И он был прав. Архиправ! Наш герой – горячий любитель справедливости и народа, пылкий ненавистник капитализма (при котором все делается ради скучной прибыли, а не ради подвигов и всеобщего счастья) достиг в жизни самых высших должностей и вошел в историю, был любим и любил сам, а закончил свой путь в петле, будучи повешенным на пару со своей любимой женщиной. Вот и работай после этого для народа диктатором! Вот к чему приводят дум высокие стремленья…
Кстати, одна из его книг называлась «Третий путь». Запомните этот примечательный факт. И вспоминайте о нем каждый раз, когда вы слышите выражение «третий путь» или «особый путь» применительно в некоему альтернативному пути развития цивилизации или государства. Обычно поиском иной дороги в будущее начинают озабочиваться в какой-либо стране, которая норовит проскользнуть из своей сегодняшней отсталости в светлое технологическое будущее не так, как шли все прочие государства развитого Запада – по столбовой дороге демократии и прогресса – а норовят протиснуться между развратным холодным демократическим капитализмом и кондовым красным коммунизмом, как-то ухитрившись сохранить при этом свои «традиционные ценности», которые им дороги, как память. И на елку влезть, и рыбку съесть. Проскользнуть в будущее своим персональным путем, отдельной от прочих дорогой. А все потому, что у них своя, особенная цивилизация! И народ какой-то особенный, не такой, как прочие, совершенно уникальный, а в чем-то и принципиально отличный от других народов! Словно он от другой обезьяны произошел или даже не от обезьяны вовсе. Вон и пляски у нас другие, и обычаи, и мы все такие душевные, и у нас семейные ценности, представляете? И боги у нас немного другие, и история своя, на особицу героическая.
Еще раз… В первой половине ХХ века множество стран догоняющего развития, с толикой завистливой ненависти наблюдая за передовыми странами мира и с ужасом глядя на большевистскую Россию (там тотальное обобществление и потому обвал экономики, голод, дефицит и нищета), задались вопросом: а нельзя ли нам и традиционные патриархально-посконные ценности сохранить, столь дорогие деревенскому сердцу, и в светлое технологическое будущее как-то проскользнуть, причем проскользнуть и мимо буржуазного разврата, и мимо тотального обобществления всего и вся, как у коммуняк? Чтобы и экономику не угробить, сохранив частную инициативу (в отличие от коммунистических стран), и патерналистскую социальность сохранить (в отличие от либерального капитализма с его волчьим оскалом, демократическим развратом и аморальностью, когда все на продажу, а не ради духовности). Вот хотелось бы как-то так ухитриться, чтобы государство было одновременно и корпоративным, и эффективным! Может, есть такой третий путь всеобщей солидарности капиталистов и пролетариев? А?
Но кто же будет руководить страной на этом пути? Сильное государство! Во главе с сильным лидером, вождем!.. Увы, мировая практика показала, что ни третьего, ни второго пути в будущее, кроме магистральной дороги естественного прогресса, нет. И мы об этом еще поговорим с формулами на руках. А пока вернемся к нашему герою, звали коего, как вы, наверное, уже догадались, Бенито. Кстати, Ленин называл его в своей манере «Бенитушка».
Бенитушка был славный мальчик! Восторженный. Склонный к причинению добра. И тем опасный. Вот вам мой совет: бойтесь справедливцев и любителей народа. Равнодушные люди вам не выстрелят в спину, не будут методично портить жизнь, поскольку им на вас просто наплевать. А вот если какой-нибудь горячий сердцем Че Гевара, Торквемада, Пол Пот, Иосиф, Адольф или Бенито решат, что вы враг народа, эгоист и несправедливец, вот тут бежать вам станет уже поздно и некуда – надо будет становиться героем или святым поневоле. Идейные и неравнодушные – это страшные люди, поскольку обратной стороной их социального добросердечия всегда является жестокость. Что естественно: наши недостатки – это продолжение наших достоинств. И чем фанатичнее придерживается человек идей добра и справедливости, тем большую жестокость он проявит по отношению к злу и несправедливости, то есть к тем, кто добро и справедливость понимает иначе, нежели психопат. И вот вам малюсенький, но прекрасный исторический пример.
Давным-давно в России проходила религиозная реформа, в которой одна церковная партия жестоко расправлялась с другой, оппортунистической (на их языке оппортунисты называются еретиками). Сторонники патриарха Никона при поддержке государственной власти расправлялись со своими противниками, коих потом стали называть старообрядцами.
Старообрядцы были гонимыми. Они были жертвами. Их вроде бы даже жалко, как пострадавших. Старообрядцы были сторонниками традиционных ценностей (креститься надо двумя перстами, а тремя – это разврат какой-то!). С ними поступали весьма жестоко (потому что креститься надо тремя перстами!). Но глупо думать, что, если бы власть тогда поддержала староверов, они, перестав быть жертвами, относились бы к своим противникам иначе, чем те относились к ним.
Главарь староверов Аввакум, пребывая в остроге в ожидании казни, писал о преследовании его сторонников на Руси: «Наших на Москве жарили, да пекли: Исаию сожгли, и после Авраамия сожгли, и иных поборников церковных многое множество погублено, их же число бог изочтет… огнем, да кнутом, да виселицею хотят веру утвердить! Которые же апостолы учили так [поступать]? Не знаю. Мой Христос не приказал апостолам так учить. Еже бы огнем, да кнутом, да виселицею хотят в веру приводить!»
В общем, налицо пострадавший гуманист, кидающий горькие упреки об извращении учения основоположника, не правда ли? Ан нет! В письме царю Федору Алексеевичу тот же Аввакум писал о своих религиозных противниках никонианцах: «А что, государь-царь, как бы ты мне дал волю, я бы их, что Илья-пророк, всех перепластал в единый час… Перво бы Никона, собаку, рассекли начетверо, а потом бы никониян…»
В нашем представлении христианство – самая кроткая из всех религий, которая требует подставить левую щеку, когда тебя ударили по правой. Однако человеческая натура, как видите, вносит свои коррективы в идеологические догматы и установки.
Не менее кротки в нашем представлении также буддисты и всякие разные кришнаиты. Может быть, они даже более кротки, чем христиане. В конце концов, за плечами христиан стоит пыточная инквизиция, заживо сжигавшая людей на кострах. А за смирными буддистами и кроткими кришнаитами такого, вроде бы, не водилось. Но я помню, как однажды буквально двумя-тремя насмешливыми словами о религии мне удалось превратить лысого кришнаита с добрыми глазами в озлобленного агрессивного пса, которые едва не накинулся на меня с кулаками. Хотя Будда прямо рекомендовал потешаться над религией и над самим Буддой, чтобы расти над собой… Вот не зря говорят: от любви до ненависти – один шаг! Из двух людей – честного, но фанатичного добряка и равнодушного жуликоватого торговца – я всегда предпочту второго, ибо воры мне милей, чем кровопийцы.
Если за твоей спиной Абсолютное Добро, то против Абсолютного Зла все средства хороши, не так ли? Святая инквизиция вам в качестве иллюстрации. А также гитлеризм и сталинизм с полпотовщиной.
Короче говоря, наш пылкий юный Бенито, любивший историю своего народа и свой народ, решил причинить народу добро – так, как он его понимал. Мы же все хотим, чтобы людям было хорошо. В теории. А на практике одни граждане (равнодушные к людским страданиям) оставляют улучшение жизни самим людям – пусть сами себе зарабатывают на жизнь, как смогут. А другие, неравнодушные, которые лучше прочих знают, что такое хорошо и что такое плохо, а также как правильно жить, начинают чужие жизни насильно исправлять, выгибая под свой шаблон – насильно «загонять человечество железным кулаком к счастью» (большевистская формулировка). Как результат – реки крови, зверства, репрессии, казни, рвы с трупами и лютейшая несправедливость (в понимании исправляемых). Насильно мил не будешь! Поэтому все идейные вожди входят в историю тиранами. А без вождизма и насилия в Обществе Добра ну никак не обойтись – если психопат точно знает, как правильно жить, он упорно будет препятствовать своему смещению с трона ради всеобщего же блага.
Так Бенитушка оказался стержнем фурункула под названием итальянский фашизм. Что такое фашизм? Чем итальянский фашизм отличается от германского нацизма (национал-социализма)? И чем национал-социализм Гитлера отличался от интернационал-социализма Сталина? Ответ на последний вопрос не входит в тематику данной книги, вы можете почитать об этом во всех подробностях в другой моей книге – «Ликбез по экономике: без иллюзий о работе общества и государства». А вот с фашизмом нам нужно вкратце разобраться, освежить, так сказать, память для лучшего усвоения дальнейшей программы.
Почему-то все время пишут, что итальянское слово fascio, от которого и произошел термин «фашизм», возникло от латинского fascis (связка, пучок). Мол, фасциями древние римляне называли связанные пучки прутьев для наказания провинившихся, которые таскали с собой ликторы – почетные охранники римских магистратов и других должностных лиц. Зачем это все время пишут, я, честно говоря, не очень понимаю, поскольку «фашизм» произошел не от древнеримских прутков, а от того самого итальянского fascio, которое означает просто «союз». Итальянский фашизм вытек из названия партии, которую создал Бенито Муссолини, и которую он назвал «Союз борьбы» («Фашио ди комбаттименто»). Оттого их и окрестили для краткости фашистами (союзниками). Потом это слово расширилось в своем значении и охватило также германский нацизм, взяв его под свое смысловое крыло. И теперь, когда мы произносим «фашизм», первая ассоциация, которая всплывает – Германский рейх. И уже где-то на задворках внимания маячит его бледная тень – муссолиниевская Италия. И уж совсем люди забывают об остальных разновидностях фашизма.
А мы напомним!
Дело в том, что в те годы поисками третьего пути занимались во многих странах, неизменно приходя к фашизму разной степени фашизоидности. Фашистские и околофашистские режимы и идеологии цвели тогда по всей Европе. Давайте помянем их недобрым словом.