Бенгт ДаниельссонБумеранг
Перевод с шведского (с некоторыми сокращениями) — Л. Л. Жданов
Послесловие и примечания — В. М. Бахты
Художник А. Г. Шикин
Экспедиция нового рода
орошая карта Австралии? Конечно, есть, — сказал служащий «Дома Австралии» в Лондоне и развернул лист размером с добрую простыню.
Нарядная, многокрасочная (сколько штатов — столько красок) карта с паутиной сплошных и прерывистых линий, обозначающих шоссейные и железные дороги, авиалинии… Словом, как раз то, что мне нужно. Я заплатил около семи крон, с помощью учтивого служащего сложил карту (один я бы не справился) и, очень довольный, поспешил обратно в гостиницу, где меня ждала семья.
У меня были все основания радоваться: я раздобыл документы и средства, необходимые для научно-исследовательского путешествия по Австралии. Экспедиция была задумана давно, ее главная цель — изучить, что получилось, когда исконная культура аборигенов столкнулась с новой, англо-австралийской культурой. После моего первого послевоенного путешествия (в область Амазонки) я увлекся проблемой аккультурации. Иначе говоря: что происходит, когда соприкасаются народы, представляющие совершенно различные культуры. Это, без сомнения, одна из важнейших проблем нашего времени. Если бы мы знали несколько больше об истоках и характере взаимного влияния, возможно, удалось бы избежать многих предрассудков, конфликтов и столкновений там, где бок о бок живут люди разных рас. До сих пор большинство этнографов лишь вскользь касались этого вопроса, их занимала другая, тоже очень важная проблема: как спасти своеобразные культуры различных племен от полного забвения. Но число «настоящих дикарей» сокращается так быстро, что этнографам, если они не хотят остаться безработными, придется изучать и частично цивилизованные народы. Кстати, от этого только возрастет практическая ценность этнографических исследований, против чего, как ни странно, многие этнографы все еще восстают.
Специалисты, которые вплотную занимались проблемой аккультурации (их не так уж много), установили, что примитивные народы в разных концах света удивительно сходно реагируют на воздействие извне. Нашлись даже отважные теоретики, пытавшиеся сформулировать некоторые общие закономерности изменений. Для этого они делили подвергающихся воздействию аборигенов на группы, исходя из их экономической, социальной и религиозной организации, и систематически изучали, кто осуществляет воздействие (правительственные чиновники, миссионеры, коммерсанты, плантаторы и так далее), как они относятся к коренному населению, как обращаются с ним. Примерно этим я руководствовался во время своих исследований в Южной Америке и Полинезии. Однако мне нужен был еще сравнительный материал, и я давно хотел побывать в какой-нибудь другой части света, с совершенно иными условиями. Меня особенно манила Австралия, где едва ли не самые примитивные аборигены живут среди десяти миллионов белых, преимущественно британско-шотландско-ирландского происхождения[1].
Возвратившись в гостиницу, я расстелил карту на полу нашего номера и сел на одном углу; Мария-Тереза и Маруиа пристроились напротив меня. Предстояло решить много вопросов. Первый и самый важный — состав участников экспедиции. Я немного помялся, прежде чем заговорить, — чувствовал, что мои планы будут не по душе Марии-Терезе. Ничего не поделаешь…
— Как ты понимаешь, — осторожно начал я, — в Австралии условия совсем не такие, с какими мы сталкивались до сих пор. Это целый континент, такой же большой, как Европа, и племена аборигенов — вернее, то, что от них осталось, — разбросаны на огромной территории. Чтобы достаточно полно представить себе, что произошло с аборигенами с тех пор, как они сто пятьдесят лет тому назад впервые столкнулись с белыми, надо исколесить весь материк. Посетить кочевья, миссионерские станции, резервации, фермы, поселки, золотые рудники, забраться в самые глухие углы. Словом, работа будет утомительная, и продлится это не меньше года. Маруиа слишком мала для такого путешествия, оставлять ее кому-нибудь на столь долгий срок тоже нельзя, И выходит, что придется мне на этот раз ехать одному.
Мои слова не застали Марию-Терезу врасплох. Она кивнула в знак согласия, правда, без особенной радости на лице.
— Похоже, в самом деле другого выхода нет, — сказала она, подумав. — Но как ты собираешься путешествовать? Сам говоришь, что многие места находятся в далекой глуши.
— Известно как: самолетом, на автомашинах, на повозках, верхом. В худшем случае пешком пойду. Я переписывался с одним этнологом-любителем, он всю Австралию пешком обошел.
— И сколько же он шел? — сухо спросила Мария-Тереза.
— Гм… четыре с половиной года. Но я-то, где можно, на поезде проеду. Вот посмотри. Здесь, в юго-восточном углу, — столица Канберра. Сюда мне нужно попасть, чтобы получить разрешение посетить резервации, тут же я встречу этнологов и разное начальство. Словом, начинать надо в Канберре. Заодно уж побываю в Новом Южном Уэльсе и Виктории. Аборигенов здесь мало, долго не задержусь. Отсюда поездом в Перт, в Западной Австралии, туда (я смерял дважды, чтобы не ошибиться) …мда, четыре с половиной тысячи километров. Дальше — горы Кимберли, на северо-западе Австралии. От Перта две тысячи километров. Железной дороги нет, автодороги скверные, придется лететь. Следующая остановка в Дарвине. Каких-нибудь семьсот пятьдесят километров от Кимберли. Знаешь, пожалуй, лучше всю дорогу лететь, сберегу время. Затем Алис-Спрингс…
— Стой, стой, — прервала меня Мария-Тереза. — Уж больно просто у тебя получается. Ты забываешь, что аборигены, ради которых ты едешь, живут далеко от аэродромов Перта, Дарвина, Алис-Спрингса и прочих мест, куда ты можешь попасть самолетом. Как ты думаешь одолевать последний, самый трудный участок пути? Где будешь жить, питаться? Или ты собираешься, по примеру коренных жителей, спать под открытым небом, охотиться и ловить рыбу?
— Что ж, может быть, так и придется поступить, когда буду посещать самые примитивные племена.
А вообще-то найдутся же какие-нибудь администраторы, миссионеры, поселенцы, которые меня приютят. Могу взять с собой палатку, примус. На удобства я не рассчитываю.
Внезапно Мария-Тереза улыбнулась и гордо объявила, что ей пришла в голову блестящая мысль. Я примолк, чувствуя подвох.
— Знаешь, что тебе нужно? — сказала она. — Слушай: автомобиль с фургоном на прицепе, чтобы ты мог поехать куда угодно, останавливаться на любой срок, и у тебя всегда будет крыша над головой. Машина у нас есть. А фургон, наверное, обойдется не дороже, чем все твои поездки и гостиницы.
— А что, неплохо, — ответил я.
— И второе преимущество, — продолжала Мария-Тереза, не давая мне опомниться — Ты сможешь взять с собой меня и Маруиу.
— Ура! — вскричала Маруиа и кувыркнулась на карте.
Так и знал, что последует что-нибудь в этом роде. И ничего не возразишь… В три месяца Маруиа совершила путешествие от Гётеборга до Гавайских островов, в год объехала всю Новую Зеландию, в два года пересекла на автомашине Европу. Почему бы ей не объехать в фургоне Австралию, когда она достигла почтенного возраста — трех с половиной лет? Но тут я вспомнил все ужасы, которые слышал и читал о трудностях, подстерегающих автомобилиста в дебрях Австралии. Даже в самых цивилизованных частях страны дороги далеко не первоклассные.
Карта, которую я только что приобрел, давала лишь самое общее представление об автомобильных дорогах, и мы, теперь уже втроем, поспешили в «Дом Австралии», чтобы раздобыть подробный указатель и получить сведения о гаражах, заправочных станциях, техническом обслуживании. Служащий, все так же приветливо улыбаясь, тотчас извлек откуда-то желтую карту, сплошь исчерченную ярко-зелеными линиями. Линии потолще — шоссе, потоньше — проселочные дороги. Меня поразило количество дорог, особенно шоссе. Но служащий заверил нас, что карта абсолютно верна, он сам изъездил всю Австралию на автомобиле.
— Так вы, может быть, на «джипе» ехали, или «лендровере», или грузовике? — усомнился я. — У нас французская «ведетта», особой проходимостью не отличается. К тому же мы будем тащить на буксире фургон.
Учтивый служащий успокоил меня: он ехал на обычной легковой машине и видел по пути множество фургонов. Слушая его, я продолжал изучать карту. Особенно заманчиво выглядела жирная зеленая линия, которая окаймляла весь материк. Я спросил, можно ли проехать по этой дороге?
— Можно ли проехать? Конечно! — живо ответил служащий. — Правда, с октября по апрель в Северной Австралии сезон дождей, дороги часто затоплены. Но в остальное время года вам не грозят никакие трудности. Вы прибудете в Австралию в ноябре. Начните с южных областей, там в это время тепло, лето. На север отправляйтесь не раньше мая. Бывают, конечно, и в Южной Австралии сильные дожди, но вы всегда можете в дорожном управлении узнать, какие дороги лучше выбрать. У них есть специальный справочный отдел для автомобилистов, вы найдете их конторы в любом крупном поселке или городе.
Все это звучало настолько соблазнительно, что мы тут же решили отправиться в экспедицию всей семьей.
Но сперва надо было раздобыть подходящий фургон. Мы внимательно изучали английские, французские, немецкие проспекты. Отличные конструкции, многие с душем, холодильником, широкими диванами. Вот только очень уж большие, громоздкие, тяжелые. Самый легкий весил тонну и был длиной с трамвайный вагон. Для воскресной прогулки по бетонному шоссе — лучше не придумаешь, однако для нашего путешествия коттедж на колесах не годился. Нам требовался фургон легкий, маленький и в то же время вместительный. Разумеется, трудно соединить все эти качества, но мы продолжали терпеливо искать. И наконец нашли, к тому же совсем близко, не в каких-нибудь заграницах, а в Эребру, где завод «Сэрбю» изготовлял из фанеры и алюминия обтекаемый фургон весом всего триста шестьдесят килограммов, хотя в нем было четыре койки, кухонное отделение, чулан и умывальник. Высота на тридцать-сорок сантиметров меньше, чем в других конструкциях, которые мы изучали; значит, он будет устойчив на ходу, даже при быстрой езде и на плохих дорогах. А остроумное устройство, опускающее пол на стоянке, позволяло стоять в фургоне во весь рост. Словом, лучше не придумаешь! Мы очень обрадовались и заказали себе фургон. Придется немного подождать, но это не страшно, все равно зима.