ется огромная река, разделяющая грани. Маус – восьмое преображение светлого. Понятно?
– Нет, – машинально ответила я и тут же обозлилась на себя.
Следовало воскликнуть «да» и закрыть тему, сейчас же услышу долгую лекцию, заработаю головную боль. Ириска протяжно вздохнул.
– Трудно объяснить в двух словах простую истину. Чем она проще, тем длиннее объяснение. Ладно, попытаюсь. Вон стоит девушка в зеленой юбке. Красивая?
– Очень, – согласилась я.
– Это облик, – закивал Ириска, – он мил. Ты видишь его, а я способен уловить бамбо, суть красавицы. На самом деле она чудовище, жадное, злое, эгоистичное. Увы, люди оценивают друг друга лишь внешне, бамбо открывается позже.
Я завела мотор. Давно заметила: вся философская заумь, высказанная плохо понятными обычному человеку словами, как правило, сводится к простым истинам – мы все умрем, жить надо так, чтобы не стало стыдно перед теми, кто останется. Ириска может продолжать философствовать, ничего нового не услышу: внешний облик человека не соответствует его внутреннему содержанию, красивая душа часто прячется в теле чудовища и наоборот. Осталось разобраться, кто такой Маус.
– Немедленно остановись! – вдруг крикнул Змеелов.
Я послушно нажала на тормоз.
– Разве можно? – с укором покачал головой Ириска.
– Что не так?
– Ты не попросила сущность дороги о помощи! Надо спеть кантра, прогнать духов, приманить удачу!
– Сколько времени займет церемония?
Ириска пошевелил толстыми пальцами.
– Если краткий обряд, то час.
– С ума сойти! Поехали так.
– Ты торопишься?
– Да, очень. Кстати, перед началом поимки змеи тоже потребуется просить всякие сущности об удаче?
– Ты абсолютно права.
– В течение шестидесяти минут?
– Верно.
– Тогда начинай прямо сейчас.
– Это невозможно.
– Почему?
– Нам не будет удачи, злые Жи начнут хватать за подол, – с самым серьезным видом заявил Ириска.
Я собрала в кулак все свое терпение и ласково попросила:
– Уважаемый Ириска, ты начинай кланяться богам, а я займусь дорогой.
– Ох, плохо будет…
– Не волнуйся.
– Злые Жи уже беснуются, – Ириска задергал носом, словно учуявшая запах вкусного мяса собака, – они расправляют крылья.
– Ты лучше о змее побеспокойся и помни о пятистах евро, – нашлась я. – Просветленная бамбо – это, конечно, замечательно, но мерзкая плоть жаждет кушать!
– Ты сломила мой дух, – объявил Ириска, – он пал на колени. Хорошо, начинаю.
Мысленно перекрестившись, я поехала вперед. Очень надеюсь, что Ириска, несмотря на явные психические проблемы, хороший змеелов. Вам кажется странным, что я решила воспользоваться услугами сумасшедшего? А где альтернатива? В моем ближайшем окружении нет ни одной личности, способной справиться с ядовитым пресмыкающимся.
Пока я занималась аутотренингом, Ириска начал активные действия. Сначала он вытащил из сумки нечто, похожее на теннисный мяч, только с дырками, потыкал в него коричневой палочкой, из отверстия повалил сизый дым со странным запахом. Я подергала носом и начала кашлять. Было полное ощущение, что горит сахарная вата, от шарика несло жженым рафинадом и прелым сеном. На Ириску «аромат» никак не подействовал. Змеелов вынул из одной пластиковой коробочки, висящей поверх сумки, табакерку, вдохнул находящийся в ней белый порошок и, забыв вытереть кончик носа и запачканные ноздри, заголосил.
– Шао! Дао! Каааа! А-а-а-а-а!
Меня стало подташнивать. Несчастный Маус, похоже, тоже испытывал неудобство – из перевозки послышались шуршание, стоны, кашель…
Ириска приоткрыл оконо, выставил наружу грабельки с лентами и, закрыв глаза, откинулся на сиденье.
– А-а-а-а, – заунывно выводил он.
– У-у-у-кха, кха, кха-у-у-у, – вторил несчастный, страдавший от нарушения работы вестибулярного аппарата Маус.
Мне внезапно захотелось присоединиться к хору. Помимо воли хозяйки, рот разинулся.
– О-о-о, – завыла я и тут же осеклась.
От бело-синей машины, припарковавшейся впереди у светофора, шел патрульный, повелительно размахивая бело-черным жезлом.
– Черт! – вырвалось у меня.
Ириска приоткрыл один глаз.
– Говорил же, что злые Жи вышли на охоту, – почти радостно отметил он.
– Это не злые Жи, а жадное ГАИ, – возразила я.
Ириска закрыл очи и впал в нирвану, милиционер повелительно постучал в стекло. Я приоткрыла окно.
– Сержант Мамонтов, ваши документы.
Я протянула инспектору кожаную обложку со всем необходимым, но мужчина вдруг чихнул и спросил:
– Курим?
– Нет, – живо ответила я. – И не пьем!
Мамонтов шумно потянул носом воздух.
– Травка?
– Не знаю, – честно призналась я, – в мячике что-то горит. Эй, Ириска, чего там тлеет?
– Как его зовут? – насторожился гаишник.
– Ириска, – ответила я и только сейчас поняла ужас ситуации.
Как бы вы на месте гаишника отнеслись к пассажирам автомобиля, которые выставили в окно украшенный тесемками садовый инвентарь и вдыхают едкий дым с непонятным травяным ароматом? Если принять во внимание, что один из участников действа лысый гигант в алой мантии и браслетах на всех конечностях, а водитель зовет своего спутника Ириской, то положение становится трагичным. У инспектора, правда, есть выбор: вызвать психиатрическую помощь либо отправить пассажиров странной машины к наркологу – для определения количества дури в организме.
– Че, прямо так в паспорте и стоит – Ириска? – откровенно заржал патрульный. – А ты, наверное, кис-киска!
– Мое имя Евлампия, – ответила я и закашлялась.
– Приколько, – ухмыльнулся сержант и заорал: – Колька, иди сюда.
Глава 23
Из патрульного автомобиля вылез полный парень, вразвалочку подошел к коллеге и недовольно спросил:
– Чего еще, Дим?
– Во, знакомься, – вновь заржал Дима, – сладкая парочка, Еврампия и Ириска. С граблями, курильницей и прочей хренью! Приехали, перцы, вылазьте.
– Мое имя Евлампия, – отчеканила я, – вот паспорт!
Николай взял бордовую книжечку.
– А у тебя, парень, бумаги есть? – обратился Дима к Ириске.
Змеелов спокойно вынул из сумки основной документ гражданина.
– Так и вправду она Евлампия, – протянул с легким изумлением Коля.
– Ты сюда глянь! – завопил Дима. – Очуметь! Ззззра Ззззамду Фатдуллаевинокаевич Ясность шестой. Ты чего мне сунул?
– Паспорт, – с достоинством ответил Ириска.
– Кто такую хрень выдал?
– Отделение милиции, – не выказал никакого волнения Ириска. – Кстати, вот.
– Это чего? – слабым голосом поинтересовался Дима, беря белую книжечку. – Маус Константинопольский фон Реутов Патриций седьмой. Он кто? Где находится?
– Бамбо проживает в созвездии Ориона, – ласково пояснил Ириска, – сущность в перевозке.
Дима заглянул в пластиковый короб.
– Это хорек!
– Мангуст, – поправил Ириска. – Особый.
– Так, ясно, берем их, – скомандовал Коля.
– У нас документы в порядке! – завозмущалась я.
– Торчки чертовы, – сплюнул Дима. – Смотри, у этой Карамельки нос в порошке.
Ириска шевельнул правой бровью.
– Я не употребляю дурь, это противоречит принципам братства Экнима. Порошок – мел.
– Ха! Скажи кому другому, – подпрыгнул Дима.
Ириска открыл табакерку.
– Понюхайте сами!
Патрульные стали рассматривать белую горку.
– Похоже, не врет, – резюмировал Коля. Потом он ткнул пальцем в содержимое «табакерки», облизал его и закивал: – Точно, мел.
– Дай посмотреть, – велел Дима и, повторив действия коллеги, разочарованно заявил: – Мел. А где кокаин? Колитесь, голубки, куда спрятали?
– Все равно найдем! – азартно воскликнул Коля. – Вылазьте.
– Злые Жи, – укоризненно покачал лысым черепом Ириска, обращаясь к гаишникам, – надо верить людям. Раз люди говорят, что не употребляют стимуляторы, то это так.
Дима и Коля начали смеяться. Ириска нахмурился, потом хлопнул в ладоши и запел:
– Шао! Дао! Каааа! А… а… а… а… а!
– У-у-у-у-кха-кха-у-у-у, – полетело из перевозки.
– И-и-и, – неожиданно для самой себя завыла я.
Дима и Коля вытянулись, их лица приобрели сначала недоуменное выражение, потом патрульные взялись за руки и хриплыми баритонами заголосили в унисон:
– Э. э. э. э!
– Поехали, – приказал Ириска.
Я повиновалась, перестроилась во второй ряд и глянула в зеркало. Дима и Коля маячили посередине проспекта с раскрытыми ртами. Они продолжали держаться за руки и раскачивались из стороны в сторону. На проспекте начинала стихийно образовываться пробка. Поющие гаишники имели успех, о котором мечтают все шоумены: водители тормозили, кое-кто останавливался, выходил наружу и начинал хлопать в ладоши. Дима и Коля продолжали выступление.
– Что ты с ними сделал? – испугалась я.
– Они попробовали мел из пещеры Цзы, – не проявил никакого волнения Ириска, – споют рапсы и успокоятся. Все нормально.
– Рапсы?
– Верно. Если впервые трогаешь мел Цзы, всегда исполняешь рапсы.
– Долго?
– Нет, всего полчаса. Потом Као отпускает, и тело успокаивается.
Решив не уточнять, кто такая или кто такой Као, я поинтересовалась:
– Они не заболеют?
– Наоборот, – успокоил Ириска, – очистятся. Некоторые после рапсов даже просветляются.
– Странное у тебя имя, – улыбнулась я.
Ириска пожал плечами.
– Мне нравится, хотя испытал некоторые трудности при получении паспорта.
Мирно переговариваясь, мы добрались до нашего дома и вошли в квартиру. Ириска открыл перевозку, из короба лентой вытек темно-коричневый грациозный зверек.
– Маус, работай, – приказал хозяин.
Очаровательное животное тенью заскользило по квартире.
– Он точно найдет эфу? – шепотом спросила я.
– Непременно, – ответил Ириска, – Маус великолепен.
Спустя полчаса мангуст вернулся с пустыми руками. Вернее, с пустой пастью.
– Змей нет, – подытожил Ириска.
– Ты уверен?