Якут закричал, а по его барабанным перепонкам ударил звук бьющегося стекла. Так же, как и тогда в подвале, только намного явственнее и сильнее. Голова налилась свинцом. Звук стекла нарастал, в этот раз он был настолько нестерпимым, что хотелось завыть. Рейдер пока что плохо контролировал умение, дарованное Ульем.
Новичок резко махнул рукой, буквально скинув с ней висящего пустыша, и с дикими ревов ударил лотерейщика. Мутант мог выдержать и побои покруче, но в первый же момент явно опешил. Кулак Якута рубанул по груди жрача с такой силой, которой мог позавидовать и матерый знаменитый боксер. Воздух вышел из легких мертвяка и он отпрянул назад. Урчание на мгновение запнулось и со стороны могло показаться, будто монстр закашлялся. Второго удара не последовало. Вместо этого, Якут обхватил голову приблизившегося вплотную мертвяка и с силой рванул её вбок, ломая позвонки. Пустыш упал.
Минус один.
Звон давил на голову нестерпимой болью. Лотерейщик снова сорвался с места, попытавшись повторить атаку, он замахнулся на человека, а тот просто встретил лапу мутанта боковым ударом во внутреннюю часть предплечья. При этом Якуту удалось толкнуть монстра немного в сторону. Звон резко прекратился, и рейдер почувствовал сильное опустошение. Если бы не живчик, которым их с Монахом накачивали муры — новичку бы не поздоровилось, и сейчас бы он просто упал безвольной тряпкой на холодный грязный пол.
Толпа зашумела, явно удивленная происходящим на арене. Распорядитель и сам свесился с перилл, наблюдая за ходом боя. Лотерейщик, тряся поврежденной лапой, отступил в противоположный край «ямы смерти». Теперь, кроме алчности до человеческой плоти, в его урчании было слышно и опасение. Человек был явно не промах. Только тварь не знала, что Якут полностью выдохся.
Сейчас, новичок, из последний сил собирая свою волю в кулак, оттолкнул пустыша, который увидел, что зараженный постарше не атакует и двинулся на добычу. Похоже, иерархия работает в мире Улья неплохо. Твари опасались лотерейщика, и с ним нападали редко. А если бы навалились вчетвером на Якута — тому бы не помог никакой дар. Новичок тяжело вздохнул и снова встал стойку, подняв перед собой сжатые кулаки. Он был готов к последнему смертельному для него броску. Но просто так на коленях погибать не хотелось. Сердце в груди билось так бешено, словно хотело выпрыгнуть. Монах сжал зубы и тихо выдохнул:
— Ну, давай, тварь.
Лотерейщик, похоже, оценил все-таки энергетические ресурсы противника и выпрямился, посмотрев черными глазками на жертву уже более уверенно.
Над головой раздалась автоматная очередь, и закричали люди. Тут же заработал пулемет, словно разбрасывая металлические удары по всей площади, в центре которой была сооружена яма. На решетку упало тело наемника с разнесенной крупным калибром головой. Визг женщин смешался с очередями жителей стаба, пытающимся оказать хоть какое-то сопротивление нападающим. Кровь засочилась с краев ямы — похоже, неизвестный агрессор перемолотил большинство зрителей свинцовым дождем. Распорядитель боев, низко пригнувшись над периллами и в панике осматриваясь — куда бежать, громко завопил:
— Длань! Здесь Длань!
Из-за края бортов ямы показалась рука с пистолетом. Ствол прислонился к затылку зазывалы, и палец нападающего нажал на спуск, посылая пулю в черепную коробку ведущего. Тот безвольно повис на периллах, согнувшись пополам. Заработал пулемет. Несколько пуль выбили искры на решетке и раздраженный, но знакомый почему-то голос произнес:
— Рикошеты же могут быть, аккуратней, ты вообще, думаешь хоть иногда?
Кто-то невнятно что-то ответил грубым голосом. Крики толпы стихли. Лотерейщик так и замер, упав у стены. Его настигла очередь пулеметчика. Пустышей ждала та же участь. Над головой Якута, на фоне неба возникла знакомая короткостриженная голова. Орехового цвета глаза удивленно и пронзительно посмотрели на новичка. Дверцу открыли двое бойцов в бронежилете, и на дно ямы упал конец нового каната.
Спартак произнес:
— Какая встреча, Якут…
Глава 17
Алмаз пристально смотрел на Граблю и на Монаха. Одет наемник был в свою привычную куртку и штаны. Похоже, один из лидеров Шховских прислужников не любил напыщенности во внешнем виде и даже «дома» ходил так, словно находился на выездном рейде. Бритый громила поинтересовался:
— А зачем тебе Шах, Грабля?
Долговязый угрюмо посмотрел на Алмаза и ответил:
— Хотел доложить ему лично о результатах разведки.
— Ты думаешь, что его это интересует? — главарь стаба сузил глаза и пытливо вперил свой взор прямо в глаза своему дружку.
— Ну, я не знал, что он уже не тут… — замялся долговязый.
Алмаз опустил голову внизу в ладонь, потирая переносицу. Весь его вид говорил о том, что он просто донельзя разочарован подчиненным. Затем он поднял глаза и устало махнул рукой:
— Все свободны. Нам надо обсудить дальнейшие планы с напарником. Монаха не уводите.
Наемники, сидящие в фойе, переглянулись.
— Я сказал вон! — зарычал Алмаз.
Заставлять трижды упрашивать себя бойцы не стали. Знали, какой крутой норов бывает у начальника. Телохранители Грабли не сдвинулись с места. Один из них продолжал держать за предплечье Монаха, сжимая руку рейдера, словно в стальных тисках. Здоровяк в черной куртке тем же временем спустился с лестницы и обратился к Грабле:
— А твои что? Глухие?
— Они со мной, тебе не подчиняются, — Грабля позволил себе насмешливый тон.
— Хорошо, — угрожающие нотки в голосе Алмаза Монаху не понравились и он внутренне напрягся.
Громила прошелся по ковру и пожал плечами, став спиной к четверке «гостей»:
— Я не пойму, Грабля, в чем дело? Я тебя сюда привел. А ты второй раз уже за последнюю неделю не выполняешь моих приказов и действуешь в обход своего начальства, то есть — меня. Вот и Монаха припер к Шаху.
— Его нет, — замялся Грабля.
— Но ты не знал! — отчеканил Алмаз и продолжил, — Ты вел его именно к нему. И если бы босс увидел этого поганого проводника, то я был бы выставлен в не очень хорошем свете. Так дела не делаются, Грабля. Ты слишком многого захотел.
Долговязый хмыкнул и решил, похоже, перейти в наступление:
— Знаешь что? Мне плевать на твои слова, я отвезу этого рейдера Шаху и…
Договорить ему не дали. Алмаз, видно был не из тех отрицательных кинозлодеев, которые слишком долго любят читать нотации в конце фильма. Наемник просто развернулся и трижды нажал на спуск пистолета, который прятался у него за пазухой. Глушитель убрал звук до уровня громких плевков. Но, тем не менее, один выстрел успел прозвучать — телохранитель Грабли успел тоже выхватить ствол и один раз нажать на спуск, прежде чем в его голове оказался дырка от пули Алмаза.
Грабля уже валялся ничком в ряд со вторым охранником. Монах сгорбился, зажмурив глаза. Ничего не произошло. Рейдер открыл веки одновременно с тем, как открылась входная дверь. Один из наемников, сидевших раньше в фойе, осмотрел хмуро три трупа, лежащие на синем большом ковре, и поинтересовался:
— Убрать, босс?
— Потом, — Алмаз махнул коротко своему подопечному и дверь снова с громким стуком закрылась.
Громила указал пистолетом на дверь за лестницей, на ходу с гримасой боли вытаскивая смятую пулю охранника из тела — его дар снова сработал на все сто процентов, оставив на теле здоровяка лишь небольшую гематому.
— Пойдем. Побеседуем. Время есть, а с тобой у меня большое желание поговорить «по душам».
Монах понимал, что такое поговорить «по душам» в лагере наемников и приготовился к побоям. Он двинулся в сторону двери с резной красивой ручкой.
Спартак помог Якуту выбраться по канату из ямы. Вокруг валялись несколько десятков тел, изрешеченных пулеметными очередями. Теперь это место по праву могла называться не «яма смерти», а площадь смерти. Каламбур довольно жестокий, особенно для сознания новичка, которого только что чуть не схарчили в замкнутом помещении зараженные.
Фанатик явно приоделся. На его голове был добротный защитный шлем, а на теле бронежилет, неплохо защищающий даже от попаданий пуль автоматов. Рядом стояло несколько бойцов, одетых так же, с такими же отметинами на плечах в виде растопыренной пятерни. Якуту вспомнилось слово, которое кричал распорядитель, по-видимому, называя нападающих — длань. Спартак пытливо поглядел на Якута с усмешкой:
— Ну и куда дальше?
— За Монахом?
— А он тут?
— Да. Нас взяли после того, как мы танк внешников рванули.
Боец, стоящий неподалеку, удивленно поднял глаза на новичка:
— Так это вы? И сколько вас было?
— Двое, трое точнее. Если с пленным внешником. Потом нас взяли, Грабля какой-то. Сказал, что повезет нас к Шаху.
Бойцы Длани переглянулись и покачали восхищенно головами. Якут закрутил головой и быстро спросил:
— Можно, я что — нибудь возьму? — он указал на валяющееся между трупами оружие.
— Можно, — Спартак кивнул головой, все еще пытливо и с прищуром наблюдая за Якутом.
Рейдер поинтересовался у фанатика, переворачивая брезгливо труп громилы, охранника, который развязывал ему недавно руки и накидывал петлю каната, на котором его спускали:
— А вы тут какими судьбами?
Сектант выпрямился, словно на параде, нахмурился и произнес:
— Этот стаб стал слишком «грязным».
Все остальные бойцы с отпечатками рук на плечах закивали согласно. Спрашивать у них, что означает «грязный», Якут не стал. Он поднял пулемет, лежащий рядом с охранником, и проверил лентоприемник. Кровь не попала. Вроде бы рабочий инструмент. Пока разрешаю — бери, что получше. Полный увеличенный короб ПКМа — Грабля и распорядитель боев явно не скупились на вооружение. Спартак встал на подножку подъехавшего джипа и обернулся на центр стаба — там поднималось зарево пожара, и слышалась постоянная стрельба. Сектант гулко спросил:
— Ты с нами?
Его напарник, который до этого восхищался рассказом о танке, с залихватской улыбкой добавил: