Желание изнасиловать на сей раз его — тоже.
И раз уж кое-кто лишил меня личной жизни, то пусть хоть как-то ущерб возместит.
Натурой отработает.
Контрольно оглянувшись на темный массив дома позади, я без предупреждения спрыгнула с ветки вниз, по другую сторону ограды, но реакция у Эрина оказалась вполне приличная — поймал меня в объятия, прижал к себе. А хватка-то скорее бульдожья, не кошачья — жесткая, мощная, чувствуется, что реши он стиснуть руки сильнее и у меня либо ребра треснут, либо дух мой сразу отравится прямиком к праматери.
— Моя богиня решила сменить гнев на милость? — кошак шумно втянул воздух возле моей шеи. — М-м, и впрямь, сменила…
— Где там твой агрегат? — я раздраженно дернулась, пытаясь утвердиться на своих двоих, пока не передумала и не осознала всю глубину собственного повторного падения.
И ладно бы с Юлианом, но с этим котом загульным?! До чего я дошла…
Вернее, до кого.
— Прямо здесь? — без видимых усилий удерживая меня на руках, Эрин осторожно укусил меня за мочку уха. — Ты же вроде не хотела в подворотне… Впрочем, раз ты настаиваешь… — поставил меня на ноги и потянулся к застежке на своих брюках.
Твою ж чащу!
— Я машину имею в виду! — рявкнула я.
— А-а! — и вид такой, будто действительно не понял, о каком агрегате могла идти речь. Ага, в этом мире может существовать только один агрегат… тот самый, которым мужики иногда думать пытаются! — Рядом, — обнял за талию, словно опасаясь, что я сбегу — и небезосновательно, надо заметить, — и повел в начало улицы.
Черный автомобиль стоял возле ограды крайнего дома, сливаясь с сумраком вокруг. Передо мной любезно распахнули дверцу заднего пассажирского места и я, задавив последний истеричный вопль рассудка, забралась в теплый салон, пахнущий дорогой кожаной обивкой, мужским парфюмом и тем резким пряным запахом желанного самца, что бил наотмашь по инстинктам не хуже убойного афродизиака. И, признаться, мысль, что какой-то мелкий, подозрительный и наглый не в меру кошак может быть мне желанен, не радовала. Ну да пес с ней, потом самоанализом заниматься буду.
И вообще, во всем виновато воздержание!
Едва Эрин закрыл дверь с внутренней стороны, как я уже сама и с вполне определенным намерением потянулась к застежке на мужских брюках, но руки мои перехватили за запястья, останавливая на полпути, а меня уложили на сиденье, склонились.
— Не так быстро, лисонька.
Именно на быстро я и рассчитываю. Нечего тут прелюдии на час разводить!
А Эрин, провокационно усмехнувшись мне в лицо, поцеловал. Явно нарочито медленно, одуманивающе нежно, вынуждая уступить и отступить. Отпустил мои запястья, скользнул ладонями сначала по розовой майке, затем проник под нее, накрыл грудь, поглаживая осторожно. И я совершенно позорно, словно девчонка малолетняя, потерялась в этом долгом, странно упоительном поцелуе, выгнулась под бережными прикосновениями, смутно желая, чтобы ни первое, ни второе не прекращалось.
Что творит этот герой-любовник недокусанный? Где быстрый перепих в машине?!
Наконец, когда губы мои уже горели, а кислород, похоже, закончился не только в легких, но и в салоне, Эрин отстранился, рассматривая мое лицо в полумраке.
— Ты куда-то торопишься? — поинтересовался насмешливо.
Да, тороплюсь! Сделать дело и поскорее вернуться в логово, дабы с чувством выполненного долга предаться угрызениям совести.
— Нет, — соврала я.
— Вот и не торопись, — и кошак снова меня поцеловал, а ручки его шаловливые спустились ниже, провели по талии и в два счета справились с пуговицами на моих брюках. Одна рука пробралась под белье и… пес подери!
Не удержавшись, я зашипела, Эрин же, прервав поцелуй, приподнялся и самодовольно улыбнулся.
— Знаешь, как заводит ощущение моей метки на тебе? И твой изменившийся запах…
Ласка столь же нежна и неспешна, как и недавние поцелуи, но тело уверенно откликалось на каждое движение пальцев и спустя совсем немного времени — даже чересчур мало времени — я поймала себя на том, что нетерпеливо подаюсь бедрами навстречу, дышу неровно, того и гляди, с губ сорвется стон, и этот запах… Он сводил с ума, заставлял желать большего и под его воздействием тело с трудом подчинялось затуманенному наполовину разуму, готовое едва ли не в прямом смысле растаять кусочком льда на солнце. Я опустила ресницы — и в такой ответственный момент физиономия кошака бесила, — и перестала обращать внимание на собственные реакции. Пожалуй, еще чуть-чуть, и можно будет обойтись без полноценного секса…
— Мне нравится наблюдать за выражением твоего лица, — Эрин провел губами по моей щеке и сделал величайшую гадость в мире — остановился.
В смысле пальцы замерли, вынудив меня поперхнуться разочарованным вздохом, зато губы как ни в чем не бывало продолжили блуждать сначала по моему лицу, затем по шее. Я шевельнула бедрами, положила руки на мужские плечи, не зная, что лучше — то ли оттолкнуть и послать в подземный мир, то ли притянуть ближе к себе. Поцелуи на шеи приятны, конечно, однако продолжение банкета парой этажей ниже было бы куда уместнее!
— Будешь хорошей девочкой? — проворковал извращенец семейства кошачьих мне в ямку между ключиц и чуть нажал.
Я дернулась, пытаясь сдержать стон. Хочет поиграть в старую игру «Любой каприз за вашу просьбу»? Ладно, я не в том состоянии, чтобы гордость блюсти.
— Буду, — согласилась я, добавив в голос покорности.
И почти не подыграла ведь…
Позор!
— Умница. И моей будешь?
— Буду, — а это уже унизительно!
Но палец на чувствительной, жаждущей закономерного финала точке женского тела — весомый аргумент в пользу взращивания терпения и покорности, пусть и временной и внешней.
— И нашей? — не отставал Эрин. Легкое поглаживание и короткий стон все-таки сорвался. — Не хотелось бы, чтобы в один далеко не прекрасный день ты привела домой какого-то левого самца… а Юлиана я знаю уже много лет и уверен в нем…
Так они давно знакомы? А я думала, они только шапочно общались…
Мысль в голове не задержалась — Эрин вообще убрал руку, отстранился и сел, увлекая меня за собой. Я тоже села, встретила тяжелый взгляд потемневших глаз.
— Иди ко мне.
Я подчинилась без возражений. Несколько секунд ушло на сражение с брюками и бельем. Эрин притянул меня, усадил на колени, спиной к себе. Я откинулась на мужскую грудь, чувствуя, как ладони сжали мои бедра. На первое движение мы оба отреагировали хриплым, шумным выдохом. О, праматерь… Должно быть, сейчас со стороны покачивающаяся в такт машина выглядит весьма и весьма недвусмысленно… издалека, поди, видно, что ее или потрошат, или предаются внутри любовным утехам… Да и плевать.
В какой-то момент одна рука Эрина скользнула между бедер, лаская уверенно, и я прогнулась, целиком отдаваясь резким толчкам и нарастающему ощущению скорой разрядки. Кожу плеча царапнули клыки, я закинула руку назад, пытаясь прижаться теснее, и длинно застонала, когда наслаждение накрыло с головой, прокатившись по телу сладкой, горячей волной. Несколько толчков и клыки сомкнулись, несильно прикусывая кожу.
— Я же говорил, что это феерично, — пробормотал кошак, неровно дыша куда-то в район моей шеи.
По крайней мере, действительно неплохо.
Я с некоторым трудом — вялое, расслабленное тело желало лишь растечься лужицей рядом с мужчиной и оставаться в таком положении ближайшие полчаса, — перебралась с колен на свободную часть сиденья, натянула приспущенные брюки и трусики, застегнулась. Эрин недоуменно покосился на меня и с откровенной неохотой поправил свою одежду. Затем нахально сгреб меня в охапку, ткнулся носом в волосы.
— Поехали ко мне, — предложил щедро. — Там все же поудобнее будет. И Юлиану я позвоню… пусть привыкает, ему полезно.
— Никаких поехали к тебе или еще куда-либо, — возразила я. — Это была сугубо единоразовая акция.
— Почему? Тебе же понравилось, я чувствую.
— Дело не в том, понравилось мне или как, — я отпихнула длань, попытавшуюся забраться обратно под майку. — На случай, если ты вдруг не заметил, мы с тобой находимся по разные стороны баррикад. Или, думаешь, я не знаю, что ты крутишься возле меня из-за твоей мести братству? Не догадываюсь, что может тебя связывать с ламией Региной, которая, на минуточку, бывшая подружка Норда, и с господином Лэнгхэмом, который по удачному стечению обстоятельств три года назад жил по соседству с Дрэйком и Нордом?
— Мести? — повторил Эрин и даже отодвинулся, внимательно посмотрел мне в лицо. — Послушай, Лиссет, это не совсем то, что ты думаешь…
О, и посерьезнел сразу, и имя мое полное вспомнил!
— А что я должна думать?
— Все… несколько усложнилось: и из-за нас, и из-за раскола в ордене, и из-за их пар, но то, что я к тебе чувствую, неизменно…
Он и не пытается отрицать!
— Ради праматери, только не заводи песенку о великой и страстной любви с первого взгляда! — перебила я. — Мне не семнадцать и в сказки я давно не верю. Спасибо за приятно проведенное время, — я резко высвободилась из объятий, вышла из машины и, раздраженно хлопнув дверцей, направилась к логову.
Эрин не стал ни останавливать, ни догонять меня. К своему счастью — не знаю, что бы я сделала, реши он продолжить разговор. И к моему тайному разочарованию — почему-то захотелось вдруг, чтобы догнал…
Скачки я не любила. Сплошная эксплуатация ни в чем не повинных бессловесных животных, не способных поделиться своим мнением на сей счет, повсеместное использование подчас не всегда законных методов для получения желаемого результата и если что не сложится, то жалеть будут не о лошади, а сугубо о вложенных в нее и не окупившихся в полной мере средствах. Ясна поляна, Императорские скачки мероприятие прежде всего светское, по-аристократически возвышенное и низменному азарту и тотализатору места тут не было. Здесь даже заезды больше походили на модное дефиле, нежели на собственно скачки.
Утро в связи с долгожданным приездом Эстеллы выдалось беспокойным и суетливым, а день в силу погоды жарким, что позволило мне несколько отвлечься от приступов самокопания и мысленного самобичевания.