После этих слов старый воин двинулся дальше. Елена прочла в глазах горца теплый отблеск благодарности и одобрения и двинулась вслед за Эррилом. Но чем выше он поднимался, тем сильнее начинал хромать на правую ногу, так сильно изуродованную ножом гоблина прошлой осенью. Яд из кинжала слишком глубоко проник в тело воина Стендая, и хотя он достаточно быстро восстановил здоровье и силу, соки отравы еще блуждали в его теле, что особенно сказывалось при физическом напряжении. Эррил был не единственным пострадавшим. Раны были у всех — хотя и не у всех видимы. От Темного Лорда так или иначе пострадал каждый. И никто из воинов не мог теперь знать, какие еще испытания и битвы ждут их впереди, на пути к потерянному городу.
Эррил поднялся на гребень и остановился, глядя на открывшуюся его взгляду тропу.
— И все же я думаю, что наш план безрассуден, хотя и смел.
Крал и Елена подошли поближе.
Тропа Духов уходила в луга и мягкие склоны холмов и терялась в предутреннем тумане. Там внизу, весна уже вступила в полную силу. Сине-белыми сполохами цвели крокусы, а по краям тропы какие-то цветы распустились едва ли не на самом снегу, казалось, весна пыталась освободить свои нежные плечи от тяжелой зимней мантии. Рядом с цветами кипела жизнь. Набухали тугие березовые почки, то тут, то там мелькали оленьи семейства, важно и осторожно переходя Тропу. Над ними чертил свои круги ястреб, ныряя то в безбрежный синий океан неба, то в густой изумрудный океан травы, то и дело выхватывая там что-то робкое и живое.
Но Эррил, казалось, ничего не замечал.
— Посмотрите-ка на эту повозку, — наконец, произнес старый воин. — Она кажется прямо-таки какой-то дешевой придорожной харчевней, пестро разукрашенной и звенящей колокольцами, чтобы привлечь глаза и слух путников.
Действительно, неподалеку от небольшого ручья внизу, среди массивных голых валунов Елена увидела с десяток взнузданных лошадей, стоявших около большого крытого фургона, стены которого были окрашены в ярко-оранжевый цвет, а полотно, прикрывающее вход, расписано белыми звездами по темно-синему фону. По краям полотна были во множестве нашиты коровьи колокольцы, причем, каждый тоже покрашен в особый цвет.
— А мне нравится, — пробормотал стоявший рядом с девочкой Крал.
Усмехнувшись, Эррил решительным шагом направился к загону с лошадьми и группке стоявших рядом с ним людей.
— Честно говоря, я взял бы с собой одну Елену, — тихо сказал он, уходя. — Меньше было бы глупостей.
— Но все давно решено. Нам всем нужно это путешествие, — заметил Крал. — К тому же, кроме эльфа Мерика, который непременно попытается убежать, ты единственный, кто хочет расколоть нас.
— Нас слишком много. Чем меньше отряд, тем быстрей и незаметнее он может двигаться, не привлекая к себе внимания.
— Это так, но если нас все же заметит глаз неприятеля, то тебе потребуются силы и умение, чтобы спасти девочку от объятий Черного Сердца. Ведь нам предстоит защищать ее не от простых воров и разбойников.
— Я уже слышал эти аргументы.
Елена почти бежала за Эррилом.
— Дядя Бол предупреждал нас, чтобы мы держались все вместе, — задыхаясь, напомнила она.
— Знаю, Елена, — Эррил немного замедлил шаг, давая ей догнать себя. — И я не собираюсь оспаривать слова твоего дяди. Он был настоящим человеком. Хотя и он мог ошибаться.
— Он не ошибался, — твердо ответила девушка, в глубине души, как и ее дядя, свято верившая, что расставаться им ни в коем случае нельзя. Может быть, она чувствовала это оттого, что потеряла почти всю свою семью; родители сгорели заживо по ее собственной воле, дядя и тетка уничтожены тварями Гульготы, а брат похищен силами черной магии. Такие потери не перенести в одиночку, ей нужны друзья и защитники. После полугода, проведенного вместе, все эти существа стали ее второй семьей, к которой она теперь принадлежала не по крови рождения, но по крови битв. И терять эту семью у нее уже просто не было сил. — Мы должны быть вместе.
— И будем, — неохотно ответил Эррил, хотя в его голосе не было уверенности.
— Кстати, у меня есть план, — вдруг сказал подошедший Крал и снова указал на пестро раскрашенную повозку. — Именно это станет нашим убежищем. Переодетые небольшим странствующим цирком, еще одним цирком среди множества странствующих по весенним дорогам, мы сможем быть незаметными, не прячась. Пусть опасные глаза ищут нас по тайным тропам — мы будем путешествовать свободно и открыто, шумно и громко. И тогда не только скроемся от ненужных свидетелей, но и заработаем деньги, чтобы обновлять наши запасы. По-моему, план неплох.
— Да, — с сарказмом ответил Эррил. — К тому же, вы, горцы, всегда говорите правду.
Крал рассмеялся и добродушно похлопал Эррила по плечу.
— Как я вижу, пребывание у нас немного научило тебя мудрости, а?
Громкий голос горца не мог не привлечь внимания людей у повозки, еще не тронувшихся с места и занятых последними приготовлениями. Нилен оторвалась от седла, которое она укрепляла на широкой спине боевого коня и помахала Елене рукой.
Когда девочка подошла, нюмфая осторожно вытерла с ее щеки след грязи.
— Сладчайшая Матерь, Эррил, что ты сделал с бедным ребенком? Посмотри, на что похожи ее кудри!
Елена подняла руку к своим коротко остриженным волосам, словно только сейчас поняла, что с ней случилось. Теперь за ее спиной более не развевались огненно-рыжие длинные волосы, а топорщилась лишь густая шапка, едва прикрывавшая уши. Да и та уже была не рыжей, а черной, как смоляные локоны Эррила.
— Если мы намерены прятать Елену в доморощенном цирке, то почему бы не замаскировать и ее саму? — сухо ответил Эррил. — Так что, познакомьтесь с... моим сыном.
Эррил посмотрел на собравшихся вокруг девочки и подумал о том, что среди всего этого разноцветного и нежного народца Толчук напоминает булыжник в пенящемся потоке. Весом в два раза превышавший даже горца, огр старался держаться особняком, словно ему казалось, что его присутствие мешает остальным. Но, слегка презирая чудовище за его недалекость и страшный из-за морщинистой кожи, желтых клыков и валунообразного тела облик, Эррил уважал и даже восхищался им за его выдержку и спокойствие. Именно тихие слова Толчука в их горячих долгих спорах, в конце концов, убедили Эррила принять тот план, который они теперь выполняли.
По контрасту тихий Могвид смотрелся в тени огра хрупким. Для Эррила этот оборотень по сей день оставался загадкой. Узкий человек с шапкой пышных волос и нервными движениями редко говорил, а когда произносил что-то, то так тихо, что расслышать его было почти невозможно. Но даже в этих немногих словах сайлура Эррил постоянно ощущал нечто масляное и скользкое. И сейчас, когда Могвид исподтишка, не подходя ближе, изучал Елену, он неприятно напомнил Эррилу голодную птицу, наблюдающую за приглянувшимся ей червяком. Он почти зримо видел кипевшие в голове у оборотня мысли, которые тот, конечно же, никогда не выскажет вслух.
Мерик же, постоянно одетый в свою белоснежную рубаху и зеленые штаны в обтяжку, наоборот, ничего никогда не держал про себя. Высокий, с серебряными волосами эльф и сейчас тут же подошел к Елене и тонким пальцем приподнял ее подбородок.
— Как ты осмелился тронуть ее? — донеслись до Эррила его слова. — Ты не имел права так уродовать красоту нашей королевской крови.
— Так было нужно, — холодно ответил старый воин. — Этот маскарад только сохранит вашу королевскую кровь.
Мерик убрал руку и посмотрел на Эррила тяжелым взглядом.
— А как быть с ее рукой? — Он указал на ладонь девочки, где переливался пурпур. — Как ты намерен спрятать это?
— У моего сына будет пара отличных перчаток, — и Эррил вытащил из-за пояса грубую кожаную пару.
— Ты собираешься предложить это особе королевской крови? — Белое лицо Мерика потемнело. — Ты и так уже изуродовал ее этой одеждой и этой стрижкой.
Лицо девочки вспыхнуло так, что не уступало цвету ее ладони.
Мерик опустился перед ней на колени.
— Ах, Елена, тебе не надо было этого делать! Ты последняя из нашей королевской семьи. В твоих жилах струится кровь угасших династий. Нельзя так отрекаться от прав, данных тебе рождением. — Он коснулся ее руки. — Брось эти глупые затеи и отправляйся со мной к воздушным кораблям и морям твоей подлинной родины!
— Моя родина — просторы Аласии, — ответила Елена, высвобождая руку. — Может быть, я и вправду являюсь наследницей каких-то твоих пропавших королей, но я еще и дочь этих равнин, этих лесов, которые не хочу оставлять во власти черных лордов Гульготы. А ты можешь уходить, возвращаться домой, если хочешь. Но я останусь.
Мерик поднялся.
— Ты знаешь, что я не могу вернуться без тебя. Моя мать, королева, не вынесет, если с тобой что-нибудь случится. Так что, если ты продолжаешь настаивать на этой глупой затее, я остаюсь рядом, чтобы защищать тебя.
Эррил устал от этих велеречивых разговоров.
— Ребенок находится под моей защитой, — остановил он эльфа и обнял девочку за плечи. — В твоей протекции она не нуждается.
Гибкий эльф смерил Эррила с головы до ног полным презрения взглядом и махнул рукой.
— Что ж, я вижу, как ты ее защищаешь. Стоит хотя бы посмотреть на повозку, в которой ты собираешься везти королеву! Ты намерен обращаться с ней, как с бродягой!
Эррил невольно нахмурился, вспомнив свои собственные сомнения на этот счет. Слышать это от эльфа было вдвойне непереносимо.
— Еще ничего не решено, — пробормотал он, противореча собственным недавним словам. — Я сам путешествовал веками в качестве бродячего жонглера и фокусника и тем добывал себе пропитание. И такой маскарад вполне себя оправдывал.
— Но посмотри на ее кудри! — простонал Мерик. — Неужели это было столь уж необходимо?
Однако прежде, чем Эррил успел что-нибудь ответить, в разговор вмешался Толчук, и его голос прогремел настоящим камнепадом в ущелье.
— Волосы отрастут, — логично заметил он.
Крал что-то одобрительно хмыкнул и повернулся к нюмфае.