В наполненной дымом кабине не продохнуть. Куда его несут? Склонившееся потное лицо кажется смутно знакомым. На воздух. Скорее. Легкие разрываются от кашля. По щеке течёт теплое и липкое. В неестественно вывернутой ноге пульсирует боль.
Авария. Упали. Прямо в тайгу. В самое логово.
Бурундуки уже близко и лишь пламя пожара не даёт им приблизиться. Капитан замычал от боли и отчаяния. Поискал взглядом автомат. Он будет бороться за свою жизнь.
Длинная очередь посекла верхушки иван-чая, перебила чахлую берёзку и, вероятно, уничтожила сотню притаившихся хищников…
Он менял магазины и снова яростно жал на курок, пока пилот не успокоил разбушевавшегося стрелка рукоятью пистолета…
Лодка ткнулась носом в берег. Сегодня придется ночевать в тайге. До этого Андрею в основном везло. То землянка старая попадётся, то охотники приютят. Через обжитые места шел. А чем дальше двигался на север, тем больше ощущалось могучее дыхание тундры. Охотники в такие дальние урочища не забирались, хотя зверья и птицы здесь водилось в достатке.
Тромъёган в верховье – узкая речушка, петляющая между болотистых берегов с редкими клочками сухого бора. Кое-где встречается кедрач, а совсем изредка кривая, словно разбитая параличом, берёза.
Пока не стемнело, Андрей подготовил себе ночлег. На сухой мох накидал мягкого лапника и натянул полог. С ним хоть немного теплее, да и от дождя защищает. А по утрам уже ощутимо чувствуются заморозки. Вот-вот снег выпадет. За ним и река встанет, в верховьях она сразу схватывается. Уже сейчас на мелководье перед рассветом лёд блестит.
Собрав сучья, Андрей разжег костёр. На две рогатины пристроил котелок.
Жар от костра согрел озябшие руки и медленно поднялся вверх, растекаясь теплом по всему телу. Сразу стало уютнее. Костер для таёжного человека и помощник, и собеседник. Пищу разогреет, чай вскипятит, да и скучать не даст. Андрей полюбил его истории. Костёр много знает. Надо только понимать его язык. В тайге вообще нужно уметь слушать, тогда не пропадешь.
Голос костра ровный и спокойный. Андрей даже засмотрелся на размеренный танец красно-желтых языков. Их ровно три. Хорошо. Значит еще три дня простоит хорошая погода и можно смело плыть вверх по реке. А дальше будет видно. Всё равно пора лодку бросать. Тяжело подниматься против течения, а ближе к водоразделу станет ещё трудней.
Через неделю действительно выпал снег. Лег и больше не растаял. Андрей откинул утром провисший полог и чертыхнулся. От ослепительной белизны после черной осенней палитры стало вдруг больно глазам. Облас он оставил накануне. Как чувствовал. Вытянул подальше на берег и забросал валежником, на ближнем дереве предусмотрительно оставив пометку. Сложил нехитрые припасы в заплечный мешок, прикинул в каком направлении север и спокойно пошел пешком.
Он не боялся заблудиться. Это невозможно, если не знаешь конечной точки. Он не боялся замерзнуть. Охотник не может замерзнуть в тайге, если он здоров. Тем более в первозимье, когда не бывает низких температур. А в остальном лучше положиться на удачу. Или Нум Торыма. Кому как больше нравится.
Он шел легко и свободно, не думая ни о чём. Привалов почти не делал, зимний день и так слишком короток, а с наступлением темноты располагался надолго. Готовил ужин, кипятил чай и тщательно обустраивал место ночлега. Во сне частенько видел бурундуков. Многовековой инстинкт не дал им залечь в спячку. Они поднялись с обжитых мест и теперь бредут на север. По пути все новые и новые прайды присоединяются к кочевью, сбиваясь в плотную массу. И течёт эта масса по тайге, уничтожая всё на своем пути. От Хингана до Урала. Потом обратно – от Обской Губы до Подкаменной Тунгуски. По Большому Бурундучьему Кругу. Сейчас Андрей двигался с ними в одном направлении. Если он правильно рассчитал, то их пути пересекутся. И очень скоро.
Спустя еще неделю Андрей вышел к людям.
Сначала он наткнулся на оленя. Годовалый бычок увлеченно обгладывал осиновые побеги. Андрей тихо подошел и погладил его по крупу:
– Что, парень, от стада отбился?
Олень скосил карий глаз, прислушиваясь к человеческому голосу, и лениво потрусил в сторону болота. Андрей знал, что пастухи никогда оленя не бросят. Значит, они где-то рядом. Ищут по следу. На снегу олень хороший след оставляет.
Он вышел на пригорок. Можно передохнуть и оглядеться. Так и есть. Издалека явственно послышался лай собак.
Пастуха, который его нашел, видимо сбила с толку одежда. Он радостно соскочил с нарт и завопил:
– Нунг кимын, воих пихтын!
– Пэча вола, – вежливо поздоровался Андрей и доброжелательно улыбнулся. – Махи сирып ях. Извини, земляк. Наша ваш не понимай…
– Мых пыкем! – Пастух почесал в затылке и рассмеялся. – Тут улынг умыс!
Председатель колхоза, к счастью, по-русски разговаривал хорошо.
– Вот только тебя мне и не хватало, – сказал он, увидев Андрея. – Геолог, что ли?
– Ага. Метролог я.
Андрей вздохнул облегченно. Хорошо хоть жестами не придётся объясняться.
– Слушай, геолог, – примирительно сказал председатель. – Тут такое дело…в общем, не до тебя сейчас. Посиди в сторонке, пока я с людьми своими разберусь.
В большом рубленом доме располагалось, судя по всему, правление. Жарко топилась печь. Андрей присел на лавку у стены и прикрыл глаза. От жары немного разморило и потянуло в сон. Громко топая, заходили какие-то люди, отряхивали снег с меховых кис, препирались на повышенных тонах и тут же убегали, хлопнув дверью. В общем, рабочая обстановка. Андрею сразу вспомнилась редакция калачинской газеты, где аврал со стороны выглядел примерно так же.
Наконец все выдохлись и разъехались по стойбищам на своих оленьих упряжках. Председатель обхватил голову руками и обреченно посмотрел на Андрея.
– Есть хочешь?
– Хочу.
– Сейчас чего-нибудь придумаем. Вот, пожуй пока. – Он протянул порезанный ломтиками кусок вяленой оленины. – Сам-то как здесь оказался?
– Заблудился. – Андрей шмыгнул носом. – От партии отстал случайно. Уже пятый день по тайге болтаюсь. Если бы не пастухи ваши, конец бы мне пришел на этих болотах.
– Это точно. Помнится, пять лет назад в наших краях партия геологов пропала. Даже «вертушки» из Тарко-Сале присылали на поиски. Так и не нашли никого…ты ешь, ешь. Одёжку-то, где взял?
– В прошлом году, когда на Самотлоре работали, охотник один подарил. На память.
Андрей для вида откусил жесткое мясо и едва прожевал.
– Отправить тебя на материк я пока не могу. Извини. Людей лишних нет. И рация третий день молчит. Магнитная буря, черт бы ее побрал. Да еще у бурундука миграция началась. Нужно срочно стадо уводить на Гнилое Урочище, а эти бездельники оленей растеряли. Половину, правда, нашли, но десять бычков где-то еще бродят. Боюсь, не успеем. Со дня на день здесь бурундук будет. В общем, одно к одному. С жировки стадо пригнали, – четырёх оленей не досчитались. В прошлом году мор напал. Теперь вот – миграция на мою голову. Олени бурундука чуют. Места себе не находят. Если сейчас стадо не увести, разбегутся по болотам…
Переночевал Андрей здесь же, в правлении, на лавке. Не хотелось никого обременять, да и задерживаться надолго он не рассчитывал. Жена председателя по собственной инициативе принесла горячий ужин, а после многочисленных ночевок в тайге и протопленная комната казалась верхом комфорта.
После небольшой утренней суеты посёлок резко опустел. Даже собаки умолкли.
Андрей прогулялся по единственной улице. Тишина. Заняться было нечем. Оставалось терпеливо ждать. В сенях Андрей заметил чьи-то брошенные лыжи-подволоки и подогнал крепления. На лыжах идти сподручнее.
Первыми приближение бурундука почуяли домашние животные. Все звуки неожиданно затихли. Причем, не сразу, а постепенно, словно кто-то вывернул регулятор громкости на самый минимум. Андрей даже кашлянул для проверки – всё ли в порядке со слухом? И в этот момент завыла собака. Протяжно и отчаянно. Потом еще одна. И ещё…
Андрей почувствовал, как на лбу выступили капельки пота. Лёгкое беспокойство стало перерастать в страх. Настоящий страх. До слабости в коленях. До мурашек на спине. Как в детстве, когда они с приятелем ходили ночью на Старо-Восточное кладбище. Они тогда повстречали обыкновенного бомжа, но испугались так, что Андрей на всю жизнь запомнил это ощущение почти обморочного ужаса. Лишь повзрослев, он понял: любые эмоции можно контролировать. В том числе и страх. Главное, знать его причину.
Без сомнения, бурундуки пойдут по лощине, километрах в двух восточнее поселка. Обычно они движутся, используя естественный рельеф местности. Так утверждали охотники, и то же самое сказал вчера председатель, когда Андрей осторожными вопросами вывел его на нужную тему.
На сборы много времени не потребовалось. Добрался тоже быстро.
Несколько минут постоял на пригорке. Бурундуки видны, как на ладони. Они шли узким клином, длиной в пару километров. Отвратительный серо-буро-черный сгусток извивался и бурлил. Воздух вибрировал от оглушительного рёва, а острый мускусный запах доносился даже сюда. Андрей поморщился, зарядил стволы жаканами и переложил поближе запасные патроны. Не спеша, спустился вниз. Вожак подойдет к этой точке минут через десять. Мог бы успеть прочитать несколько псалмов, если бы умел молиться. Страха уже нет. Только злость. И азарт охотника, который долго шел по следу и, наконец, настиг свою жертву. А где-то на периферии сознания росло лёгкое недоумение: неужели вот так всё кончиться? Против кочевья у него нет ни единого шанса…
Вожак совсем близко. Андрей упер приклад в плечо. Сощурил левый глаз. Нормально. Сектор стрельбы, как на стенде. Надо только подпустить зверя ближе и бить наверняка. Жаль, нет под рукой любимой СВД, она бы не подвела…
Он слегка прижал курок, преодолевая свободный ход, привычно задержал дыхание и…увидел, что бурундуки остановились. Неожиданно. Резко. Задние по инерции еще двигались, но массивная туша вожака успешно сдерживала их напор. Взгляды встретились. Охотника и зверя. Сквозь мушку прицела Андрей словно заглянул в черный сруб колодца. И увидел на дне яркую россыпь звезд…