– Ты сам за мной бежал.
– А кто говорил, что я нужен людям?
– Я такое говорила?
– Утром по мыслесвязи.
– У меня не было никаких коннектов со вчерашнего дня. Можешь проверить.
– Нехорошо, Аня, – Волк покачал головой. – Такая красивая девушка и так некрасиво врешь. Впрочем, не хочешь составить мне компанию – оставайся на улице. Только займи пару кредитов. Все равно ведь отберут.
Анна недовольно оглянулась. Сальные морды уже сколотили боеспособную команду – почти футбольную – и теперь как бы невзначай заходили с флангов. До кварталов Свиней оставалось не более пятисот метров, но теперь прорваться туда без артподготовки было нереально. Девушка обреченно кивнула и взяла Волка под руку.
– Я не Аня, но все равно идем.
– Да? – Володя взглянул на спутницу с подозрением. – А, понимаю, конспирация. Но среди прочих твоих псевдонимов такое имя фигурирует?
Они вошли в грязный, заплеванный бар и, невольно задержав дыхание от стоящего там запаха, подошли к стойке.
– А какая разница? Если нравится, называй меня Аней. Или Валей. Хоть Изольдой… Давай пей, и мотаем отсюда. А то эти мордастые тут скоро целый батальон соберут.
– Это братья Жуковы озоруют, – сообщил бармен в сером переднике и с грязной тряпкой в руках. – Да вы не паникуйте, они еще сосунки. Им излучатель покажешь, они в штаны и наложат.
– Видимо, кто-то им уже показал, только они штаны снять успели, – усмехнулся Волк.
– Где?! – возмутился бармен. – Опять у меня под дверями? Ну Клавка, ну стерва! Вот вобью ей в жопу пивную кружку, вмиг разучится срать на улице! Миль пардон, мадемуазель… Вам пива или чего покрепче? Для дамы есть ликеры.
Он галантно кивнул Анне.
– Два пива, – лейтенант иронично взглянул на девушку, – в банках.
– У меня в кулер бочонок заправлен. – В глазах кабатчика мелькнул хитрый огонек. – «Фостер». Только сегодня подвезли. Прямо при вас пробу снимем.
– В банках – Волк не удержался от улыбки. – Мы спешим. Может, на ходу придется допивать.
Довод был взаимоудовлетворяющим, и бармен кивнул.
– А что делать? – вздохнул он, выставляя на стойку пару жестянок. – Все на бегу. Вся жизнь один большой забег. И не остановиться. Иначе затопчут. Такие вот суматошные времена.
Володя рассчитался и сунул одну банку Анне, а вторую ополовинил, не отходя от кассы. Когда же отошел и взглянул сквозь витрину (кстати, из неплохого бронестекла; видимо, дела кабачка шли в гору), ему тут же захотелось вернуться поглубже в полумрак заведеньица.
– Спешка спешкой, но, может, вы отдохнуть желаете? – невозмутимо спросил бармен. – У меня тут и комнаты сдаются. Недорого. Там чисто, уютно, тихо. Окна во двор. А дворик – любо-дорого. Он, конечно, не совсем замкнутый, есть из него выход на параллельный нашему проспект, но не проходной дворик, это я гарантирую. Так что никто посторонний туда не забредет и тишины не нарушит.
Волк с Анной переглянулись и синхронно кивнули.
– Сколько?
– Да всего-то пятьдесят, и отдыхайте хоть целые сутки…
…Параллельный «проспект» был ничуть не лучше и шел далеко не параллельно. Добраться по нему до кварталов Свиней было невозможно. Оставалось уйти как можно дальше от спасительного кабачка, выдерживая требуемое направление хотя бы примерно, а затем вернуться на улицу «сальных рож». Если, конечно, там «как можно дальше» найдется подходящий переулок и чужих на «параллельном проспекте» не засечет новая компания гопников.
Очень скоро выяснилось, что на первую улицу можно вернуться только в одном месте. Буквально в сотне метров от кабачка. Вряд ли братья Жуковы или их подручные бегали слишком быстро, но фора в одну короткую стометровку была в любом случае невелика. Волк приготовился к стремительному развитию событий, и они не замедлили «развиться».
– Стоять! – заорал один из братьев.
– Изольда, низкий старт! – приказал Володя.
Банка «Фостера» частично вернула ему утерянное на поле киношной битвы душевное равновесие, и теперь его хотя бы не так сильно терзало чувство вины.
Осознавать, что повинен в смерти человека, тяжело, и не имеет значения, случилось это впервые или нет. Во время рейдов в Черный и пары специальных операций на северном побережье Волку не раз приходилось ловить в прицел излучателя человеческие фигуры, но никому из подстреленных негодяев он не заглядывал в лицо после ликвидации. Тем более в глаза. В синие, безжизненные и удивленные.
Теперь эта картина как-то отдалилась и немного померкла, но все равно то и дело всплывала в памяти. Волк был виновен, без сомнений, но это только часть правды. Вполне возможно, что вторая ее часть значительно весомее и могла полностью оправдать лейтенанта, если не перед совестью, то хотя бы перед законом.
Впрочем, пока у закона был иной взгляд на ситуацию. Подтвердил это новый возглас, который донесся из противоположного конца улицы – оттуда, где беглецы наметили условный финиш. Перекрывая путь в кварталы Свиней, поперек улицы встали два экипажа под красно-синими мигалками.
– Всем оставаться на местах! – прогремел из мегафона голос капитана Колодяжного.
Команда братьев Жуковых – уже не футбольная, а скорее морская, со среднего корабля человек в пятьдесят, – притормозила, однако разбегаться или отступать не думала. Сальные физиономии приближались медленно, но без страха и колебаний. Видимо, две машины были для них не преградой. На своей территории и такой шоблой они боялись только настоящих, полномасштабных облав, а десяток спецагентов… ерунда.
Один из братьев вынул из кармана полицейский «МК-32» и демонстративно выставил его перед собой. Следом за ним оружие достали и все остальные. Точно – не боялись. Вот что значит стадо. Двое на двое – слабо, а когда полста на десятерых – все друг перед другом корчат героев, надеясь, что вражеский выстрел попадет в соседа.
Подчиненные Колодяжного быстро покинули машины и укрылись за ними, направив на хулиганов, а заодно и на беглецов примерно такой же типовой арсенал. Наступающих было больше, обороняющиеся надежно укрыты.
Выходило, что реально под раздачей оказались только Володя и его спутница.
– Волк, госпожа Старлет, поднимите руки и медленно идите к нам! – приказал капитан.
– Всем стоять! – заорал какой-то из Жуковых. – Легавые, шмалеры на граунд!
– Совсем охренели, – негромко произнес Колодяжный.
– Че непонятно?!
– Вызови воздух, – посоветовал капитану Волк.
До позиции управленцев ему оставалось пройти каких-то двадцать шагов.
Асфальт справа от лейтенанта взорвался, и в воздух взметнулся фонтанчик черных обломков. Рубашка вдруг прилипла к спине, а в коленях появилась слабость: ждать выстрела в спину – невеликое удовольствие. Володя коротко взглянул на спутницу. Та тоже напряглась и поджала губки. Глаз за дурацкими темными очками лейтенант по-прежнему не видел, но по едва уловимому повороту головы понял, что Анна указывает на ближайшее полуподвальное окно. Запертое, но с давно прогнившим деревянным переплетом. Кино продолжалось. Точнее – кинотрюки.
Сомнения развеял второй выстрел, теперь взорвалось слева. Следом за вторым небольшие взрывы покрыли все пространство перед машинами законников, а затем, будто ползучая эпидемия, провертели крупные оспины в кузовах экипажей. По улице покатилась звуковая волна из хлопков, звона бьющихся стекол, скрежета металла и шелеста осыпающегося песка. Ждать было нечего.
Волк обхватил Анну за талию и бросился в полуподвальное окно, стараясь попасть плечом в центр хлипкого оконного переплета. Окошко провалилось внутрь, не оказав вообще никакого противодействия, и взявшая хороший старт парочка пролетела чуть ли не до центра подвала.
Приземление вышло тоже вполне удачным. Два-три синяка. Волк быстро оценил обстановку и указал на темный коридор.
– Туда!
– Нет, туда! – Девушка указала на другой проход.
– Этот ведет на юг! – возразил Володя.
Что хотела ответить Анна, осталось загадкой. Пол под беглецами неожиданно исчез, и они провалились во что-то липкое и студенистое. Вырваться из этого желе или даже просто высвободить руку казалось невозможным.
Вот так бесславно утонуть в каком-то дерьме Волк был категорически несогласен. Он из последних сил дернулся вверх, но тягучая окружающая среда вернула его обратно и затянула еще глубже. Над поверхностью студня, надо заметить, пахнущего не экскрементами, но и не розами, оставался уже только нос. Лейтенант мысленно простился с жизнью, но сделал это неискренне. О таких подлых ловушках он прежде не слышал, но был на девяносто процентов уверен, что это всего лишь трюк. А раз так, следовало только выдержать паузу.
Володя перестал трепыхаться и, набрав побольше воздуха, медленно ушел в желе с головой. Спустя примерно полминуты организм затребовал очередного вдоха, но студенистая пучина не отпускала. Более того, Волк погружался все глубже.
Если это был трюк из нелегальной игры, то она имела явно садистский подтекст.
Хотя, возможно, вонючее желе существовало не только в сознании лейтенанта и его спутницы. Поверить в это было трудно, а выяснять экспериментально, реальность это или внушение, – например, вдохнув – почему-то не хотелось. Более того, Волк испытал приступ безотчетного страха. Ведь если студень не пригрезился, жить Володе оставалось секунд тридцать. Максимум – минуту.
Легкие разрывало, а желание вдохнуть стало просто невыносимым, когда Волк обнаружил, что снова может двигаться. На глубине студень стал пожиже. Двигаться! Но куда? Вверх? Там «плотные слои». Вниз? Володя развернулся и сделал пару гребков. Внизу субстанция была почти как вода. А еще ниже – без почти. Вода водой…
До слуха донесся шум пузырьков. Кто-то бултыхался совсем близко. Анна? Волк двинулся на звук. Нет, девушки там не было. Звук доносился из круглой дыры в какой-то стене. Володя ощупал края дыры. Ровные. Где-то метр в диаметре. Вот так, вслепую, лезть в какую-то сливную трубу было страшно до чертиков, но захлебнуться в выгребной яме было страшнее. Волк ухватился за края отверстия и резко продвинулся вперед. Его подхватил плотный поток жидкости. Судя по тому, что Володя не касался стен трубы или тоннеля, течение здесь было достаточно быстрым.