– Ну что?
Огонёк вздрогнул. Шенджи смотрел на него в упор. Его импланты слегка поблёскивали – словно он сканировал Огонька. Конечно же, нет – это было невозможно.
Огонёк тряхнул головой, словно раскидывая во все стороны одолевавшие его мысли. Какая останется – той и последует.
«Последует», – осталась мысль в пустоте безыдейности.
– Я пойду, – сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал бесстрастно. Ему не хотелось вкладывать в интонации ни недовольство, ни энтузиазм.
– О’кей, – сказала Искра. – Когда выдвигаемся?
Смог демонстративно закатил глаза. Огоньку показалось, что Шенджи мысленно – тоже.
Сам он всеми силами постарался, чтобы его голос прозвучал ещё более бесстрастно. Если это, конечно, было возможно.
– Я иду один.
– Эй, – возмутилась Искра. – Так не пойдёт. Мы так не договаривались. Мы всё делаем вместе!
– И вместе делим добычу, – продолжил Огонёк. – Ты что, думаешь, что я заберу всё себе? Конечно, мы поделим по-честному, ведь мы все в этом участвовали.
– Я не про это, – смутилась Искра. – Ну просто… это же ферма. Неужели ты собираешься так рисковать, идя туда в одиночку?
Она была совершенно права. То, что он собирался сделать, казалось чистейшим самоубийством. Но тащить туда всех – выглядело не меньшей глупостью.
Огонёк пожал плечами:
– Если я пойму, что там опасно, то и не полезу туда. Вряд ли добыча в таком случае всё ещё осталась живой.
Искра попыталась было что-то сказать, но осеклась и кивнула.
– Не скажу, что это гениальное предложение, но тебе решать, – подал голос Шенжди. – Надеюсь, что ты вовремя успеешь понять, что там опасно.
– Но давай мы хотя бы просто подождём тебя снаружи? – предложил Смог. – Постоим на стрёме, мало ли что?
– И я должен буду думать не только о том, как выжить и как найти добычу, но и о том, не случилось ли что с вами? – огрызнулся Огонёк. – В самом деле – мы что, дети, которые таскаются толпой? Проводите до доков, если так охота.
Они проводили его до доков, а потом он ещё долго оглядывался и прислушивался: не пробирается ли за ним тайком кто из них. С Искры бы сталось. Но кажется, она вняла его увещеваниям и не стала спорить с вожаком. А может быть, ей было стыдно перед Смогом. Или ещё что. Неважно.
То, что ферма уже близко, Огонёк понял, когда увидел на ветке птицу. Небольшая, размером с галку, она смотрела на него абсолютно человечьими глазами на крупной лобастой голове.
– Привет, – зачем-то сказал ей Огонёк. Он не очень знал, как вести себя с дикими мутантами. Поговаривали, что они неразумные и в большинстве своём агрессивные. Неконтролируемый коктейль из генов модифицировал тела в ущерб сознанию и интеллекту.
Галка наклонила голову и моргнула. Затем приоткрыла клюв.
Огонёк ожидал чего угодно: карканья, визга, вопля, даже человеческой речи. Но не того, что на него упадёт глухая, тяжёлая тишина, от которой тут же заложило уши. «Инфразвук», – понял он. Ну или что-то вроде того. Что-то на тех частотах, которые люди не слышат. А слышит… кто? Неужели галка только что оповестила обитателей фермы о том, что он идёт? И зачем? Чтобы те разбежались… или наоборот?
Он быстро наклонился и подобрал камень. Когда он выпрямился, галки уже не было.
Голые ветки кустов вокруг фермы сплелись, сцепились колючками, словно создав плотный непроходимый забор. Жухлые мёртвые листья чуть шевелились, хотя не было ни дуновения ветерка. Огонёк внимательно осмотрел колючки. Нигде не блестели капли, не выделялся тягучий сок – а значит, можно было надеяться, что кусты не ядовитые. Тем не менее, он тщательно проверил одежду, заправил штаны в голенища высоких ботинок, опустил рукава как можно ниже: не стоило рисковать, позволить оставить на себе хоть единую царапину.
К его удивлению, кусты не особо сопротивлялись, когда он начал проламываться через них. Во всяком случае, не более, чем это сделали бы обычные кусты. «Может быть, это пустая ферма», – подумал он. Пустыми называли фермы, генетический материал которых иссяк, пожрал самого себя, растворился, рассосался. «Может быть, и галка мне просто померещилась, а на самом деле здесь безопасно». Эта мысль заставила его воспрянуть духом. «А значит, и добыча тоже тут. Вряд ли она покинет это укромное и безопасное место без нужды».
Кусты сомкнулись за ним – так, как смыкаются обычные кусты, без чавканья, без попытки зацепиться за край одежды, потянуть обратно к себе, в свою гущу.
Он огляделся. Справа от него в сумерках темнели обломки лошадиного загона, слева – что-то похожее на ушедшую в землю и сгнившую водокачку. Сами же корпуса ферм – впереди, метрах в двустах – исщеперившиеся[4] балками и прорехами в крышах и стенах, напоминали спящего дракона.
– Ну ладно, – Огонёк потёр нос.
В общем-то всё понятно: загон был всего лишь куском земли, огороженным забором из десятка столбов, водокачка превратилась в груду металла и дерева. Прятаться там нет смысла: или будешь на виду как на ладони, или намертво застрянешь в ржави и гнили. Оставалась только сама ферма – лабораторные и производственные корпуса.
Огонёк решительно перехватил винтовку и направился вперёд – почти наугад.
Деревянные, обитые металлическими листами огромные двери одного из корпусов покосились. Одна створка опасно висела на единственной петле, угрожающе поскрипывая. Огонёк втянул голову в плечи, чтобы стать как можно более маленьким, и юркнул вперёд.
Здесь пахло затхлостью, влажной землёй, мокрыми тряпками, сырым деревом. Видимо, во время дождя вода скапливалась между балками и не успевала просохнуть. Перекрытия гнили, по ним расползались грибок и плесень. Скорее всего, зданию осталась лишь пара-тройка лет. А потом какой-нибудь особенно сильный ливень, гроза с порывами ветра – и поползёт земля, и рухнут прогнившие стены.
Огонёк окинул быстрым взглядом полумрак фермы – есть ли что, чем можно будет поживиться перед тем, как здание разрушится? Здесь должны быть приборы, которые контролировали кормёжку животных, процесс их дойки, мониторили их здоровье. Конечно, как таковые, они не нужны на чёрном рынке, но микросхемы и чипы – почему бы и нет? Кроме того, некоторые умельцы особенно ценили старые, винтажные прошивки компьютерных мозгов.
В углу виднелась какая-то тень – высокий продолговатый ящик, напоминающий шкафчик в раздевалках. Видимо, это и есть шкаф – только серверный, отвечающий за автоматизацию всей фермы. Огонёк подошёл поближе – да, именно так. Пусть и покрытые плесенью и мхом, но знакомые очертания. По идее, где-то рядом должен быть… Он потянулся, ощупал рукой стену – и наткнулся на то, что искал: рубильник. Конечно же, проржавевший и тугой. Огонёк надавил на него – раздался хруст, скрежет, рычаг поддался, поднялся, щёлкнул, заискрил и…
…ничего. Ни загудевших серверов, ни включившихся ламп аварийного освещения. Собственно, а что ещё можно было ожидать – что за долгие годы в сырости аппаратура останется в целости и сохранности?
Огонёк вздохнул и обвёл глазами полумрак помещения. Так, где же его добыча? Влага в воздухе поглощала звуки, а сумрак скрадывал очертания, поэтому он мог не беспокоиться, что его появление заметили. Но точно так же он не мог ни услышать, ни разобрать, есть ли кто-то поблизости.
Он затаил дыхание и присел на корточки. Коснулся кончиками пальцев пола. Оружие мешало ему, поэтому он положил его рядом. Вокруг царила тишина. Лишь где-то в стенах чуть тикали жуки-древоточцы да мерно стучали капли. «Три капли через десять», – прикинул в голове зачем-то Огонёк. Непохоже, чтобы здесь кто-то был. Если только этот «кто-то» точно так же не затаился и не прислушивался.
Не вставая с корточек, Огонёк начал потихоньку красться вперёд. Винтовку он оставил на полу. Сначала ему нужно понять – где именно может находиться добыча. Судя по сквозняку, который тянул по полу, других выходов на ферме не было, за его спиной находился единственный проход. Поэтому добыче будет некуда скрыться. Если не считать проломов в стене. Кажется, их здесь не мало. Но всё равно, оружие лишь помешает, сделает его менее тихим и скрытным.
Он двигался так беззвучно, что не слышал сам себя. Ему даже казалось, что на самом деле он не трогается с места, а под ним ползёт пол и приближается стоящая в отдалении груда ящиков.
Опыт и чутьё подсказывали ему быть осторожным, скрывать себя до последнего и проверять, проверять, проверять. Поэтому вместо того, чтобы обогнуть груду и посмотреть, что за ней, он тихонько приблизился и заглянул в щель между двумя металлическими коробками.
Ухо. Длинное кошачье ухо чуть подрагивало напротив щели, с той стороны ящиков. На мгновение Огоньку показалось, что у него в носу защекотала кошачья шерсть, ему мучительно захотелось чихнуть – и он что есть силы надавил на верхнюю губу, чтобы сдержать чих. Тот пытался прорываться ещё с минуту, но сдался и сошёл на нет. Огонёк пригляделся и прислушался. Ухо всё так же мерно подрагивало – в такт такому же мерному и едва различимому дыханию.
Она спит! Огонёк чуть не расхохотался. Все эти его предосторожности, скрытность, навыки невидимости – только ради того, чтобы подкрасться к мирно спящей добыче? Пф-ф-ф, это так легко, что выглядит подозрительно!
Он передвинулся к другой щели, побольше.
Так и есть. Это она, та самая цель, на которую им дали ориентировку. Та самая добыча, которая уже сбегала от них. Сто процентов! И она спит. Определённо спит, не притворяется, не поджидает его в засаде. Во-первых, потому что лежит на спине, в такой позе, из которой просто невозможно извернуться и вскочить на ноги. Нигде под руками у неё нет её суперлука, который она могла бы направить в незваного гостя. Да и опять, вернёмся к тому, что она лежит на спине, в очень неудобной для прицеливания позе.
Огонёк метнул быстрый взгляд в сторону своей винтовки, которая лежала в десятке метров. Взять её, потом так же тихо подобраться поближе – и осторожно разбудить. И дело в шляпе.