Строительство нового города стоит больших денег, а в эти годы в Австралии, как и в других странах мира, разразилась депрессия, с деньгами было туго, и работа почти не двигалась с места. Впрочем, и после кризиса строительство в Канберре развертывалось очень медленно. Его тормозили сами депутаты: они учитывали недовольство избирателей тем, что слишком много средств тратится на «непроизводительные» работы, да и полчищам чиновников не хотелось менять комфортабельную жизнь в Мельбурне на провинциальные условия Канберры. И когда началась вторая мировая война, лишь несколько учреждений успело переехать во временные бараки; многие ухитрялись работать одновременно в Канберре и в Мельбурне, и население столицы достигло всего десяти тысяч.
Даже в мирное время было затруднительно управлять страной из-за разбросанности министерств; еще труднее стало, когда Австралия в сентябре 1939 года выступила на стороне Великобритании против Германии. Дело в том, что все три военных министерства (авиации, флота и сухопутных сил) остались в Мельбурне, большинство новых военных учреждений тоже разместили в этом городе. Но когда американцы, придя после японской агрессии на помощь Австралии, учредили свою военную миссию в Сиднее за неимением места в Мельбурне — это было верхом нелепости.
Один из министров, которому довелось на себе испытать трагикомические последствия получившейся карусели, так описывает ее:
«Часто министрам или начальникам ведомств приходилось на протяжении одной недели поспевать во все три столицы. Скажем, отработает понедельник в своем ведомстве в Мельбурне, вечером садится на поезд и во вторник прибывает в Сидней. В тот же день снова на вокзал, ночь в пути, среду, четверг и пятницу проводит в Канберре. В ночь на субботу едет в Мельбурн, чтобы поработать там день в своем департаменте. В воскресенье либо высыпается, либо наверстывает упущенное по службе за неделю. Многие руководящие работники пять-шесть лет жили по такому расписанию. Ежедневно группа чиновников выезжала из Канберры в Мельбурн или Сидней на трех-четырехчасовое совещание, которое могло состояться только в одном из этих городов. Иногда в путь отправлялась целая армия, семьдесят-восемьдесят человек — министры, чиновники, журналисты, помощники и прихлебатели. Эта бессмысленная трата времени и денег порождала путаницу, раздражение, тормозила решения, вызывала конфликты, чрезвычайно затрудняла работу».
Учитывая все эти неприятности, естественно предположить, что парламент сразу после окончания войны должен был энергично взяться за дело и завершить строительство столицы. Но темпы прежние — одно временное административное здание в десять лет. Причина? Все та же. Канберра — вынужденный компромисс, который никак не может воодушевить политических деятелей, пораженных недугом местничества. Вот почему и сорок три года спустя после основания Канберра остается то ли прекрасной мечтой, то ли предварительным наброском столицы, далеко превосходящим нынешние потребности. Пожалуй, слово «набросок» подходит лучше всего. Ведь весь город — это десяток административных зданий да несколько дачных поселков, беспорядочно разбросанных на территории, почти равной площади Стокгольма.
Одиночные здания и коттеджи разделены участками почти нетронутой природы, и Канберра может похвастаться тем, что она единственная в мире столица, где чиновники могут собирать грибы по пути домой со службы и стрелять кроликов с балкона или террасы своего дома. В городе есть и пастбища, и луга — вот почему можно между временной резиденцией парламента и недостроенным военным музеем увидеть мирно жующих коров, а между американским посольством и анатомическим институтом — рокочущую молотилку. Кстати, анатомический институт занимается преимущественно вопросами питания и по праву гордится своей этнологической коллекцией.
Надо ли говорить, что временные правительственные здания уродливы. Чтобы увидеть красивый дом, нужно проехать в городок дипломатов. Здесь особенно выделяется простое и изящное белое двухэтажное строение шведской миссии, получившее недавно премию австралийских архитекторов. Наряду с домом американского посла это единственный во всей Канберре жилой дом с отоплением.
Но что в Канберре может вызвать только одобрение — это парки, аллеи, клумбы. Гриффин и его помощники посадили два миллиона деревьев всевозможных видов, и они успели основательно подрасти. Те чиновники, которым удалось обзавестись коттеджами, последовали примеру главного садовода и окружили свои дома деревьями и кустарниками, которые цветут круглый год. Но ориентироваться среди этой зелени довольно сложно, тем более что аллеи извиваются согласно замыслу Гриффина. Когда (вернее, если) город наконец достроят, найти дорогу в нем будет не труднее, чем, скажем, в Вашингтоне или Париже. Но пока нет приметных зданий, которые могли бы служить надежными ориентирами, здесь проще простого запутаться.
Да и постоянно забываешь, что в Канберре прямая не кратчайший путь между двумя точками. Наметишь себе цель вдали, смело двинешься к ней — ан нет, тебя ждет невообразимый лабиринт, и ты выезжаешь в поле. Ведь многие аллеи настолько схожи между собой, что различить их невозможно. В Канберре любят рассказывать историю о незадачливом сиднейце, который, покружив до одурения в одном из самых запутанных лабиринтов, где единственный ориентир — статуя Роберта Бернса, вернулся в отель, потрясенный тем, как много в городе памятников великому шотландскому поэту!
Страница австралийской истории
1606–1699 — Голландские и английские мореплаватели высаживаются на западном, северном и южном побережьях континента.
1770 — Кук открывает и наносит на карту восточный берег Австралии.
1788 — Прибывают первые транспорты заключенных из Англии.
1825 — Тасмания отделяется от Нового Южного Уэльса как новая колония.
1829 — Первые попытки колонизовать Западную Австралию.
1836 — Вольные поселенцы основывают колонию в Южном Австралии.
1841 — Эйр первым пересекает континент с востока на запад.
1850 — Население Австралии достигает 400 тысяч человек.
1851 — Виктория отделяется от Нового Южного Уэльса как новая колония.
1851–1856 — В Виктории, поблизости от Мельбурна, находят золото, и из Европы прибывает 500 тысяч эмигрантов.
1856 — Все колонии, кроме Западной Австралии, получают самоуправление.
1859 — Квинсленд отделяется от Нового Южного Уэльса как новая колония.
1862 — Стюарт первым пересекает континент с юга на север.
1868 — Прибывает последний транспорт заключенных из Англии.
1872 — Австралия получает телеграфную связь с Европой.
1890 — Западная Австралия также становится автономной.
1892 — Начало новой золотой лихорадки, на этот раз в Западной Австралии.
1901 — Создается общеавстралийское правительство.
1911 — Новое федеральное правительство распространяет свою власть на Северную Территорию.
1913 — Основана федеральная столица Канберра.
1914 — Австралия вступает в мировую войну на стороне Англии.
1916 — Население страны достигает пяти миллионов.
1917 — Закончено строительство трансконтинентальной железной дороги Аделаида — Перт.
1939 — Австралия вЛупает в мировую войну на стороне Англии.
1942 — В последний миг удается предотвратить вторжение японцев.
1943 — В Австралии размещаются американские войска.
1956 — Олимпийские игры в Мельбурне.
1959 — Численность населения достигает десяти миллионов, в том числе 1 миллион иммигрантов.
В Австралии немало критиков отвергает проект Гриффина на том основании, что Канберра «искусственный город». Они, видимо, считают, что город этот развивается не стихийно, а во всем тщательно распланирован, Но если вспомнить, сколько проблем для дальнейшего строительства и уличного движения возникает в непланируемых городах, то приходится отдать предпочтение «искусственным». Я вижу в проекте Гриффина только один минус: он не отвечает наличным ресурсам Австралии. Лучше было бы выбрать план, позволяющий строить этапами. Но власти были заворожены величественным видением и сознательно избрали проект, предусматривающий создание миллионного города и требующий для своего осуществления десятки лет. Вот почему Канберра с ее тридцатью тысячами жителей напоминает младенца в одежде взрослого. Когда дитя подрастет, все будет в порядке. Я не сомневаюсь, что в окончательном виде Канберра окажется изумительно красивым городом, одним из прекраснейших в мире.
Понятно, что отдаленная перспектива никак не утешает нынешних жителей столицы. Они скверно чувствуют себя в Канберре. Это относится даже к членам правительства и парламента, для которых в первую очередь был задуман город. Они предпочитают жить в других местах, а в «партийных» гостиницах встречаются только весной и осенью, во время сессий парламента. Да и в эту пору многие больше пяти дней не выдерживают: в субботу утром улетают домой и прилетают опять только в понедельник вечером.
Чиновники министерств и члены их семей, составляющие большинство населения Канберры, были бы рады последовать примеру политических деятелей. Это особенно понятно, когда читаешь, что пишут по этому поводу сами австралийцы:
«В Канберре царит невыносимо провинциальная атмосфера. Все ревниво следят друг за другом, готовые тотчас обрушиться на каждого, кто хоть чем-то нарушает правила приличий. За неимением иных занятий, процветает сплетня. Любой чиновник мечтает повыше подняться по служебной лестнице, отсюда всевозможные интриги. Круг знакомых определяется социальным положением главы семейства, и все население города делится на четко ограниченные группы или слои, они даже селятся в разных частях города. В общем и целом Канберра, конечно, наименее демократический и наименее типичный для Австралии город».
Естественно, труднее всего молодым, неженатым служащим. За недостатком жилья им приходится обитать в бараках или в коробках казарменного типа, где никакой личной жизни быть не может. В возрасте двадцати — тридцати пяти лет на одну незамужнюю женщину приходится четыре холостяка. И спасения от скуки ищут в пьянстве или лихих автомобильных гонках в Сидней.