Указывая путь колоннам на соединение, проводник выводил их на перекресток Рылеева, от которого оставался километр до универмага. Их отряд прибыл на место встречи раньше. Впереди был небольшой мост и уже начинался подъем на его полотно. Некоторые наемники выгрузились из машин и заняли оборонительные позиции. Алмаз явно начинал нервничать:
— Что-то они долго.
Монах пожал плечами:
— Где-то через десять минут будут. Может быстрее.
Один из бойцов вдруг подал голос:
— Справа, на три часа — автоматчик!
Несколько бойцов мгновенно перевели свои винтовки в указанную сторону. Раздался выстрел и какой-то человек метнулся из кустов в сторону бронетранспортера в котором сидел Шуруп, и к которому направлялся Алмаз. Наемник согнулся от прямого попадания в три погибели. Было такое ощущение, что он испытывает неимоверную боль в области живота.
Однако, через секунду, громила шагнул внутрь «бэхи» вслед за горе-угонщиком. Внутри раздались несколько глухих ударов, после чего — неудачливый вор был выброшен на улицу, распластавшись на асфальте. Он попытался сразу вскочить, но увидел дула автоматов, направленные на него. Мужик сжался и насупился, стиснув зубы и опустив голову как побитый пес. Его план не удался и теперь пленник явно ждал неминуемого расстрела. На нем были надеты: белая майка не по сезону, обычные защитные штаны и ботинки. Лысоватый, с серыми глазами, прямым носом, острым подбородком и небритостью.
Тем временем, Алмаз, кряхтя и отрывисто ругаясь, снимал бронежилет. Задрав футболку, наемник обнажил торс, на котором в области печени был красный кровоподтек и поблескивал смятый кусочек свинца. Наемник подковырнул деформировавшуюся пулю и, посмотрев на нее, расслабленно запустил ею в сидящего на асфальте обалдевшего от этой картины мужичка.
Те, кто стоял вокруг, за исключением Монаха, не удивились. Проводник начал понимать, почему громилу называли Алмаз. Очень полезное умение, которым его наделили Улей — в критические моменты приобретать такую плотность кожного покрова, которая не чета даже хорошему бронежилету. Похоже, так наемник и получил свою кличку — кто-то просто подметил, что его тело твердеет как алмаз. Да и похожа на военный позывной — звучная, четкая. Хорошо подходит для его рода занятий.
Пленный уже отошел от шока и просто хлопал глазами, глядя на здоровяка, который надевал обратно свой пробитый бронежилет, жалуясь Грабле:
— А ты говорил — буду таскать и хоть не стану напрягаться так сильно, когда дар неожиданно врубается. Ничего подобного! Думал, сейчас порвет от адреналина. Не люблю, когда он сам включается. Дай живчика.
Грабля молча и с подобострастием протянул бутыль своему начальнику. Тот пригубил темноватую жидкость и крякнул, зажмурив глаза. Затем повернулся к пленнику:
— Ну что, родной. Отбегался ты.
Монах подал голос:
— Нельзя так. Он, похоже, новичок. Иммунный скорее всего. Большинство вокруг если не пустыши, то уже на последней стадии, а этот — бодрый вон, ни тени заторможенности или еще каких-либо признаков.
— Да плевать я хотел — кто он.
— Плохая примета — гробить новичков. Тем более, на только что перезагрузившемся кластере. Ты это знаешь. Любой в Улье знает.
Но Алмаз, похоже, был непреклонен, хотя бойцы вокруг засомневались:
— Командир, может, вывезем его куда-нибудь, и там это, ну…
Среди остальных пронесся смешок — все понимали, что тащить с собой лишний балласт, который уже стрелял в одного из членов группы — никто не будет. Раздалось очередное неуверенное предложение:
— Может, просто оставим его. Все равно мутанты схарчат.
Алмаз злобно зыркнул на говорившего. Ему явно не хотелось упускать возможность лично отомстить тому, кто чуть не отправил его на тот свет. Пленный между тем смотрел на Монаха, явно пытаясь найти в нем поддержку. Взгляд его перестал быть удивленным и ошарашенным. Скорее загнанный и отчаянный. Такой может и на автоматы броситься. Алмаз накинул куртку, поправил воротник, и тут заговорила рация:
— Алмаз, прием.
— Слушаю.
— Ты на громкой связи?
— Сейчас, секунду…
Наемник надел гарнитуру и начал слушать, что ему передавали с той стороны, периодически угукая. Пару раз его взгляд цепко остановился на лице Монаха. Пленный тем временем заговорил:
— Ребят, знаю, что звучит это сейчас странно, но я просто хотел выбраться из города. Тут все с ума посходили. Я думал — вы не из мирных и не из наших.
Один из наемников усмехнулся, качнув стволом в сторону лысого:
— Не из ваших, да. Мы вообще не из твоего мира может.
Пленный нахмурился и непонимающим голосом протянул:
— Чего?
Вокруг снова тихо заржали. Боец, говоривший до этого, продолжил:
— Неважно. Можешь последние секунды считать. Хотя я, признаться, лучше бы тебя отпустил. Но Алмаз не даст. Ты у нас мало того, что «бэху» свистнуть хотел, так еще и решил в него палить.
Послушалось ворчание его напарника:
— Уже не первый раз такое. Говорю вам, когда-нибудь Улей отомстит — нельзя новичков хлопать налево-направо. Тем более после перезагрузок. И вообще, этот баран тут нашумел — могут твари собраться. Это еще что такое? — наемник встрепенулся, услышав новый громкий далекий звук.
Над городом начал распространяться протяжный вой. Где-то включилась мощная сирена. Похоже, на каком-то из крупных предприятий сработала сигнализация, или даже специально включили тревогу. К далекому зывыванию присоединилось еще одно и еще. Неужто кто-то включил систему оповещения? В каких-то случаях может это и помогло бы городу, но только не тогда, когда к нему постепенно стекаются твари, которые остро реагируют на звук и прочие раздражители.
Монах посмотрел на часы — колонна что-то задерживалась. Он начинал нервничать. Могут опоздать на несколько минут к универмагу. Пленный тем временем обернулся к нему:
— Мужик, мужик, братишка, ты им хоть скажи, а? Как тебя зовут?
Проводник устало покачал головой, не произнося ни слова и стараясь не смотреть на сидящего на коленях угонщика. Встретился взглядом с Алмазом. Тот больно долго говорил по рации. Смотрит странно. Может, застряла колонна где-то? С каждой секундой Монах понимал, что его шансы на то, что его подождут даже минуту около универмага — сокращаются. Но это и неважно. Главное, что он прошел с техникой пояс, в котором много зараженных. Около торгового центра их тоже много, но там, хотя бы, будет еще время, чтобы выбраться. Да и до окраины рукой подать. А там уже по ситуации.
Алмаз что-то проговорил в гарнитуру и повернулся ко всем:
— Готовность три минуты, — затем посмотрел на пленника и протянул руку Грабле. — Дай нож.
На лице наемника появилась едкая и зловещая ухмылка. Мужик на коленях весь подобрался и вид у него стал совсем как у загнанного волка.
Охотничий клинок с широким лезвием перекочевал в ладонь Алмаза, которой, наверное, можно было накрыть голову Монаха целиком. Он шагнул к пленному и только открыл рот, чтобы что-то сказать, как раздался хорошо знакомый хлесткий хлопок и короткое шипение.
Монах, уже падая в сторону обочины дороги, краем глаза увидел мелькнувшую черную «стрелу», быстро пролетевшую к головной машине. Заряд гранатомета громыхнул по борту «бэтээра», высекая искры и создав короткую вспышку огня, исчезнувшую в дыму. Кумулятивная струя прожгла броню, оставляя аккуратное отверстие небольшого диаметра. Шуруп, находившийся внутри, даже не смог ничего крикнуть — так быстро все произошло. В открытом десантном люке нестерпимо полыхнуло — заряд был не из простых.
Уже скатываясь ниже, Монах понял, что работали снарядом с повышенной плотностью облицовки из тяжелого металла. От обычного кумулятива такого бы эффекта могло и не быть, однако плотный обедненный уран в оболочке необычного боеприпаса сыграл свою роковую роль — струя не распалась и не потеряла своей силы, дав жесточайшую ударную волну уже внутри бронетранспортера, вкупе с моментально возгоревшимися мелкими частицами урана[14].
В целом, за короткое время внутри «коробочки» прошелся настоящий огненный тайфун, не оставляя шансов ни её экипажу, ни ей самой. Сама струя, сохраненная при попадании облицовкой — достала до снарядных кассет к пушке. Не смотря на то, что их осталось немного — пошла вполне себе приличная детонация. Из-за этого десантный люк «рубанул» в сторону обочины столб яркого пламени с характерным шумом — словно быстро спустили меха на металлургическом заводе.
Вовремя попадавшие наемники быстро отползали в стороны, ведя огонь по противоположной стороне улицы, откуда раздавались автоматные трели. Коптящий черный дым повалил из люка «бэхи». Пули выбили асфальтовую крошку неподалеку от Монаха. Грабля, матерясь на ходу, на пятой точке съезжал уже рядом с проводником в укрытие:
— Твою за ногу! Монах, откуда тут армейцы?
Рейдер быстро выглянул из-за края насыпи и тут же отпрянул обратно. Дело принимало очень скверный оборот. Судя по всему, некоторые бойцы из военной части были на учениях во время перезагрузки Аминска. Может, была и другая причина, но на них были надеты неплохие противогазы. А, как известно, даже некоторые внешники спасаются таким методом на кратковременных вылазках в центральную часть Улья. Как минимум, эта мера оттянула заражение солдат.
Похоже, бойцы были еще весьма в тонусе и приняли колонну Алмаза за противника, нападающего на городок. Оно и неудивительно. Связи нет, по всему Аминску люди сходят с ума, массовые беспорядки. А тут — наемники с чуждым обмундированием, да еще и при бронетехнике.
В этой ситуации повезло только пленному — он мгновенно кинулся в сторону заборов близлежащего частного сектора и скрылся там. Впрочем, на него не обратили внимания — сейчас надо было разбираться с проблемами похуже. На дороге под пулями стоит грузовик груженый боеприпасами и еще один бронетранспортер. Кто его знает, имеются ли еще такие же пробивные заряды у нападающих.