Внешне Дженин мало чем напоминает легендарных баронов-разбойников эпохи первоначального накопления, массивных, как несгораемые шкафы, и громоподобных, как олимпийцы. Он скорее похож на гнома, вернее, на безбородый вариант пушкинского Черномора. Экстравагантный кабинет-салон в стиле Людовика XIV и портрет папы римского Пия XI достались ему в наследство от полковника Бенна, человека, любившего и умевшего пожить на широкую ногу, джентльмена в грандманере и неисправимого гурмана. Воцарившись в ИТТ, Дженин первым долгом рассчитал шеф-повара своего предшественника, великого искусника плиты, которого полковник сманил из парижского «Максима». Опечаленным директорам мистер Дженин назидательно заметил:
— Полковник был человеком своего времени, я — своего. — И после непродолжительной паузы добавил: — Я предпочитаю обычные гамбургеры[7]…
Поклонник обычных гамбургеров живет неподалеку от штаб-квартиры «Интернэшнл телефон энд телеграф», чтобы всегда быть как можно ближе к своим цифрам и индексам, над которыми он нередко корпит до полуночи. Цифры его единственная страсть, цифры, дающие власть над людьми и событиями, цифры, не таящие никаких неожиданностей, подчиняющиеся законам двойной бухгалтерии. Он не расстается с ними даже тогда, когда отправляется на отдых во Флориду. Его мрачная вилла, прозванная «домом с привидениями», находится по соседству с дачей экс-президента Никсона в Ки-Бискэйн. А у причала стоят бок о бок их яхты. Яхта Дженина «Джени IV» — плавучий вариант конференц-зала небоскреба ИТТ на Парк-авеню. «В то время как гости удят рыбу в Атлантике, Гарольд удит ее в карманах гостей», — утверждают его конкуренты — злые языки. Что же, им виднее. Рыбак рыбака видит издалека. А «Джени IV» при некотором — сущая чепуха — насилии над воображением напоминает пиратскую шхуну, правда, без «йо-го-го» и бутылки рому.
Энтони Сэмпсон пишет, что Дженин не просто управляет ИТТ, а пытается создать «вековечную систему», которая пережила бы его самого. Он не хочет никаких неожиданностей даже после своей смерти. Он еще терпит мебель в стиле Людовика XIV, но теорию Людовика XV «После меня хоть потоп» — не приемлет. Ведь потоп — неожиданность. А Дженин не прожигатель жизни; он страж капиталистического образа жизни. И это далеко не одно и то же. Недаром его идеалом в мифологии американского бизнеса является Альфред Слоэн, крестный отец «Дженерал моторс», который тоже имел свою «вековечную систему», больше пригодную для господства над миром, чем для ведения дел автомобильного концерна. И недаром из этой системы родилась формула-заповедь: «Что хорошо для «Дженерал моторс», хорошо для Соединенных Штатов».
Герб «Интернэшнл телефон энд телеграф» — ангел, между распростертыми руками которого пробегает молния от западного полушария нашей планеты до восточного. Задуманный как символ коммуникаций, он претерпел коренную метаморфозу и воспринимается сейчас как ангел мщения старого мира новому, как падший ангел, жаждущий испепелить неожиданности мира сего. Вглядываясь пристально в огнедышащее лицо электрического ангела, невольно узнаешь в нем черты Гарольда Сиднея Дженина. Он публично песочит Уайтхолл за «поспешность», проявленную британским колониализмом в ликвидации империи… Он требует у Даунинг-стрит, 10 безоговорочной поддержки родезийского расиста Смита. Он призывает Пенсильвания-авеню, 1600[8] ввести войска в арабские страны, чтобы «защитить наши нефтяные интересы». Он ненавидит майора Кастро и обожает генерала Стресснера[9]. На его руках кровь Че Гевары и Сальвадора Альенде. Сверхзадача этого сверхчеловека — сверхприбыли. Ловкий, как горный козел, хитрый, как лиса, мудрый, как сова, прожорливый, как удав, он пытается загнать неожиданности века нынешнего в подземелья прошлого, не понимая всей тщеты подобного предприятия.
Ибо эти неожиданности суть формы проявления исторических закономерностей.
САТАНИЗМ ТАМ ПРАВИТ БАЛ
Наш просвещенный век… Величественный «Аполлон», пронзая космическое пространство, несется к Луне. Астронавт, оторвавшись на несколько минут от сложнейшей технической аппаратуры, которой до предела начинен корабль, читает вслух строки священного писания, славящие созидательную мощь господа бога.
Наш просвещенный век… Не в состоянии скрыть восхищения профана, стою я перед строем электронно-вычислительных машин американского института «Тайм паттерн рисёрч». Компьютеры, компьютеры; научные, как Норберт Винер, фантастические, как Айзек Азимов. Мой чичероне, мой Вергилий компьютерного ада — или рая? — горделиво повествует:
— Каждая из этих ЭВМ может составить за минуту гороскоп в десять тысяч слов. Наши ЭВМ не простаивают. Ежемесячно в среднем мы составляем около десяти тысяч гороскопов.
«Тайм паттерн рисёрч» — институт астрологии. Крупнейший в Соединенных Штатах…
Это произошло в наш просвещенный век, в век технотронный, как окрестил его профессор Збигнев Бжезинский. Будем точнее — это произошло в январе 1974 года. В городке Дэйли-сити, расположенном неподалеку от Сан-Франциско, католическому пастору преподобному Карлу Пэтцельту удалось, наконец, изгнать беса, вселившегося в небольшое семейство — мужа, жену и их двухлетнего сына. Бес был дьявольски упрям. Понадобилось совершить четырнадцать ритуалов изгнания за месяц, чтобы нечистая сила покинула свои жертвы и отлетела в преисподнюю.
В интервью, опубликованном газетой «Сан-Франциско экзаминер», отец семейства, 28-летний мужчина, не духобор или хлыст какой-нибудь, а пилот гражданских авиалиний, рассказал следующее.
Впервые нашествие сатаны имело место весной 1972 года. И длилось оно два с половиной месяца. Затем сатана исчез. Но в мае 1973 года он вновь вернулся. С тех пор семейство жило, как плененный князь Игорь: ни сна, ни отдыха измученной душе… Помните? Сатана швырялся в них туфлями, посудой, мебелью, бил окна, жег постельное белье и кухонные полотенца, «проделывал тысячи других грязных трюков. Казалось, он не один. Казалось, что с ним целая армия демонов». Лишь на два часа — с четырех до шести утра — сатана давал передышку несчастным. А быть может, самому себе и своей армии демонов?
Молитвы не помогали. «Когда мы начинали молиться, сатана хватал нас за горло и душил. Чем горячее мы молились, тем сильнее становилась сатанинская хватка. Нам нечем было дышать». Доведенные до отчаяния люди обратились в монастырь кармелитов к пастору-иезуиту Карлу Пэтцельту. Тот в свою очередь обратился к архиепископу Сан-Франциско за разрешением применить ритуал изгнания. Разрешение было получено. И началось единоборство. Не на живот, а на смерть. Пронюхав об обращении своих жертв к кармелитам-иезуитам, дьявол совсем осатанел. Пытки участились, стали изощреннее. «Он, видимо, разгневался, что его разоблачили», — комментировал впоследствии преподобный отец Карл.
В конце концов свет одолел тьму. Ведь как-никак, а дело происходило в наш просвещенный век. Правда, победа была одержана с помощью средневековой формулы, которая гласила: «Я изгоняю тебя, нечистая сила! Я изгоняю тебя, а вместе с тобой любой и каждый сатанинский дух врага нашего! Изгоняю все исчадия ада, всех твоих подручных!» Произнося заклинание, преподобный отец размахивал кадилом, воскуряя фимиам. «И вот на нас снизошли мир и благодать. Сатана сгинул, воцарился покой», — таков был happy end — счастливый конец интервью, опубликованного в газете «Сан-Франциско экзаминер», кстати, считающейся здесь либеральной.
Пастор кармелитского монастыря доложил об одержанной победе архиепископу Сан-Франциско. Тот переслал победную реляцию по инстанциям выше — главе католической церкви Америки кардиналу Теренцу Куку в Нью-Йорк. Копия пошла в Вашингтон. Светским властям. Ведь сатана мог быть «красным»…
Отступив в Калифорнии, дьявол контрактовал в Коннектикуте. Здесь его жертвой стала четырнадцатилетняя Линда Блэйр, дочь местного бизнесмена. До последнего времени девочка не подавала никаких признаков одержимости. Это был вполне нормальный и здоровый подросток. Линда увлекалась балетом и гимнастикой, занималась конным спортом, прилежно посещала приходскую церковь. Она была настолько нормальной, настолько «средней» американской девочкой, что ее даже снимали несколько раз в телевизионной рекламе. (Это обстоятельство как раз и сыграло роковую роль в судьбе Линды.)
Дьявол из Коннектикута был куда агрессивнее калифорнийского. Вселившись в Линду, он трансформировал ее лицо и тело. Милая девочка превратилась в отвратительного оборотня, покрытого кровью и гноем, обезображенного чудовищными шрамами. Голова ее стала вращаться на шее, как вокруг оси. Из горла вырывались дикие хрипы, леденящий душу хохот, тошнотворное зелье. Вместо истины языком ребенка начали глаголеть публичные дома и воровские притоны. Охваченная половым экстазом, она мастурбировала распятием, пыталась изнасиловать родную мать, избивала врачей, блевала на священников. Последние — их было двое — оказались куда менее удачливыми по сравнению с отцом Карлом. Правда, им удалось изгнать дьявола, но оба они погибли в борьбе с нечистой силой.
Дьявол не просто вселился в Линду. Она была запродана ему родителями — мистером Джеймсом и миссис Элинор Блэйр. У дьявола было много лиц. Больше, чем у Януса, больше, чем у Будды. Он то прикидывался писателем Вильямом Блэтти, то кинорежиссером Вильямом Фридкиным, то продюсером голливудской фирмы «Уорнер бразарс», то бесчисленными кинопрокатчиками, кинокритиками, владельцами кинотеатров.
Не желая далее мистифицировать, скажу: Линда Блэйр с согласия родителей была приглашена на одну из главных ролей в фильме «Эксорсист» («Изгоняющий дьявола»), который снял в павильонах «Уорнер бразарс» режиссер Фридкин по одноименному роману писателя Блэтти. (Он же автор сценария.) Роман «Изгоняющий дьявола» вот уже долгое время возглавляет полуофициальный список бестселлеров в Соединенных Штатах. А фильм «Изгоняющий дьявола» получил премию «Золотой глобус» за 1973 год, которая присуждается Голливудской ассоциацией иностранной печати лучшим картинам года. Причем Фридкин был объявлен лучшим режиссером года, Блэтти — лучшим сценаристом, а Линда — лучшей актрисой. Постановка фильма обошлась братьям-разбойникам Уорнер в 10–15 миллионов долларов. Прокат лишь в первую неделю дал