И наконец вишенка на торте – по приказу главного фашиста все полицейские Италии должны были отдавать честь, встретив на улице беременную женщину. И ей-богу, я не вижу в этом ничего плохого и с удовольствием внедрил бы эту практику у нас в стране. Надеюсь, вы не заподозрите меня в фашизме на этом основании…
Что еще мы забыли перечислить? Пособия по безработице и инвалидности. Борьбу с туберкулезом и голодом. Досуг для трудящихся… О досуге нужно, наверное, сказать пару слов особо. Если у немецких фашистов была организация «Сила через радость», которая занималась досугом трудящихся (круизы, концерты, экскурсии, выставки, курорты), то в Италии досугом рабочих занималась фашистская организация «После работы». Эта контора обеспечивала простым итальянцам культурно-оздоровительный отдых – тот же туризм, экскурсии, летние лагеря для детей (наподобие советских пионерских), а также ссуды под льготные проценты и просто материальную помощью для нуждающихся. А еще через эту контору можно было получать скидки на билеты в кино и театр, а также допуск в спецмагазины со сниженными ценами, где продавались еда и какие-то промтовары. Да и просто так зайти в организацию, чтобы посидеть где-то в тепле после работы, пропустить рюмку-другую, поговорить и поиграть в картишки, тоже было возможно. «Это все дала вам фашистская революция!» – говорила пропаганда народу. Не удивительно, что многие итальянцы вспоминали потом времена фашизма, как светлую эпоху высоких достижений, равенства и уверенности в будущем. Примерно за то же хвалили старые немцы Гитлера: «При нем автострады строились…» Примерно за то же хвалят Сталина: «Он индустриализацию провел и вообще…»
Я уже упоминал, что дуче был не прочь пощеголять перед прессой с голым торсом, занимаясь активным отдыхом, и других насильно загонял железным кулаком к здоровью – в фашистской Италии тоже был своего рода «комплекс ГТО», подобный сталинскому. Несчастные итальянцы, вне зависимости от возраста, пола и статуса должны были в конце недели непременно заниматься не только политической, но и военно-спортивной подготовкой. Причем, если в СССР нормативы касались только молодежи, а партноменклатуру никто сдавать спортивные нормативы не заставлял, то в фашистской Италии уклонение от спорта могло сломать карьеру чиновнику. В стране были построены тысячи бассейнов, стадионов и спортплощадок. Проводились грандиозные парады, потому что диктаторы всего мира очень любят синхронные движения тысяч людей, это якобы способствует выработке чувства коллективизма (у красных) и национального единства (у нацистов и фашистов).
Сам Муссолини задавал тон – он переплывал Неаполитанский залив, скакал на лошади, фехтовал, бегал, прыгал. Разве только ночами в хоккей не играл.
И разумеется, диктатор не упускал возможность лично «поруководить надоями», не гнушаясь появиться перед коровой, распекая чиновников, причем везде его сопровождала пресса, рассказывая народу о мудрых советах, которые дал трудящимся вождь.
И еще: итальянцы при Муссолини были признаны государствообразующим народом – фашисты приняли специальную хартию, которая объявляла итальянскую нацию «моральным, политическим и экономическим целым».
Ну, что тут сказать? Преступлениям фашизма нет оправданий! Как-то так… Вам кажется, что я иронизирую, но я говорю это без тени иронии. Почти. Ибо если с лица иронии убрать тени и прочую косметику, то останется голая неприкрытая правда, которая заключается в том, что за фасадом любой диктатуры всегда скрываются террор, репрессии и ликвидация личных и политических свобод граждан.
Тотальное подавление свобод ради временных экономических и социальных успехов напоминает мне чахоточный румянец у больного туберкулезом – кажется, что этот розовощекий здоровяк буквально пышет здоровьем, но внутри него сидит скорая смерть.
Конечно, мягкий итальянский фашизм не наворотил столько жестокостей, сколько педантичный немецкий нацизм. Но это не заслуга фашизма. Как сказал в свое время Гинденбург, когда Муссолини только пришел к власти и начал показывать первые успехи: «Даже Муссолини не удастся сделать из итальянцев нечто большее, чем итальянцы».
А что касается так называемых достижений тоталитаризма, типа дорог, пособий по безработице и прочей индустриализации, то строить автострады и заводы можно и не замешивая бетон на крови. Именно так и пришел к успеху обобщенный демократический Запад и в первую очередь США. (Возможно, кто-то скажет, что передовые капиталистические страны пришли к процветанию за счет ограбления колоний, но эту смешную байку мы развеем по ветру позже, всему свое время. Вера в то, что от трудов праведных не наживешь палат каменных, что все богатства создаются не работой, а грабежами и преступлениями, не объясняет успех богатых, а лишь характеризует конспирологическое мышление бедных, у которых в их проблемах всегда виноваты не они сами, а кто-то другой.)
К эскадронам смерти и прочему террору против собственного населения неизбежно приходит любой диктатор, какими бы благими намерениями он ни руководствовался на своем пути к власти и пребывая в ней. Тот, кто изучал историю итальянского фашизма, знает про кровавый путь, им пройденный, про фашистские трибуналы и бессудные расправы, про милитаристский угар, про то, что правящая партия составляла перед выборами свой список кандидатов, в который просто не включали врагов режима (эх, не изобрели тогда еще «умное голосование»!). И про то, что Бенито Муссолини втащил-таки свою страну в войну, к чему приходят почти все диктаторы, потому как рано или поздно их желание перестроить мир перестает умещаться в рамках своей страны и флюсом выпирает наружу – в виде бессмысленной войны с соседями. Обычно война оправдывается стремлением «защитить соотечественников», восстановить «историческую справедливость» и прочей идеологической мишурой, на которую массы клюют как младенец на яркую погремушку.
Собственно говоря, за то, что Бенито не удержался и втравил-таки свою страну в бесполезную войну, которая неизбежно привела к падению уровня жизни, итальянцы его и повесили. Так часто бывает – сидящие на троне начинают какую-нибудь небольшую кампанию, как маленькую победоносную войну, в надежде укрепить трон славными победами, но пожар войны неконтролируемо разгорается, и в нем сгорает сам диктатор. Приятно… Правда, справедливость требует отметить, что так бывает не всегда. Скажем, у испанского фашистского диктатора Франко хватило ума не ввязываться в мировую бойню, и он усидел во власти аж до 1975 года!
Надеюсь, вы со мной согласитесь, что каждый фюрер достоин своей виселицы. И никакие былые заслуги («а зато при нем цены снижались…», «строились автострады…», «космонавта в космос запустили…», «индустриализацию сделали…») не являются оправданием диктатуры любого цвета – от красного до коричневого – по уже указанной выше причине: для запуска астронавтов, внедрения пенсий и строительства плотин с каналами не обязательно делать это на костях. Другие страны строили свои металлургические комбинаты вполне рутинно и с меньшими издержками.
Но мы как-то слишком сильно забежали вперед в нашем рассказе о юности одного итальянского публициста, горевшего идеями счастья для всех и сразу – да так, чтобы никто не ушел обиженным. Надо сделать несколько шагов назад и вернуться в начало века.
Наш герой, только начавший тогда свой жизненный путь, уехал из Италии в Европу. Он пожил в Швейцарии, где познакомился с Лениным, а позже, как пишут некоторые источники, побывал даже в Вене, где мог познакомиться с другими примечательными фигурами двадцатого века. С кем же? И почему мог? Потому что в одно и то же время, по одним и тем же венским улицам ходили небесталанный, но нищий австрийский художник, не поступивший в венскую художественную академию; а также революционер, прибывший из Кракова с фальшивыми документами на имя Ставруса Пападопулоса; а также неистовый, похожий на Дон Кихота пламенный русский революционер из Одессы Лейба Бронштейн; а также незаметный югославский гастарбайтер, работавший на автозаводе, которого звали Иосип.
Гитлер. Сталин. Троцкий. Иосип Броз Тито.
Все они ходили по одним и тем же венским улицам в одном и том же 1913 году. Последний год счастливого безмятежья. Последний год «длинного девятнадцатого века», как этот удивительный период называют историки. Из перечисленных лиц знакомы между собой были только Сталин и Троцкий, на квартиру последнего и приехал по фальшивому паспорту худой усач с рябым лицом. И все перечисленные бедные молодые люди даже предположить не могли, что станут вершителями судеб миллионов, правителями стран и будут творить историю.
Муза истории Клио, оказывается, иногда выкидывает подобные шутки, сводя таким вот образом в одном месте будущих тиранов, чтобы потомки поразились причудливости мировых судеб.
У всех этих тощих молодых людей город оставил в душе свой неизгладимый след… Что же представляла собой та довоенная Вена начала века, столица казавшейся незыблемой Австро-Венгерской империи? Космополитичная Вена была похожа на торт своей пышностью и имперской красотой. Художники и писатели; бесчисленные кофейни, в которых читались газеты и велись горячие разговоры о грядущей революции и устройстве будущего мира; знаменитый доктор Фрейд, произведший революцию в психологии, о котором судачила и знала вся Вена, а потом узнает и весь мир; здесь широко и всеми обсуждались новомодные научные веяния – открытие радия, рентгеновские лучи, кружащая голову теория относительности, модный марксизм. Все такое интересное!
Монументальной империей монументально правил император Франц Иосиф. Он тоже казался вечным, при нем родились три поколения жителей империи – император сидел на троне почти 70 лет, он воцарился еще в 1848 году, при нашем Николае I и правил аж до 1916 года, став таким образом современником четырех русских царей. Кстати, резиденция императора находилась неподалеку от двух кафе, которые любили посещать Троцкий и Фрейд.
Для Сталина, который попал в Европу прямо из дремучей российской ссылки, откуда дал деру в 1912 году, великолепная Вена навсегда осталась праздником в душе – весенний воздух терпимости и свободы, царивших тут, запах кофе и пирожных, гуляющие пары под зонтиками, красивый город, интересные люди. Впечатление Сталина от имперской столицы было столь сильным, что потом, через две мировых войны и десятки лет, он приказал не бомбить Вену и не обстреливать ее тяжелыми орудиями, а взять город, по возможности, без разрушений. Историки это даже назвали «культурный штурм». Сентиментальный был человек!