словно катились на роликах, под стоны из автомобилей. Тут и там к окнам прижимались круглые лица. Люди-тени остановились на широкое поляне перед старым алюминиевым зданием и покосившемся сараем.