[5].
Ученые много сделали для выяснения исторической основы былин. Но конкретные события, которые воспеты в них, далеко не всегда можно установить. Дело в том, что составители письменных исторических источников средневековья - летописей - имели свой взгляд на историю, они отмечали только те факты, которые были важны по их представлениям. Кроме того, очень многие летописи до нас не дошли, а те, которые известны, сохранились в позднейших переработках. Народные певцы воспевали и то, что вообще не привлекало внимания летописцев или даже тенденциозно ими замалчивалось.
Так, например, можно предполагать, что отсутствие в летописях упоминаний об Илье Муромце объясняется самим характером этого героя, насколько он известен по былинам: в былинах Илья независим, ссорится с князем, выказывает презрение к окружающим его боярам, симпатии к городским низам (вероятно,- отчасти потому, что сам происходит, согласно былине, из простых крестьян - в отличие от Добрыни и от Алеши). Правда, такие черты в образе Ильи, может быть, усилились со временем - вследствие особой расположенности к нему крестьянских певцов, от которых записаны былины. Но раз именно Илья Муромец оказался устойчивым носителем этих черт, которых совсем нет ни у Добрыни, ни у Алеши, можно предположить, что ими обладал и его исторический прототип. Летописцы же вели свои записи, как правило, при дворах князей и обычно выражали интересы князя и его ближайшего окружения.
Былинный Илья Муромец замечателен во многих отношениях. Его первым воинским подвигам предшествует подвиг в мирном труде, получив силу, Илья прежде всего идет в поле «на тую работу на крестьянскую» и очищает один место для пашни своим родителям:
Он дубье-колодье всё повырубил,
В глубоку реку повыгрузил.
В былинах подчеркивается, что Илья - глава всех богатырей. Они признают его главенство не только на поле боя с врагами Руси, но и в отношениях между собою. Илья Муромец всегда на стороне правды и справедливости, он прям и бескорыстен, у него нет других интересов, кроме забот о свободе Родины и благе людей. Воинская мощь Ильи неотделима от его нравственного величия. А как воин Илья превосходит всех богатырей князя Владимира [6].
У Ильи Муромца есть близкие черты с богатырем-крестьянином Микулой Селяниновичем: тот тоже работает на пашне, превосходя один силой целую дружину князя Вольги.
В летописях есть более или менее подробные записи о «храбре» Александре Поповиче, сообщено о тех его воинских подвигах, которые совершены до перехода на службу к киевскому князю. Прямо говорится, что Александр Попович не захотел больше служить удельным князьям, враждующим между собою и склонил к тому других богатырей. Сообщено, что позднее он погиб вместе с семьюдестью богатырями в битве с полчищами татар на реке Калке. Эти записи попали в летописи из народных сказаний. Из таких же сказаний попали туда и краткие записи о его современнике Добрыне Рязаниче и о тех богатырях, былины о которых, до нас не дошли и имен которых вообще нет в записанных учеными былинах.
Но упоминания о некоторых героях дошедших до нac былин и об их делах в летописях сохранились. Сохранились сведения и о многих событиях, которые можно соотнести с содержанием былин, - без упоминаний о самих героях былин, отразивших эти события. Подобного рода сведения не всегда обязаны народным сказаниям или песням: о многом летописец сообщал как современник или даже как очевидец. Однако отрывочность этих известии и особенно изменения, которые произошли за века в самом народном эпосе, далеко не всегда позволяют уверенно соотносить содержание былин с событиями, отмеченными в летописях и других письменных источниках. Учёными ведется в этом направлении сложная, трудоемкая работа.
Мы знаем, что главные герои былин - это киевские и черниговские, галицкие и рязанские, новгородские и ростовские, «храбры» X-XIII столетий, что их ратный труд был по достоинству оценен народом. Знаем, что дошедшая до нас часть русского героического эпоса сформировалась в том приблизительно виде, какой нам известен, в XIV-XV столетиях, когда Русь еще была под татаро-монгольским игом и вела борьбу за освобождение и за национальное единство. Былины группировались вокруг Киева, ставшего символом единой Руси, вокруг воспоминаний о князе Владимире как правителе единой могущественной Русской державы, успешно, противостоявшей набегам кочевников. В былинах народ отразил не только воспоминания о славном прошлом, но и мечты о светлом будущем.
Создававшиеся, в основном, в самую трудную пору истории средневековой Руси, былины привлекают своим высоким патриотизмом, верным пониманием народных стремлений и идеалов, демократизмом общественной позиции, высокими художественными достоинствами.
В древности былины пелись под аккомпанемент гуслей - русского музыкального инструмента. Позже их пели без музыкального сопровождения. Стиховой ритм былин связан с напевом. При пении в строке обычно четыре главных ударения, четвертое падает на последний слог.[7] Число же слогов в строке, как и место в ней первых двух главных ударений, менее устойчиво. Слоги при пении могут протягиваться, а недостающие часто восполняются дополнительными предлогами и частицами[8]. Напевы былин отличает торжественность и и величавость. Пение былины было прославлением её героев. Недаром сами тексты многих былин оканчиваются утверждением славы, которую поют самому герою или тому, о чем повествует былина.
Воспринимая теперь былины с исторических и художественных позиций нашего времени, необходимо учитывать особенности не только исторических представлений, отразившихся в былинном эпосе, но и своеобразие их художественного мира.
Одна из самых заметных черт поэтического языка былин - гиперболизация. Как правило, непомерно преувеличиваются, по нашим понятиям, численность врагов, вес богатырского оружия, продолжительность битвы, легкость победы, длительность (или, наоборот, краткость) пути, возможности богатырского коня, размеры выпиваемой чаши, богатство одежды и многое другое. Надо иметь в виду, что в сознании древних певцов и их слушателей гиперболы воспринимались как свидетельства наивысшей степени реальных качеств, которыми обладает герой (или его противник), поскольку другими средствами эпическая поэзия не располагала. Несмотря на гиперболы, сказители и их слушатели верили в истинность всего, о чем поется в былине; верили, что в далекое время, о котором в ней идет речь, все происходило именно так.
Другая важная особенность былинного повествования - устойчивость выработанных на протяжении веков описаний и характеристик. Таковы, например, картины нашествия вражеского войска, сборов богатыря в дорогу, княжеского пира и целый ряд других. В почти одинаковом изложении они переносятся из одной былины в другую. Эти повторения нельзя воспринимать как недостаток творческого метода: поэтическая традиция требовала, чтобы народный певец, повествуя о типовых явлениях действительности, пользовался традиционными изобразительными приемами и формулами. Постоянное употребление традиционных оборотов - таких, как «добрый молодец», «борзый конь», «острая сабля», «поганые[9] татары», - на современный взгляд не всегда оказывается уместным. Например, иногда в былинах вражеский царь называет своих татар погаными или они называют своего царя собакой. Однако для сказителем и слушателей былин это вполне закономерно: постоянные эпитеты (определения) в таких понятиях воспринимались как их неотъемлемая часть.
Народные певцы былин бережно сохраняли не только их напевы, но и само их содержание. Правда, в былины со временем проникли отдельные упоминания не свойственных Древней Руси предметов и понятий. Но в целом былины точно передают бытовую обстановку времен Киевской Руси. Северные крестьяне, никогда не видевшие дубов или раздольного чистого поля, веками сохраняли в былинах картины южной лесостепной природы, передавали, в неприкосновенности ставшие им уже непонятными названия вещей, вышедших из обихода несколько веков назад, употребляли термины, которые мы можем встретить только в средневековых летописях, наименования давно исчезнувших с лица земли народов, давно разрушенных городов.
Но многое, конечно, сместилось в народной памяти: географические расстояния часто неверны, названия древних стран и городов иногда искажены или помещены не там, где им следовало бы быть. Исторически сложившееся представление о татарах как главном враге Руси вытеснило в большинстве былин упоминания половцев и печенегов, литовские князья, от которых Русь оборонялась несколько веков, часто смешиваются в былинах с ордынскими владыками, а Литва - с Ордой. Имена вражеских предводителей разных эпох часто оказываются не в тех произведениях, где им следует находиться, и т. д.
Все это не удивительно, так как, во-первых, былина, записанная в XIX или XX веке, сохраняясь только в памяти, прошла через уста нескольких десятков поколений певцов; во-вторых, потому, что народный сказитель - это не переписчик летописи: певца заботила, прежде всего, сущность деяния, которое он воспевает, его нравственная оценка, а лишь во вторую очередь точность передачи самого текста.
Первые дошедшие до нас записи былин сделаны в XVII столетии. Во многих случаях это еще записи-пересказы, передававшие содержание былины, но не фиксировавшие с полной точностью ее текст. Более совершенные записи относятся к XVIII веку. От этого времени сохранился знаменитый сборник Кирши Данилова: здесь среди, прочих фольклорных произведений записано довольно, точно (впервые с нотами) около двадцати былин, которые пел, очевидно, cам составитель сборника. Широкий интерес ученых к записыванию былин пробудился после того, как в 60-х годах XIX века политический ссыльный П. Н. Рыбников открыл богатую эпическую традицию в тогдашней Олонецкой губернии (вокруг Онежского озера) и привез оттуда в Петербург много своих записей превосходных былин. Около десяти лет спустя по его следам отправился видный русский славист А. Ф. Гильфердинг, записавший на более обширной территории и более т