— Давай мне Семку в батраки, будет мальчиком на побегушках, в счет долгов. Год поработает, и рассчитаемся мы с тобой.
— Малой еще Семка, куда ему в батраки? — возразила Меланья Никитична и прикрыла собой сына.
— Батя, я согласен, — вдруг выступил вперед Сема.
Так Сема стал батраком. Сперва был на побегушках, потом хозяин послал его в кузницу подручным. В школу он не ходил, а тяга к учебе была. Помог мальчишке научиться читать и писать старший приказчик хозяина Страусов. А за это Сема убирал его комнату, чистил обувь, мыл посуду, словом, ходил в прислугах. После работы он часто оставался в кузнице и при свете каганца учил уроки, заданные Страусовым. А чтобы от усталости не уснуть, окатывал себя водой…
Летом 1900 года станицу Платовскую посетил военный министр А. Н. Куропаткин. В честь «дорогого гостя», как объявил атаман, состоялись скачки с рубкой лозы и чучел. Многие казаки приняли в них участие, от иногородних выступил Семен Буденный.
— Бери мою шашку, — сказал отец. — А уж как лозу рубить, ты соображаешь. Да и скакун у тебя резвый.
В первую минуту, когда Семен отпустил поводья, конь поцокал копытами на месте, потом рванулся вперед. Через некоторое время он обошел пятерых казаков и первым стал рубить чучела. Семен развернулся, выпрямился в седле, поглядел в сторону толпы, что стояла, окружив военного министра, низко нагнулся в седле и плашмя ударил шашкой коня, и он, словно получив второе дыхание, резко усилил бег. От встречного ветра захватило дыхание.
На полном скаку Семен рубанул шашкой лозу, потом еще и еще и, круто повернув коня, натянул поводья. Тяжело дыша, конь замер на месте. Первый подбежал к Семену отец и крепко обнял сына.
Иногородние хлопцы стали поздравлять Семена. В это время к толпе в сопровождении атамана и жандарма подошел Куропаткин.
— Молодец, казак!
— Я не казак, мой батько иногородний.
— Вот уж не ожидал… — недовольно сказал военный министр. — Значит, из батраков?
— Оно самое…
— Так-с… Где работаешь?
— У купца Яцкина, кузнецом, ваше благородие, на локомобильной молотилке.
— Это тебе награда за джигитовку и умение рубить шашкой. Куропаткин протянул Семену серебряный рубль.
Через три года, 15 сентября 1903 года, родные провожали Семена на военную службу.
Призывался он в Бирючинском уезде Воронежской губернии, в той волости, откуда родом был его дед и где они получали паспорта. Семена зачислили в драгуны. В конце сентября 1903 года он в числе других прибыл в город Бирюч. Новобранцев повели в казармы на окраине города, очень смахивавшие на сараи. Когда все расположились, вахмистр, глядя на Буденного, сказал:
— Ну-ка собери у ребят на водку. Надо отпраздновать ваше прибытие.
У Буденного было в кармане пять рублей — мать сунула на дорогу, он вынул и отдал три.
— Свое отдал, а у других берите сами.
— Что?! — рассердился вахмистр. — Как смеешь? — Он выхватил у стоявшего рядом «дядьки» плетку и сильно ударил Семена по спине. — Я те покажу!
Так началась новая жизнь. На первых порах новобранцев часто наказывали. Самым тяжелым считалась ходьба «гусиным шагом». Солдаты становились в затылок друг другу. По команде унтер-офицера они приседали на корточках и подпрыгивали. Если кто-либо из солдат падал, тогда вся цепь разрывалась. Унтер тут же стегал «виновного», его подводили к коню и заставляли скакать без стремени.
Телесные наказания были широко распространены в армии, хотя ни одним уставом они не были предусмотрены.
Испытал это на себе и Буденный, Как-то его назначили дневальным. Дежурил по казарме Волков, служивший последний год. Кончилась вечерняя уборка, и Буденный пошел к колодцу набрать воды. Дул пронизывающий ветер. Вода выплеснулась на сапоги и брюки. В казарме достал из кармана спички и махорку, а они промокли. В это время подошел Волков:
— Буденный, у тебя спички есть?
— Отсырела, — коротко ответил драгун.
И вдруг, ни слова не говоря, тот сильно ударил Буденного кулаком по лицу. Из носа пошла кровь…
Буденный с болью перенес это издевательство, но жаловаться на старослужащего не стал.
Однажды после занятий его подозвал к себе унтер-офицер.
— А ты неплохой ездок. И в седле сидишь справно.
— Стараюсь, ваше благородие.
— Тогда садись вот на ту лошадь, что стоит в конюшне первой, и покажи, как ты ездишь галопом.
Лошадь по кличке Ангел была молодой и под седлом ходила мало. За две недели до этого унтер посадил на нее новобранца, и она сбросила его на землю, да еще лягнула ногой. Теперь, видно, унтер решил поиздеваться над Буденным.
Ангел, как сумасшедший, скакал по двору, стараясь сбросить седока, но Буденный крепко держался в седле. Когда Ангел упал на передние ноги, наездник ловко ухватился за гриву коня и остался в седле. В одно мгновение Семен дернул повод, и Ангел вскочил на дыбы, а затем почувствовал, что поводья ослаблены, рванулся вперед, вихрем пронесся по кругу и неожиданно помчался прямо на колючий забор. Раздались громкие голоса:
— Убьется!
— Сворачивай!
— Прыгай!
Буденный на какое-то мгновение растерялся, но в следующую секунду он резко дернул поводок, и Ангел стремительно перепрыгнул через забор. Такое сделать не решался еще ни один драгун. Ангел, видно, почувствовал, что ездок под ним волевой, остановился неподалеку от забора и притих.
Подошел унтер-офицер, поздравил Буденного. Потом подозвал к себе старослужащего Волкова и строго предупредил:
— Чтоб пальцем драгуна не трогал, ясно? Такого орла в обиду не дам!..
Так за Буденным и закрепилось слово «орел», и уже никто из «дядек» не решался обидеть его. «Познаю службу с потом и кровью, но духом не падаю, потому что дело свое понимаю, — писал Буденный в одном из писем отцу. — За меня не волнуйся. Вот когда наберусь опыта, и служба пойдет веселей. Я твердо решил стать военным. Чего я дома не видал? Али нрав старосты? Здесь же, если стать справным солдатом, никто изгаляться не будет. Задумка у меня есть: отслужу свое и останусь на сверхсрочную. А, батя? Ты как насчет этого? Определят меня в школу, и стану я потом унтер-офицером».
Вскоре началась русско-японская война. 10 января 1904 года в числе других новобранцев Буденный прибыл в Маньчжурию.
Группу прибывших драгун послали на пополнение 46-го казачьего полка, охранявшего коммуникации русской армии. Буденный сразу же обратился к начальнику штаба: «Ваше благородие, на фронт желаю». Подполковник строго сказал: драгун обязан быть там, куда его посылают; полк несет службу летучей почты, но и здесь бывают схватки с хунхузами. А за то, что готов отдать свою жизнь во имя Отечества, — хвалю!
Хунхузы часто нападали на драгун, пытаясь забрать военную почту или уничтожить связь. Во время одной из перестрелок Буденный получил ранение. Вскоре он выздоровел и попросился у старшего унтер-офицера в ночную разведку. И когда Буденный привел с собой пленного хунхуза, пытавшегося бросить гранату в почтовую кибитку, старший унтер-офицер с уважением глянул на Буденного.
— А ты, оказывается, храбрец.
Первый успех выдвинул Буденного в число тех, кому командование поручало ответственные задания. Спустя неделю Буденный во главе команды драгун сопровождал почту с особо важными документами по дислокации войск. Глубокой ночью, когда обоз находился на пол-пути к штабу соседнего полка, на кибитку из засады напали хунхузы. Их было втрое больше. В результате перестрелки хунхузам удалось убить троих драгун. Казалось, почту вот-вот захватит неприятель. Но, спешившись, Буденный организовал круговую оборону. В ход пошли гранаты. А вскоре подошла подмога…
После окончания русско-японской войны Буденного перевели служить в Приморский драгунский полк, расквартированный в селе Раздольном, под Владивостоком. Здесь служба была тяжелее. Сильные морозы, сухой колючий снег, буйные ветры и цунами… Но Буденный служил с присущей ему настойчивостью.
Осенью 1906 года на учениях группа драгун во главе с Буденным зашла в тыл «противника» и решительной атакой захватила орудийную батарею. Командир полка пожелал лично поговорить с Буденным.
— Кому служишь? — спросил офицер, важно прохаживаясь по казарме.
— Царю-батюшке и Отечеству, ваше благородие, — ответил Буденный.
— Про революцию в Петрограде слыхал?
— Как не слыхать, ваше благородие, кругом гутарят…
— А ты что думаешь?
— Мое дело — служба, ваше благородие…
— Ты мне нравишься, драгун. Тебе надо быть унтер— офицером, и я это сделаю. Такие надежные люди нам нужны. Поедешь учиться.
16 января 1907 года командир полка, как и обещал, направил Буденного в Петербургскую школу наездников при Высшей офицерской кавалерийской школе. Тогда в кавалерийских полках была должность наездника, который вел инструкторское наблюдение за выездкой молодых лошадей. Таких вот наездников-инструкторов и готовила школа, в которую попал Буденный.
В школе Буденному присвоили звание младшего унтер-офицера, он вернулся в полк и занял должность наездника. Командир полка, отмечая его старание по службе, а также умение, с которым он обучал молодых драгун, присвоил ему звание старшего унтер-офицера. По своей должности Буденный пользовался правами вахмистра. В те дни он писал отцу: «Я тебе говорил, что стану унтер— офицером, и, как видишь, стал им».
Отслужив свой срок, Буденный остался в Приморском драгунском полку на сверхсрочную службу. Летом 1914 года ему дали отпуск с правом выезда в станицу Платовскую, где в то время жил отец с семьей.
Приехал Буденный домой поздно вечером. Над станицей опустилась ночь, в небе уже горели первые звезды; степь пахла полынью и кизяком. У дома Буденный остановился, отдышался, сердце гулко стучало. Одиннадцать лет не был дома! Он тихо вошел в комнату. Над столом горела керосиновая лампа, мать накрывала стол, отец чинил сапоги. Увидев человека в шинели, мать испуганно окликнула отца:
— Михайло, погляди, кто это к нам…