биржевых ведомостей, но иногда заглядываю в «Деловые сводки», может, там мне оно и попалось… Впрочем, неважно. Итак, вы оперативный директор компании, до которой мне нет никакого дела. Какие ещё важные сведения можете о себе сообщить? Что это вообще такое, чёрт возьми, «оперативный директор»?
Посетитель слабо улыбнулся.
— Можете считать меня управляющим.
Как, он сказал, его зовут? Крамби?
Лэйд покатал это имя на языке, точно хлебный мякиш. Он совершенно точно не слышал его прежде, но оставленный им привкус был как будто знаком. Возможно, ему приходилось иметь дело с человеком со схожей фамилией? Крамби, Камбри, Брамби, Брим, Биркам…
— Я могу считать вас человеком, который впустую тратит моё время, мистер Крамби. Если вы не соблаговолите сообщить о цели своего визита. Как и о том, откуда узнали условный код. Вы ведь знаете, где находитесь и кто я такой?
Крамби кивнул. Осторожно, не сводя с Лэйда глаз.
— Вы — мистер Лайвстоун. Человек, которого прозвали Бангорским Тигром. Специалист по… странным вещам. Простите, я не вполне верно выразился и не знаю нужных слов. Я даже не знаю, как называть то, чем вы занимаетесь. Вы… что-то вроде оккультиста, верно?
Лэйд ощутил колючий смешок, блуждающий в животе.
— Оккультист? Неплохо, неплохо. Не беспокойтесь, бывало, меня именовали и похуже. К примеру, алхимиком или чернокнижником. Иногда даже демонологом. А иногда, — он посмотрел Крамби в глаза, — Мошенником, шарлатаном и фокусником. И знаете, я сам не всегда уверен, какая из этих профессий ближе всего к моему роду занятий.
Крамби не отвёл взгляда. Для этого требовалась известная выдержка.
— Мне достаточно того, что вы помогаете людям. Решаете проблемы, которые не может ни решить, ни объяснить наука вкупе со здравым смыслом. Я только знаю, что если в Новом Бангоре и есть человек, который может мне помочь, то это вы. Вот почему я осмелился придти, хоть и не имел на то права. Другой надежды у меня нет.
— Я продаю муку и сахар, а не надежды, — проворчал Лэйд, — Что вы хотите? Нет, стойте. Сперва скажите, откуда вам стало известно обо мне. Может, я по рассеянности дал объявление в деловой раздел «Серебряного Рупора»? «Лэйд Лайвстоун, так же известный публике как Бангорский Тигр — магические фокусы, жуткие ритуалы и схватки с чудовищами. Спешите, всего три выступления в этом месяце!»
Плечи Крамби поникли на полдюйма.
— Мистер Олдридж. Он рассказал мне про вас. Он…
— Стойте! — Лэйд простёр руку в жесте, который ярмарочные фокусники обычно используют в кульминации своего представления, — Дайте продемонстрировать мою дьявольскую проницательность. Раз ваша компания именуется «Олдридж и Крамби», а я в данный момент имею сомнительное счастье видеть мистера Крамби воочию, то мистер Олдридж, скорее всего, приходится вам деловым партнёром?
— Старшим компаньоном, сэр. Мы совладельцы компании.
— Чертовски рад за него, — бросил Лэйд, не скрывая сарказма, — И за ваше совместное предприятие, чем бы оно ни занималось, хоть бы и исполнением комических куплетов на заказ.
— «Биржевая компания Олдридж и Крамби» — уважаемое предприятие, сэр. Мы торгуем на бирже Нового Бангора уже без малого двадцать лет. Это не очень большой срок для компаний такого рода, но смею заверить, у нас превосходная репутация на рынке. И вполне заслуженная.
— Надеюсь, торгуете не сушёными яблоками, мёдом и зубным порошком, — пробормотал Лэйд, — Мне бы не хотелось отбивать у вас покупателей…
Крамби слабо улыбнулся. Как человек, понявший шутку, но слишком воспитанный, чтобы рассмеяться. Или слишком уставший.
— Мы торгуем не товаром как таковым, сэр. Мы торгуем фьючерсами и ценными бумагами. Эмитенты, инвесторы, брокеры…
— Звучит как названия патентованных пилюль от изжоги, — проворчал Лэйд, — И толку от них, наверно, столько же. Как по мне, все эти биржевые делишки отдают мошенничеством и не имеют ничего общего с уважаемой торговлей. Даже продавцу дёгтя я пожму руку с большим уважением, чем биржевому дельцу!
Крамби вяло кивнул.
— Вы целиком в своём праве, сэр. Но, смею заметить, я пришёл к вам не для того, чтобы продать выгодный пакет фьючерсов или посоветовать хорошую сделку. Мне нужна помощь, а вас мне порекомендовали как хорошего специалиста, непревзойдённого в своём роде.
Он уже не казался таким смущённым, как поначалу, отметил Лэйд. Резкое вступление порядком выбило его из седла, но он быстро приходил в себя, на ходу втягиваясь в разговор и быстро уясняя правила беседы. Не заискивал, не спорил, не пытался использовать свой мнимый авторитет, тем паче, не хватался за чековую книжку. И, пожалуй, одно это выгодно отличало его от многих прочих господ, с которыми Лэйду приходилось беседовать в этом кабинете.
Некоторые выскакивали отсюда в слезах, подумал Лэйд, другие хватались за оружие или вознаграждали меня таким набором изысканных проклятий, что если бы я расходовал по пяти штук в день для общения с бродягами, коммивояжёрами и уличными мальчишками, мог бы растянуть этот запас лет на семь. Были такие, что лишались чувств, такие, что подымали меня на смех или в глаза называли шарлатаном. Были…
За последние годы в этом кабинете перебывало не так мало посетителей. Этот тип, пожалуй, был не лучше и не хуже многих из них. Да, франт, и это заметно. Но кто в его возрасте им не был? Биржевой делец — тоже не лучшая рекомендация из всех возможных, Лэйд никогда не доверял публике из Майринка, но и не приговор, если на то пошло. Этот, по крайней мере, выглядит сообразительным и воспитанным. В достаточной степени, чтобы терпеливо ждать, когда Лэйд истощит свой запас острот, а ведь обладатели платиновых цепочек не славятся ни кроткостью, ни смирением. Видно, дело, приведшее его в логово Бангорского Тигра, в самом деле серьёзного толка. Ну или он так считает.
— Итак, правильно ли я понял, что меня порекомендовал вам ваш компаньон, мистер Олдридж?
— Совершенно верно, сэр.
Лэйд похлопал его по плечу, с удовлетворением ощутив под дорогой тканью не рыхлый жир, как это бывает у праздных бездельников, а вполне крепкую мускулатуру. Возможно, в перерывах между торговлей ценными бумагами мистер Крамби занимается не карточной игрой, а гребным спортом или боксом — пусть и небольшой, но плюс в его балансе.
— Так и думал, что это он, старый негодник. Буду рад, если вы передадите мистеру Олдриджу мои наилучшие пожелания. Скажите, что мистер Лайвстоун желает ему отменного здоровья, спрашивает, не ноет ли спина в дождливую погоду и интересуется, не передать ли ещё виргинского табаку, который ему так понравился. А ещё… А ещё желает знать, кто этот сукин сын такой, откуда меня знает и отчего считает возможным направлять ко мне своих приятелей!
Наверно, он переборщил с резкостью — Крамби дёрнулся от неожиданности. Дёрнулся, но не отвёл взгляда. Крепкий, удовлетворённо подумал Лэйд. Может, из него был бы толк, если бы, скажем, пошёл работать не в контору, тасовать векселя и чеки, а в королевскую морскую пехоту или в погонщики скота или…
— Вы не знаете мистера Олдриджа, сэр?
— Нет, чёрт подери! В этом городе я знаю нескольких Олдманов, целый выводок Олдричей и даже, вообразите, даже одного Олдингтона, но ни единого, чёрт его побери, Олдриджа! Ни единого!
Смущение, которое овладело Крамби, не было наигранным. Лэйд не считал себя большим знатоком человеческих душ, но отчётливо видел лёгкую дрожь его пальцев и прыгающий взгляд — следы, которые выдают душевную растерянность даже вернее, чем румяная корочка на пироге — готовность теста.
— Это очень… странно, сэр, — пробормотал он, — Дело в том, что… По правде сказать, у меня возникло ощущение, будто мистер Олдридж был с вами знаком.
— Да ну?
Крамби запустил руку в карман и мучительно долго копался там, перебирая какие-то бумаги. Лэйд с ужасом подумал, что сейчас тот вытащит на свет Божий какую-нибудь толстенную банковскую тетрадь, исписанную тысячами записей и испещрённую штампами. Но нет. Бумажка, которую достал Крамби, была совсем невелика и представляла собой вырванный из блокнота листок, исписанный с одной стороны.
— Это письмо мистера Олдриджа, — пояснил гость, осторожно кладя листок на угол письменного стола Лэйда, — Датировано ещё августом, но попало ко мне только сейчас. Вы в нём упомянуты.
Лэйд заворчал. Он терпеть не мог читать корреспонденцию и всегда старался переложить эту обязанность на Сэнди, однако в этот раз ситуация была слишком щекотливой для привлечения мисс Прайс.
Возможно, это какая-то шутка Левиафана, подумал Лэйд, неохотно берясь за письмо. Одна из бесконечных и бессмысленных его шуток, имеющих целью не столько навредить мне, сколько сбить с толку, запутать, заставить увязнуть в бесконечном нагромождении парадоксов и казусов, чтобы в конечном счёте свести с ума и погубить. Да, это вполне в его духе…
Против опасений, ему не потребовалось много времени на чтение, несмотря на то, что лист был исписан весьма густо. Почерк был ровный, почти каллиграфический, с идеально выверенным наклоном, совершенно лишённым легкомысленных завитушек и кокетливых хвостов, которыми любит украшать своё письмо молодое поколение. Пожалуй, он был даже старомоден — судя по некоторым элементам, человек, водивший пером по бумаге, осваивал грамоту много лет назад, ещё во времена короля Вильгельма[7].
Это писал не какой-нибудь банковский клерк, думающий лишь о том, как бы побыстрее разделаться с работой и отправиться на обед в паб, и не вечно спешащая секретарша. Это писал обстоятельный и уверенный в себе джентльмен, наделённый терпением, тактом и большим жизненным опытом — последнее сквозило не столько в почерке, сколько в оборотах, тоже немного старомодных.
Дорогой Энджамин!
Благодарю тебя за хорошее вино, которым ты по доброй памяти меня обеспечиваешь, за твою заботу и сердечное участие. Мы, старики, умеем ценить и то и другое. Отдельно хочу поблагодарить тебя за то, что ты делаешь для нашей компании последние два года. Я знаю, сколько сил и труда ты в неё вложил, как она важна для тебя и с какой самоотверженностью ты стоишь за её штурвалом, замещая сбежавшего капитана. Уверен, тебе воздастся сторицей за всё, мой дорогой Энджамин, и за это в том числе. Знаешь, сейчас мне стыдно признать, что когда-то я не в полной мере доверял тебе.