Реформации в XVI веке, о том же христиане говорили и в другие времена, это происходит и сейчас.
В 1970-х такое представление стало популярным, например, благодаря книге Хэла Линдси «Бывшая великая планета Земля» (было распродано более тридцати миллионов экземпляров). Линдси уверяет, что «восхищение на небеса» и последние семь лет мировой истории отнюдь не за горами. Истинные христиане будут «восхищены» на небеса, что избавит их от семи лет «испытаний», периода страданий, за которым последует второе пришествие Иисуса. Те, кого не «восхитили» на небо, окажутся «оставленными». Им придется пережить страдания и пройти время испытаний, но у них остается возможность покаяться.
Романы из серии «Оставленные на земле» построены на таком представлении. Действие там начинается с «восхищения на небеса», а затем разворачиваются ужасающие события последних семи лет истории мира — это время бедствий, войн и последнего суда. Кульминацией таких повествований становится Армагеддонская битва, второе пришествие и Страшный суд, при этом большая часть людей уничтожается и получает осуждение на вечные муки.
Это более чем странный рассказ об Иисусе. Сторонники такой версии говорят, что они буквально понимают слова Книги Откровение, однако их интерпретация далека от буквализма. В метафорах Откровения, относящегося к I веку, они находят указания на события нашего времени и ближайшего будущего. Гигантская саранча с жалами на хвосте, производящая шум, подобный грохоту множества колесниц, — это вертолеты. Когда звезды падают с неба, которое сворачивается подобно свитку, это описание термоядерной войны. Орда всадников числом в двести миллионов (буквально: «две тьмы тем», где одна тьма составляет десять тысяч) на лошадях со львиными головами указывает на будущие армии (возможно, на китайцев). Важно вспомнить, что вера в «восхищение на небеса» — это вовсе не древняя христианская традиция, такая вера родилась меньше двухсот лет назад. Хотя большинство из тех христиан, что воспринимают «восхищение на небеса» всерьез, того не знают.[5]
Это также неверный способ рассказывать об Иисусе: слова исполнены насилия. Главные герои здесь — члены «войск периода испытаний», с помощью современного оружия они борются с силами зла. Это христианская священная война, где Бог с Иисусом стоят на стороне верных. Представители такого направления чрезвычайно натуралистично описывают суд и уничтожение врагов:
Мужчины и женщины, солдаты и лошади как будто разорвались. Как если бы само слово Господа настолько разогрело их кровь, что та разорвала их вены и кожу. Их внутренности и кишки упали на землю, окружающие хотели бежать, но также погибли — их кровь вскипела перед невыносимым сиянием славы Христа.[6]
Это — кошмарные представления об Иисусе и Боге: «Бог-убийца» и «Иисус-убийца». Бог с Иисусом покарают нас, если мы не верим в нужные доктрины, не живем должным образом и не просим прощения за наши грехи. Хотя нынешние «апокалиптические» христиане также проповедуют Евангелие и Новый Завет, в их представлении об Иисусе не придается значения тому, что их учитель дружил с грешниками, но на первое место ставится иной образ: Иисуса-воина из Откровения, сидящего на белом коне и ведущего за собой войско для битвы со «зверем, и царями земными, и их воинством» (см. Откр 19:11–21).
И конечно, такой рассказ об Иисусе, как и все прочие, определяет собой представления части людей о христианской жизни. Быть христианином означает быть готовым к тому моменту, когда тебя «восхитят» на небо, когда настанет второе пришествие и Страшный суд. Только если ты относишься к «истинно верующим», ты будешь спасен при наступлении конца света. Здесь важнее всего горячая вера и чистота поведения — мир уже сегодня разделен на праведников и грешников, на чистых и нечистых, на верующих и неверующих. Обычно такая позиция влечет за собой презрительное отношение к этому миру. Зачем заботиться о чистоте окружающей среды, если все это скоро кончится? Зачем стремиться к социальной справедливости, если скоро все политические системы перестанут действовать? Зачем быть миротворцем, если Библия учит, что в будущем нас ждет война? И даже, кажется, сам Бог хочет действовать через насилие. Важно только одно: верить и поступать так, чтобы оказаться в разряде спасенных, когда верные будут «восхищены» на небеса — или, в случае неудачи, хотя бы к моменту возвращения Иисуса. Это наиболее важное решение в жизни, потому что иначе нас ждет уничтожение в настоящем мире и осуждение в будущем.
Трудно сказать, какой процент из миллионов читателей серии «Оставленные на земле» верит в истины такого богословия. Иные, быть может, читают эти романы на отдыхе, лежа на берегу океана. Но, по данным проведенного в 2005 году опроса, более 20 процентов христиан США «убеждены» в том, что Иисус вернется в течение ближайших пятидесяти лет, а другие 20 процентов считают, что это «возможно». То есть они полагают, что второе пришествие Иисуса, конец мира и Страшный суд состоятся довольно скоро.[7]
Иисус как учитель: нравственные принципы, жизни
Все христиане согласятся с тем, что Иисус — учитель. Но некоторые ставят эту его роль в самый центр своих представлений об Иисусе. Часто такие взгляды мы обнаруживаем у людей, которые не знают, как относиться к богословским мнениям об Иисусе. Действительно ли он единородный Сын Божий? Правда ли, что он — единственный путь ко спасению? Действительно ли он творил те чудеса, что описаны в евангелиях? Скептическое отношение к этим вопросам приводит некоторых людей к тому, что они видят главное значение Иисуса в его нравственном учении.
Ярким представителем такого подхода был Томас Джефферсон. Будучи президентом, он проводил целые вечера над евангелиями с ножницами в руках и вырезал «лишние» места: некоторые высказывания и поступки, по его мнению, были приписаны Иисусу. (Любопытно представить, что бы случилось, если бы президент США занимался подобными вещами сегодня.) В результате оставалось нравственное учение Иисуса, очищенное от чудес, второстепенных элементов и налета древней эпохи, в том числе от многих богословских идей. Так появилась «Библия Джефферсона», сборник нравственных наставлений Иисуса.[8]
Разумеется, не все сторонники такого подхода пользуются ножницами. Но представление о том, что Иисус в первую очередь учитель, довольно широко распространено. Некоторые находят в его учении социальные и политические императивы. Но чаще в нем видят набор этических норм: он учил нас, как поступать с другими людьми.
При этом учение Иисуса часто сводится к простым моральным принципам, которые легко напечатать на поздравительной открытке: «Любите друг друга»; «Поступайте с другими так, как хотите, чтобы они поступали с вами»; «Люби ближнего как самого себя». Несомненно, наш мир стал бы намного лучше, если бы мы соблюдали эти принципы. Однако учение Иисуса было куда более живым и конкретным. В конце концов, Иисуса за это убили. Власти обычно не преследуют людей, которые проповедуют добрые прописные истины: будь добрым, люби людей, будь хорошим. Образ Иисуса должен убедительно показать, почему властители мира его распяли.
Когда об Иисусе рассказывают таким образом, следование за ним сводится к соблюдению нравственных норм. Из этой картины устранено религиозное значение его жизни и его слов. И когда его весть отделяют от Бога, она легко превращается в набор «полезных советов». Но такой подход не объясняет, каким образом мы можем любить больше, если поставим в центр жизни Бога, который преображает нашу жизнь. Проблема веры в «Иисуса как учителя» состоит не в том, что это неверный подход, но в том, что он слишком поверхностен.
Итак, мы видели, что понимать Иисуса можно по-разному, но это еще не все: среди современных христиан существует и более масштабное разделение. Это две разные парадигмы восприятия Иисуса, которые вступают в острый конфликт и влекут за собой совершенно разные виды представлений об Иисусе. Определим важный термин «парадигма» тремя короткими фразами, которые говорят об одном и том же: парадигма — это взгляд на целостное; это всесторонний взгляд на общую картину; это широкие рамки, в которых мы видим картину. Поскольку парадигма определяет, как мы видим общую картину, она определяет и то, как мы понимаем ее частные и конкретные детали.
Можно это проиллюстрировать на примере из истории астрономии. Существовали две парадигмы, два всеобъемлющих представления о взаимоотношении Земли со вселенной: система Птолемея и система Коперника. Каждая влияла на представления астрономов о движении небесных светил. Согласно парадигме Птолемея, Земля находится в центре вселенной, а Солнце, Луна, планеты и звезды движутся вокруг неподвижной Земли. Парадигма прекрасно работала и даже позволяла предсказывать затмения.
На протяжении почти пятнадцати веков, до появления Коперника и Галилея в XVI и XVII веках, это была общепринятая научная теория, которая воспринималась как безусловная. Но затем появилась парадигма Коперника: вместо Земли центром того что мы называем солнечной системой (а говорить о солнечной системе до XVI–XVII веков было бы анахронизмом) стало Солнце. И новая парадигма изменила представления о конкретных процессах — о движении светил.[9]
Эта аналогия позволяет объяснить, что такое парадигма и как она влияет на восприятие, но это еще не все: она помогает понять значимый конфликт — быть может, великий конфликт, — внутри христианства сегодня. Это конфликт между двумя главными парадигмами, касающимися «наблюдаемых объектов» христианства: Библии, Иисуса, последующих доктрин и догматов (включая Символы веры), природы христианского знания и, наконец, природы христианской жизни. Причем обе эти парадигмы христианские — за каждой стоят миллионы приверженцев. Так что мы не вправе утверждать, что одна из них христианская, а другая — нет. Подобным образом, мы не можем сказать, что одна из них «традиционная» для христианства, а другая возникла в результате отк