.
Часть 4
Что делать, если твой ребенок булли?
«Буллит одинаково разрушителен как для жертвы, так и для агрессора»
Как о жертве, так и о зачинщике травли существуют стереотипные представления. Считается, что инициаторами буллинга становятся дети из неблагополучных семей (речь идет не только о социальном статусе и уровне доходов; например, дети находящихся в процессе развода родителей также в зоне риска), подростки с повышенной физической активностью (иногда даже гиперактивностью), обладающие явными задатками лидера, амбициозные, претендующие на особую роль в коллективе. Кроме того, предполагается, что такие дети отличаются агрессивным поведением, что непременно должно привлечь внимание педагогов и родителей задолго до того, как ситуация перерастет из отдельных стычек в буллинг. И очень часто учителя, ссылаясь на отсутствие проявлений агрессии, оправдывают булли: «Это такой хороший ребенок, умный, активный, у него много друзей, он никогда раньше ни с кем не дрался, а значит, это с вашим ребенком что-то не в порядке».
Типичного портрета булли нет, как нет и портрета классической жертвы. Риск возникновения буллинга в школьном коллективе очень высок в силу особенностей подростковой социализации, и предсказать заранее, как распределятся роли в конкретно вашем случае, очень сложно. Важно понимать, что издевательства над другими – это прежде всего повод для самоутверждения. Методы же, которые выбираются для травли, зависят уже оттого, что в конкретном коллективе наделяется оценками «круто» и «не круто».Что является ценностью, а что осуждается. От чего дети желают дистанцироваться, но частью чего, напротив, активно желают быть.
В нашем случае в культ возводилась принадлежность к миру взрослых. Противопоставление шло на уровне «мы уже взрослые», а значит, наделены властью, а вы еще «детки», значит, вас можно (и нужно) «повоспитывать». Это была такая грубая калька того, как, по мнению школьников, ведут себя окружающие их взрослые. Проблема с вейпом только подтверждала эту схему. Если у тебя есть вейп, то есть и своего рода материальное подтверждение принадлежности к миру взрослых, крутых, имеющих право решать чужую судьбу.
Это достаточно типичная для подростковых коллективов ситуация, когда они стремятся прыжком преодолеть неустойчивый период, отделяющий детство от взрослой жизни. Однако существуют и другие ценности, вокруг которых начинают формироваться роли агрессоров и жертв.
Иногда это может быть культ физической силы. Ребенок или группа могут быть нарочито грубыми, демонстрировать показную агрессию, вызывающе себя вести, открыто пренебрегать правилами школы, создавать имидж маргинального превосходства над большинством сверстников. К сожалению, идеологии АУЕ[7] в наших школах отлично приживается именно на такой почве. Подростку предлагается иллюзия защиты, избранности, особого статуса, за который, конечно, надо платить, но зато никто не посмеет тебя обидеть. Наоборот, теперь ты можешь безнаказанно всех унижать, отнимать деньги, издеваться. А если надо кого-то избить, то тебе помогут.
Иногда ценностью становится принадлежность к «элите» (высокие доходы и/или статус семьи). У таких преследователей обычно отмечается высокий эмоциональный интеллект, который они используют для манипулирования другими. Вместо физической силы более активно применяются косвенные методы травли. Подобные дети третируют своих жертв, доказывая себе, что достойны высокого статуса своей семьи, своего «элитарного» происхождения.
Еще одной ценностью часто становится особое отношение педагогов. В агрессоров превращается группа так называемых «любимчиков» – отличников или уверенных хорошистов, стремящихся к общественному признанию. Им разрешается больше, чем остальным детям, и гораздо больше прощается. У таких преследователей, как правило, очень высокая самооценка. Они самоуверенны и ощущают себя успешными, стараются удержать это положение за счет противопоставления себя остальным «неудачникам», «тупым», «лохам». У таких подростков обычно слабо выражена эмпатия, но высоко стремление к доминированию. А негласная либо прямая поддержка учителей провоцирует на все более изощренные методы травли.
Есть и более экзотические ситуации, когда место лидера в коллективе по сути покупается (деньги, доступ к каким-то развлечениям и пр.), а буллинг служит средством для удержания авторитета и направлен на случайных жертв. Нестандартность такой ситуации заключается в том, что место лидера по сути занимает столь же неуверенный в себе ребенок с заниженной самооценкой, как и тот, кого выбирают на роль жертвы. Ряд психологов считает, что буллинг – это форма компенсаторного поведения, являющаяся следствием комплекса неполноценности преследователя. У таких детей разрыв между актуальной самооценкой и «желаемым Я» больше, чем у других, а возможностей компенсировать его за счет своих способностей в учебе, спорте или других видах творческой деятельности недостаточно. И главный зачинщик травли из-за страха потерять свой статус постоянно находится в еще большем стрессе, чем его жертвы из-за буллинга.
Основной же характеристикой булли вне зависимости от методов травли или черт его характера является патологическое нежелание признавать ошибочность своего поведения, напрямую связанное со столь же патологическим стремлением к продолжению травли. Обидчик всегда думает, что проблема не в его собственном поведении, а в поведении его жертв. Причем, если ребенка, выбранного в качестве жертвы, переводят в другую школу или забирают на домашнее обучение, ему на замену выбирается новый объект травли. И так до бесконечности.
Проблема с агрессорами заключается еще в активном нежелании родителей признавать очевидное. Многим родителям очень тяжело принять, что их ребенок стал жертвой травли, но признать ребенка зачинщиком издевательств гораздо труднее. К сожалению, очень часто родители отказываются верить в агрессивность их чада, начинают активно защищать его от якобы «бездоказательных» обвинений. Понятно и стремление родителей во что бы то ни стало защитить своего ребенка, и нежелание признавать собственные ошибки, свою ответственность за его поведение. Но именно такая реакция родителей опасна, так как убеждает ребенка, что в его действиях нет ничего плохого, он получает поддержку и одобрение взрослых и убеждается в результативности своей тактики – самоутверждения за счет травли других. По сути, есть две крайности, в которые впадают родители, узнав, что их ребенок занимается травлей:
1. Защита – «Да вы сума сошли, мой ребенок никогда подобного не сделает, он воспитанный, у него много друзей и хорошие оценки».
2. Нападение – «Да, в классе есть ребенок, который никому не нравится: он ведь плохо учится / нездоров / не знает русского языка / он сам виноват».
Есть, правда, еще одна родительская реакция, когда любая жалоба со стороны школы немедленно приводит к наказанию ребенка без попытки разобраться, в чем причина проблемы. Однако обвинения, унижения и наказания не помогут. Они лишь научат школьника тщательнее скрывать травлю, но не избавят его от агрессии, злости и других негативных эмоций, которые он будет и дальше выплескивать на других детей.
Родителям, столкнувшимся с тем, что их ребенок занимается травлей, важно понимать, что последствия буллинга негативно отражаются не только на жертвах; не менее разрушительно травля влияет и на ее зачинщиков. В краткосрочной перспективе ребенок получает желаемое – высокий статус среди сверстников, рост самооценки, моральное удовлетворение от осознания своей власти над жертвой. В долгосрочной перспективе страдает его репутация. У агрессора всегда есть подражатели и сторонники, но в целом в коллективе его начинают бояться и избегают общения с ним.
Деструктивное поведение обычно начинает сказываться и на учебе, и на отношении к школьным и домашним обязанностям. Агрессор будет раздвигать границы своей власти, пробовать силу в отношениях с близкими ему людьми, младшими детьми в семье или пожилыми родственниками. В еще более отдаленном будущем вовремя не пресеченная детская агрессия аукнется поведенческими отклонениями. Ребенок-агрессор принимает как должное, что насилие сходит ему с рук, и поэтому не стремится выстраивать отношения другим образом. Агрессия может становиться его основным методом взаимодействия с миром, и у ребенка появляется уверенность, что всегда прав тот, кто сильнее. Соответственно, такой человек и во взрослом возрасте стремится любыми способами сохранить власть за собой, а при встрече с кем-то более высокопоставленным ожидает унижений в свой адрес. У него формируется черно-белая картина отношений в социуме – либо ты агрессор, либо жертва.
Закрывая глаза на поведение ребенка в подростковом возрасте, оправдывая его или перекладывая вину на других, родители подкладывают под его будущее здоровенную бомбу. Это как с инфекционными заболеваниями типа свинки или краснухи – «переболеть» буллингом и благополучно «выздороветь» в детстве не так разрушительно для подростка, нежели столкнуться с последствиями своего деструктивного поведения уже во взрослом возрасте.
Кроме того, что буллинг негативно влияет на психику агрессора, есть и более ощутимые последствия, с которыми придется столкнуться родителям такого ребенка. Подробнее об ответственности подростка за свои действия будет сказано в другой главе этой книги. А пока просто примите к сведению – за многие действия, которые родители воспринимают как детские шалости, предусмотрена уголовная или административная ответственность.
В нашем случае родители зачинщиков травли заняли на редкость неудачную позицию. Они не пытались вникнуть в проблему или просто спокойно нас выслушать. Они сразу перешли к нападению. И главным их аргументом было – «Вы ничего не докажете». Вот только подростки не агенты спецслужб, они не знают (к счастью!), как надо действовать, чтобы не осталось никаких улик травли. А взрослые, особенно после консультаций с грамотными юристами, прекрасно представляют себе, как эти доказательства искать и документировать. Зарывая голову в песок, отказываясь верить в то, что их чудесный ребенок мог оскорблять, унижать, бить, шантажировать, всячески травить других детей и вымогать у них деньги, родители могут получить вызов в суд или как минимум требование возместить ущерб. И детские шалости уже превращаются в серьезный удар по благополучию всей семьи.