— Ты знаешь, что твоя ненаглядная Эстер делает из «Геральда» легковесное издание? — продолжал он «диалог», хотя и не знал, доходят ли его слова до сознания Джеймса, окутанного туманом сна.
Нет, явно не доходят. Рот Джеймса еще больше открылся. Часы на стене отсчитывали последние минуты уходящего дня. Джеймсу это было безразлично.
— Представь себе, в газете появилась новая рубрика — «Клуб знакомств. Для тех, кому за… но не утративших интереса к сексу». — Дезмонд не ожидал услышать ответ и не удивился, когда его не последовало.
Он ставил в упрек Эстер не только то, что она начала менять имидж газеты, практически отказавшись от новостей, но и то, что мачеха разбазаривала средства, не привлекала рекламодателей и была плохим руководителем. Она фактически поставила газету на грань банкротства, но пыталась доказать, что сможет исправить положение. Эстер начала с того, что перевела из рядовых редакторов в обозреватели Стеллу Саймон, амбициозную престарелую даму и бабку его лучшего друга. В результате та стала выше по статусу, чем «золотые перья» газеты — Энн Хопкинс и Том Редман.
Дезмонд откинулся на спинку кресла.
— У Стеллы благие намерения, но зашла она слишком далеко со своей идеей завязывания знакомств. Приближается Рождество, и она развешивает по всей редакции ветки омелы. А в первый день, когда я появился, меня чмокнул в губы Билл Молей.
В первый момент Дезмонда вывела из себя выходка секретаря Джеймса, который был «голубым» на все сто процентов, но потом, вспоминая о ней, он не мог удержаться от смеха.
А вот ситуация в газете не давала повода для веселья. Дезмонд догадывался, что Джеймс просто не знает, насколько катастрофическим стало положение его издания. Разумеется, сейчас не могло быть и речи, чтобы ставить больного в известность об этом. Кроме того, Дезмонд уже начал брать под свой контроль редакционные дела.
Он попросил взаймы деньги у Сэма Фостера, давнишнего друга Джеймса, также считавшего, что в газете нужно продолжать печатать свежие новости, ведь именно благодаря этому она всегда пользовалась успехом. Дезмонд пообещал сделать все, что в его силах, чтобы восстановить статус-кво. И это обещание было скреплено джентльменским рукопожатием.
Чтобы найти общий язык с Эстер и осуществить перемены, нужно было время, и Сэм понимал это. Чего нельзя было сказать про самого крупного рекламодателя. «Уэсткоуст Лтд.», консервативная инвестиционная компания, в официальном письме потребовала от Эстер вернуть газете прежний имидж — печатать свежие новости и убрать с первой полосы материалы, как они выразились, «рискованных рубрик».
В противном случае они грозились с первого дня следующего года больше не давать рекламу, в результате чего «Геральд» лишится крупнейшего источника финансирования. И тогда газету не спасет даже заем, предоставленный Сэмом Фостером. Таким образом, у Дезмонда было время только до первого января. Он же не имел ни малейшего представления, как добиться своей цели, имея дело с женщиной, которая не желает слушать никаких доводов.
— Привет, Дезмонд. — Эстер влетела в палату, принеся с собой сильный запах духов. — Ну как он?
Она подошла к кровати и погладила Джеймса по лбу. Ее ласковое обращение с Джеймсом не изменило представления Дезмонда о ней, как о холодной, сухой и эгоистичной женщине. Правда, за последние два года он редко бывал дома и не имел возможности хорошо узнать ее.
— Он спит.
Она кивнула и скинула с плеч кожаную куртку, оставшись в модном шерстяном костюме с глубоким вырезом, открывавшим взору ложбинку между грудей. Весь внешний вид Эстер источал секс, что и стало главным в газете.
Дезмонд посмотрел на часы. Был третий час ночи.
— Ты провела целый день в редакции? — спросил он.
— Нет, но день был замечательный. — Ее глаза засветились, когда она произнесла эти слова. — Ты обязательно прочитай первую статью Реджины.
Эстер говорила о новой сотруднице — Реджине Колдуэлл, молодой женщине, которую она пригласила, чтобы та вела рубрику «Кое-что погорячее». О женщине, которая заинтриговала Дезмонда с первого взгляда.
У нее был немного смуглый цвет кожи, и она не пользовалась косметикой, что сразу привлекло его внимание и поразило. Ее темно-каштановые волосы были собраны в тяжелый пучок, который ему хотелось распустить и посмотреть, как они будут ниспадать. Струиться по спине. По голой спине, если он добьется своего. Еще у нее был сипловатый голос. И она скрывала свои прелести широким свитером и мешковатыми брюками.
Дезмонд не мог представить себе, что прячется от глаз под этой защитой, но будь он проклят, если ему не хотелось раздеть ее и обследовать каждый сантиметр ее тела.
По глазам Реджины можно было судить об уме этой женщины и о глубоких чувствах, на которые она способна.
Она проникла в его существо, будоражила изнутри, заставляя кровь закипать в жилах и пробуждая в нем желание познать секреты, таившиеся в ее умных карих глазах.
— Ты хочешь посмотреть, что написала Реджина? — спросила Эстер, прервав его мысли.
— Еще бы. Уверен, что это доставит мне удовольствие.
— Не сомневаюсь, ведь многие любят «кое-что погорячее», — сказала она, не понимая или просто игнорируя его сарказм. Она была явно восхищена своей новой сотрудницей.
Жаль, но ему придется избавиться от Реджины Колдуэлл. Она была в стане оппозиции и занималась ерундой, которая, как казалось Эстер, спасет газету. Только этого уже было достаточно, чтобы убрать ее из редакции. Но не из его жизни…
— Что «погорячее»? — едва сдерживая раздражение, спросил он.
— Рубрика, для которой она пишет, называется «Кое-что погорячее». — Эстер тряхнула головой так, что ее пышные волосы упали на плечи. Дезмонд догадался, что это было сделано намеренно. — На мой взгляд, это великолепно!
Она говорила с убежденностью в своей правоте, не понимая, что наделала кучу почти неисправимых ошибок.
Дезмонд тряхнул головой. Он был поражен: почему эта женщина не осознает всей сложности ситуации? Она не признала поражения даже тогда, когда ей пришлось согласиться с тем, чтобы Дезмонд взял под свой контроль газету, чтобы удержать ее на плаву еще какое-то время.
— Эстер, люди покупают газету с одной целью: узнать новости. — Он сделал попытку еще раз довести до ее сознания то, что для него было очевидным.
— Новости сообщают все. Их передают по радио и телевидению. В конце концов, можно купить «Сиэтл ньюз». Там печатается много новостей, а я хочу дать читателям что-то другое. — Для большей убедительности она взмахнула рукой, на которой звякнули золотые браслеты.
Джеймс спал крепко и никак не реагировал на разговоры в палате.
— Признаю, что поначалу у меня не все шло гладко, были срывы. Мне кажется, что сейчас, когда в газете стали работать Реджина и Стелла, дело пойдет на лад. Возможно, что кому-то не нравятся перемены, но я уверена, что они необходимы, и рано или поздно это станет ясно всем, — с убежденностью проговорила Эстер.
Дезмонд издал негромкий стон. Нет, она просто невыносима. Делать ставку на секс — полная бессмыслица. Дезмонд так думал не потому, что имел что-то против секса. Но всему должно быть свое время и место.
Он был вынужден признать, что ему самому секса явно не хватало. У него уже давно не было женщины. И все же он не собирался пускаться во все тяжкие. Случайные связи не устраивали и не удовлетворяли его, а кочевой образ жизни не способствовал установлению долгих и прочных отношений.
В супружеской жизни ему не повезло. Она закончилась быстро, потому что его жене было неведомо понятие верности. Узнав о ее изменах, Дезмонд и уехал из города. Чтобы раз и навсегда избавиться от воспоминаний о прошлых неудачах, он в который уже раз сменил должность на местном телевидении, где был сначала диктором, потом редактором, а теперь стал специальным корреспондентом, передающим новости из разных точек земного шара. Похоже, не скоро они дождутся от него очередных новостей…
— Сейчас узнаю, смогу ли я поговорить с врачом до того, как он уйдет из больницы, — сказала Эстер, выходя из палаты.
— Хорошо, я побуду здесь, пока ты не вернешься. — Он хотел, чтобы Джеймс знал, что рядом с ним постоянно кто-нибудь находится.
Эстер скрылась за дверью, а Джеймс захрапел еще сильней. Дезмонд ухмыльнулся. Этот звук странным образом успокаивал его.
Джеймс и его первая жена Клара взяли его, двенадцатилетнего мальчика, к себе, когда он лишился своих родителей. В нем едва не поселилась озлобленность на весь мир из-за того, что в одночасье он потерял отца и мать. Но Джеймс и Клара сумели понять его. Они были друзьями его родителей и, горюя вместе с ним, приняли мальчика в свой дом, терпеливо помогали ему пережить травму, а потом усыновили его. Для них не имело значения, что он не мог заставить себя называть их матерью и отцом. Они просто хотели, чтобы он чувствовал, что живет в семье, что его любят. Сейчас Дезмонд хотел, чтобы Джеймс чувствовал то же самое. Поэтому он заставил себя не вступать в конфликт с Эстер, хотя был готов задушить ее.
Джеймс продолжал храпеть, и Дезмонд засмеялся. Когда его приемный отец бывал свободен, он любил, похрапывая, вздремнуть в старом шезлонге. Этот шезлонг Эстер собственноручно оттащила к мусорному бачку на углу улицы в первый же день, когда появилась в их доме.
Дезмонд не мог понять, что заставило Джеймса жениться на этой женщине, которая была полной противоположностью Клары.
— Вот и я. — Эстер вошла в палату, держа в руке две бутылки содовой воды. — Я взяла тебе питье.
Дезмонда всегда поражала неуместность поступков Эстер. Он терпеть не мог содовую.
— Спасибо, — пробормотал он.
Очевидно, Джеймса в ней что-то привлекало. И поэтому Дезмонд решил дать ей шанс. Но только не в том, что касалось любимой газеты его приемного отца.
— Когда будешь в редакции, обязательно прочитай статью Реджины. Она тебе точно понравится, — сказала Эстер, садясь на стул у кровати Джеймса.
Дезмонд заставил себя кивнуть. Но при упоминании о том, что его ждало в редакции, он с отвращением фыркнул. Объявления о знакомствах, всякие полезные советы и статьи о том, чего хотят мужчины. Он начал сомневаться, что Эстер, Реджина Колдуэлл и вообще женщины способны трезво оценивать ситуацию.