Былое было лишь прологом — страница 6 из 8

К счастью, мои подозрения оправдались.

– Я не так глуп, – говорю я ей.

Затем я замечаю сверток в прозрачном пластике в тени под одним из сидений.

Проклятье.

Я забыл взять гримуар Чабба.

Мелисанда перепрыгивает через планшир, и я замечаю свер­кнувший у нее в руке нож. Его лезвие описывает широкую ду­гу, я хватаю ее за запястье, но она оказывается очень сильной и начинает извиваться, как змея. Ударяет коленом в мое бедро, и меня ведет в сторону. Мелисанда вырывает руку с ножом и де­лает несколько быстрых выпадов, но я всякий раз легко ухожу от них. Затем решаю, что хватит быть джентльменом, и ударяю ее тыльной стороной ладони в челюсть. Ее голову отбрасывает назад, волосы каскадом окутывают голову, зубы громко щелка-

ДУЭЛЬ 141

ют, и ей приходится отступить на пару шагов. Ее глаза широко раскрываются, и она со стоном падает на землю, разметав в сто­роны юбки.

– Хой!

Звуки отлично распространяются на воде. Я поворачиваюсь и вижу три лодки со стоящими в них людьми, которые машут ру­ками. Двери ближайших домиков распахиваются, и наружу вы­скакивают дюжие мужчины. Неожиданно Мелисанда встает на колени. Из ее губы течет кровь.

– Помогите мне! Он убийца! – кричит она.

В глазах женщины плещется ярость. Похоже, все ее планы рухнули.

У меня не остается времени, чтобы подобрать упавшую книгу. Поэтому я отступаю к тропе и принимаюсь быстро лезть вверх, не обращая внимания на щебень, который сыплется из-под мо­их ног. Задыхаясь, поднимаюсь на вершину; все мое тело зали­то потом. Бросив быстрый взгляд вниз, я вижу, что Мелисанда больше не лежит на земле, а пара рыбаков и несколько других мужчин бегут вверх по тропе. Я мчусь через пустошь куда гла­за глядят. Несколько раз перехожу с бега на шаг и обратно; мои легкие работают, как кузнечные меха. Наконец я замедляю шаг, уверенный, что меня никто не преследует. Один лишь Бог зна­ет, что эта женщина рассказала своим «спасителям» или какую историю поведала бы им, если б убила меня.

Вы вернетесь домой еще до заката.

Да, конечно, домой. Точнее, в царство мертвых.

Теперь я точно знаю, почему Мелисанда не наняла местного рыбака. Она хотела оставить труп человека, которого никто не знает и не будет искать.

Я жалею об утрате гримуара, но у меня нет возможности вернуться и подобрать его. Сейчас там слишком много людей. Я понимаю, что мне нельзя оставаться на месте, однако я слиш­ком устал, мои чувства притупились, в голове мешаются мысли, и лишь ветер неизменно шумит в ушах. Постепенно начинает темнеть. Наконец я останавливаюсь, сдаваясь не только устало­сти, но и растерянности. Никакие тренировки не могут подгото­вить человека к такому опыту. В чем бы этот опыт ни состоял. Прошлое и будущее безнадежно переплетаются.

142 ЛИ ЧАЙЛД

Лишь настоящее имеет значение.

Я решаю, что никуда не пойду в сгущающихся сумерках.

Я нахожу небольшой холмик, где нет луж, прячусь за каким- то кустом и почти сразу погружаюсь в сон без сновидений.

* * *

Меня будит утренний дождь, поливающий лишенные дорог холмистые пустоши. Ночной холод пробрал меня до костей. По­следние несколько часов невозможного проходят со спокойной неизбежностью через мое сознание. Невидимое солнце не позво­ляет сориентироваться, поэтому я иду дальше, прислушиваясь лишь к шуму далекого моря и надеясь найти человека, способ­ного мне помочь. В тревожных сферах сна мой разум, похоже, принял безумное предположение о том, что я переместился во времени. Кроме того, теперь мне очевидно, что к моей проблеме имеет какое-то отношение группа старых валунов. Поэтому мне нужно их отыскать. Валуны. И выяснить, произойдет ли что-то, если я снова коснусь их.

Я иду несколько часов, с каждой минутой промокая все силь­нее. Несколько раз прохожу мимо каких-то строений, старых и разрушенных, как покрытая выбоинами дорога. Однажды я читал, что толстая шерсть килта и свитер удерживают тепло те­ла, как гидрокостюм – у ныряльщика. К моему удовольствию, выясняется, что это хотя бы частично соответствует истине. Я не чувствую себя комфортно, но и не мерзну.

Просто промок.

И хочу есть.

Мне следовало съесть побольше запасов Мелисанды из се­дельной сумки. Размышляя о ней, я вспоминаю про Дункана Керра. Что могло заставить старика оказаться в компании такой смертоносной суки? Вернулась ли она за ним? Или так и остави­ла в кустах? Я отбрасываю эти мысли и шагаю дальше.

Вскоре я слышу едва различимые голоса. Ускоряю шаг, но стараюсь оставаться на обочине. Через несколько минут вижу заключенных, добывающих торф. Похожие на кирпичи куски мха разложились, превратившись в черную пористую субстан­цию, которую выбивают из земли при помощи шестов с кривы­ми лезвиями на концах. Присутствие людей вселяет в меня на-

ДУЭЛЬ 143

дежду. Я могу подождать, а потом последовать за отрядом к зам­ку, откуда они вышли вчера. Хотя замок — совсем не обязательно безопасное место, я не хочу рисковать и проводить еще одну ночь в пустошах.

Я нигде не вижу солдат в красных мундирах. Но тут замечаю небольшой парусиновый навес в стороне от заключенных, из-под которого выплывают клубы голубого дыма. Очевидно, солдаты прячутся там от дождя.

Я осторожно приближаюсь к работающим заключенным, не зная, с кем лучше заговорить – с ними или с солдатами. Оказав­шись рядом, понимаю, что это та же группа, виденная мной вче­ра. Я узнаю высокого рыжего мужчину в кандалах, который вы­бирается из темной расселины, пересекающей зеленую пустошь. Рыжий Великан замечает меня и поспешно направляется в мою сторону. Каждый его шаг сопровождает звон кандалов.

– Как ты можешь носить килт, charaidh? – спрашивает он, внимательно глядя на меня.

У него хриплый, немного замогильный голос. Я решаю не от­ступать.

– Но мы ведь в Шотландии, не так ли? Разве здесь не носят килт?

Великан коротко и невесело смеется.

– Никто не носит килт вот уже десять лет. Ты рискуешь быть убитым на месте, если попадешься на глаза солдатам. Или тебя сначала арестуют, чтобы повесить позднее, если им будет лень стрелять...

Рыжий Великан смотрит в сторону навеса, и я следую его при­меру. Оттуда доносятся возбужденные голоса, солдаты о чем-то спорят.

– Пойдем, – говорит шотландец, схватив меня за руку и ув­лекая за собой в расселину. – Спрячешься в земле. И веди се­бя тихо.

Великан отходит в сторону, а я выполняю его приказ, прыгаю вниз и прижимаюсь спиной к черной осыпающейся стене. Слы­шу быстрый обмен репликами на гэльском языке, доносящий­ся сверху, и шепот других заключенных. Потом голоса англичан удаляются, Рыжий Великан спрыгивает в расселину и оказыва­ется рядом со мной.

144 ЛИ ЧАЙЛД

– Кто ты такой, друг? Ты не шотландец, не немец и не ирлан­дец, и на тебе килт, не принадлежащий ни к одному клану горцев.

– Меня зовут Коттон Малоун. А тебя?

– Я Джейми Фрэзер.

* * *

Я оценивающе смотрю на стоящего передо мной мужчину.

Фрэзер высок, его рост больше шести футов, и хотя он такой же худой, как остальные, у него мощная грудь лесоруба, а пред­плечья бугрятся мышцами. Высокие скулы, длинный заострен­ный нос, сильные челюсти; длинные рыжие волосы завязаны в хвост, доходящий до самых лопаток. Взгляд темно-синих глаз в первое мгновение кажется открытым, но потом я улавливаю в нем настороженность и тревогу.

– Откуда ты? – спрашивает он.

Я провожу рукой по небритому лицу, понимая, что у меня нет внятного ответа на его вопрос, поэтому решаю сразу перей­ти к делу.

– Я уже два дня блуждаю по пустошам. Мне нужна группа камней, которые образуют круг. Их пять или шесть, а один, са­мый высокий, стоит вертикально. На нем высечено кольцо с на­ложенным на него крестом. Тебе доводилось видеть что-то по­добное?

На смену недоумению в синих глазах шотландца приходит понимание. Фрэзер промок до нитки, ткань его рваной рубашки прилипает к телу, как целлофан, струи воды катятся по сильной шее и широким плечам. Внезапно он сжимает рукой мое плечо.

Невозмутимая маска исчезла.

– Ты знаешь про тысяча девятьсот сорок восьмой год?

Какой странный вопрос для человека из такого далекого вре­мени... Но ему удается привлечь мое внимание. Во всяком слу­чае, теперь я тут не единственный безумец. Его жесткий взгляд долго не отрывается от моего лица – возможно, шотландец так­же попал сюда из другого времени. Потом я вспоминаю об осто­рожности.

– Да, знаю.

Взгляд шотландца становится удивленным, и в нем появля­ется возбуждение.

ДУЭЛЬ 145

– Тогда – да. Мне известны эти камни.

Кровь быстрее бежит в моих жилах. Но сначала я решаю, что должен кое-что узнать.

– Какой сейчас год?

– Тысяча семьсот пятьдесят пятый.

Мое потрясение сменяется благоговением. Я погрузился в прошлое на 262 года... Проклятье, это совершенно невозмож­но. И есть только один способ вернуться назад.

– Ты можешь рассказать мне, как найти те камни?

– Я могу сказать, куда нужно идти.

Я сглатываю в предвкушении, когда мы выбираемся из рас­селины, и Джейми показывает мне невидимые прежде ориенти­ры в пустошах.

– Скоро тучи разойдутся, и в течение двух часов будет све­тить солнце, а луна уже взошла. Она должна оставаться за тво­им правым плечом.

Может быть – всего лишь может быть – еще остается шанс, что происходящее будет иметь какой-то смысл... Я крепко сжи­маю его руку. Она покрыта мозолями и жесткая, как дерево.

– Спасибо тебе.

Он возвращает мое рукопожатие и отступает назад, словно не хочет иметь со мной ничего общего. Но одно мне очевидно: этот человек понимает мою проблему.