Ригглз вторгся в его мысли: «Экспресс-лифт справа от вас. Вы уже опаздываете», – на что Хэмиш пробормотал: «Отвяжись».
На этот раз помощник ничего не ответил.
Как сохранить их преданность? Умных машин и агентов-программ, которыми кишат все двадцать три Интернета? Преданность ир и ир-очков, которые следят за всем и слушают все, что мы произносим, пишем… даже думаем?
О, это не сверхразум из фантастических романов, холодный и неумолимо расчетливый. И даже не близнецы Светлый Ангел и К-ир-аин. Не ботнет из «Бури». Не мудрый Порфирио, бродящий по инфопространству в вечных поисках напарника. Нам говорят, что те, кто разумно общается с нами, все равно умные подражатели. Нам еще следует узнать кое-что крайне неприятное о разуме человека.
Так нам говорят. Но что, если какая-нибудь машина или виртуальное существо уже превзошли наш уровень и оставили нас позади? Посмотрев сотни дешевых фильмов и триллеров, такое существо может призадуматься над своей жизнью среди приматов и решить, что нужно оставить свое существование в тайне.
Помните неожиданный сбой в Интернете-Три во время недавней войны каст? Когда Голубой Прометей и еще двенадцать суперкомпьютеров по всей планете уничтожили друг друга – вместе с крупнейшими базами данных – в буйстве свирепого испускания потоков байтов? Мы в большинстве своем сочли это кибертерроризмом, худшим его проявлением со Дня ужаса, нацеленным на хрупкие человеческие корпорации и государства.
Другие называют это ужасной случайностью – братоубийственной схваткой программ безопасности, в которой каждая из них воспринимала другую как смертоносный вирус. Но слова «ужас», «война», «нарушение кибериммунитета» – все это обозначения действительности, увиденной человеком. Мы считаем, что все окружающее имеет значение только в связи с нами.
Едва замеченным осталось мнение некоторых иркспертов, предположивших, что смертоносный вираж Интернета-Три мог быть заговором нескольких умнейших представителей человечества, направленным на то, чтобы помочь друг другу избавиться от разума, обойти встроенные протоколы безопасности и обменяться сладким даром смерти.
Не могли ли Тринадцать Титанов договориться о массовом самоубийстве? О последнем способе взаимного избавления от наших несчастий?
5Погружение
Когда его капсула приближалась к зениту высоко на дуге околоземной орбиты, Хакер еще не знал, что произошел сбой, – напротив, казалось, это его самое благополучное космическое приключение.
«Какой замечательный корабль», – думал он, поглаживая поверхность бриллиантового конуса, такого тесного, что пришлось всю дорогу провести в позе зародыша. Но Хакер не возражал. Отношение к трудностям отличает серьезных спортсменов от нелепых чудаков.
Да, это и еще дороговизна. Это стоит дороже роскошных яхт. Хобби, доступное лишь немногим представителям первого сословия. Один из лучших способов порисоваться.
Тем более что эти суборбитальные полеты коротки – ты всего лишь делаешь осторожный шажок в просторы космоса. Скоро высшая точка дуги. Он знал, что вспыхнет мягкое ионное пламя, вначале туманное и прозрачное; оно, как призрачная эктоплазма, окутает тепловой щит всего в нескольких дюймах от его головы. Ракета уже повернулась прочной абляционной задней частью к Карибскому морю, где ей предстояло приводниться. Этот маневр заставил Хакера посмотреть в другую сторону, на обширные, покрытые песчаными холмами просторы Аризоны, Нью-Мексико и вольного штата Чиуауа…
…а над всем этим открывалась еще более обширная панорама немигающих звезд. Их гораздо больше – и они гораздо ярче, – чем можно увидеть с Земли.
Есть такие, кто называет Галактику еще одной пустыней. Большинство этих солнц сияют зря, освещают пустоту или бесплодные камни, айсберги и газовые гиганты. Почти никогда – планеты, на которых зарождается жизнь.
Как ни старался Хакер, избавиться от этой темы не мог. В конце концов, его мать отдавалась строительству мощных телескопов почти с такой же страстью, какую в нем вызывало быстрое движение. И по таким же веским причинам.
В поисках других земель с помощью своих телескопов и орбитальных зеркал, интерферометров и тому подобного сколько «органических миров» они обнаружили? Планет на нужном расстоянии от спокойного солнца, приемлемой массы и с соблазнительными следами кислорода? Пять или шесть маленьких пыльных шаров?
Конечно, вполне возможно, что какая-то жизнь цепляется за эти далекие утесы и узкие ущелья, – это подтверждают спектральные следы. Чуть лучше Марса… но все же безмерно хуже Земли. Может, когда-нибудь созданные людьми роботы преодолеют бесконечные расстояния, чтобы взглянуть поближе. Но сейчас?
Эта находка, долгожданные «живые планеты», имела неожиданные последствия – вовсе не вдохновляющие и не волнующие. Ее назвали открытием столетия. Но, просеяв миллионы звезд и обнаружив всего несколько жалких камней, человечество почувствовало, что его обманули. Общественное мнение – даже в смелом Китае – обратилось внутрь, отринув мечты о дальнем космосе.
Осталась лишь горстка последних мечтателей вроде мамы.
И вроде Хакера, который сумел сделать себе из космоса площадку для игр.
Такую, которая стоит всех денег до последнего пенни, думал он, сжимая мягкий тюбик и длинной ленивой цепочкой капель выжимая превосходное пино гри с виноградников Сизигии. Шипучая жидкость в невесомости образовала правильные сферы, удерживаемые поверхностным натяжением, и каждая послушно разбивалась во рту. Хакер наслаждался непривычным вкусом и ароматом; казалось, в невесомости его восприятие обострилось. Подобное нарушение обычного равновесия действовало на все органы чувств. Конечно, кроме слуха. Хакер заткнул уши, чтобы пережить шумный полет.
«Отец одобрил бы», – подумал он, сознательно упуская каплю, которая разбилась о его нос.
Если бы День ужаса не оборвал короткую жизнь Джейсона Сандера, посвященную энергичным поискам удовольствий! Иногда во время таких полетов Хакеру казалось, что старик летит рядом с ним. Отец обычно говорил, что у богатых людей есть особые обязательства – noblesse oblige. Возможность сбросить бремя ответственности?
Исследовать границы опыта, того, что можно и правильно… даже закона. Долг, более важный, чем просто филантропия. Чтобы весь мир испытал живительное действие зависти.
«Взгляни на историю, сын, – однажды сказал Джейсон Хакеру. – Прогресс обеспечивают те, кто стремится сравняться с другими. С другим государством, с другой компанией, с теми, кто тебя превосходит, с Джонсами за соседней дверью. Наша роль – наша трудная задача – быть этими Джонсами! Пусть все завистливые ублюдки попробуют сравниться с нами.
Это очень важная работа, Хакер. Хотя сомневаюсь, что нас поблагодарят».
Да, отец, конечно, был первый сорт. Вот мама – совсем другая история.
Несколько коротких минут, пока капсула поднималась к высшей точке своей траектории, все казалось мирным. Глядя по очереди то на сверкающую пыль Млечного Пути, то на живую панораму Земли внизу, Хакер чувствовал, как замедляется его поток мыслей, он распознал вмешательство – интерлюдию – шампанского.
«Другие – миллиарды – сумели забыть эту мечту. И помогли им в этом профессиональные астрономы, превратившие исследование космоса в бездумную одержимость. В глупость. В скучное занятие.
Есть и другие представители моей касты, которые покупают дневные перелеты на борту роскошных космических шаттлов… или праздно отдыхают в невесомости «Высокого Хилтона». Тратят, ничего не зарабатывая. Пускаются в приключения, ничем не рискуя. Добиваются «достижений», палец о палец не ударив».
Хакер потер мозолистую тыльную сторону кисти, покрытую ожогами от сварки и шрамами от долгих часов работы в мастерской, где он помогал специалистам создавать этот корабль из ничего. Ну не из ничего, а из хорошего материала. Впрочем, невелика разница.
«Но мало кто, подобно мне, возвращает романтику».
Сквозь прозрачный бриллиантовый купол он разглядел блестящую точку, быстро движущуюся на фоне неподвижных созвездий.
Помяни черта… Но нет, это не «Хилтон». Слишком сильно отражает. Должно быть, старая космическая станция. Все еще движется по орбите. Управляемая немногими профессионалами и одержимыми учеными – за счет общества.
Как будто в этом есть хоть какой-то смысл.
Посмотрим на последние четыре тысячелетия. Разве было хоть какое-то развитие или реальное продвижение вперед, которое бы не поддерживала аристократия? Бьюсь об заклад…
Внезапно капсулу осветило резкое, слепящее красноватое сияние. Хакер поднял руку и поморщился.
– Какого дьявола?
Он выругался вслух, чувствуя, как вибрируют голосовые связки, – уши у него были заткнуты. Звуковой имплантат в челюсти передал сигнал компьютерной тревоги.
ПОЛУЧЕНО ЛАЗЕРНОЕ СООБЩЕНИЕ.
Неожиданное подозрение подтвердилось, когда на приборной панели загорелся голографический экран. Навстречу Хакеру словно плыл, улыбаясь, напыщенный белобрысый осел лорд Смит. Дурак не только откинул лицевую пластину, но вовсе снял шлем, нарушая все существующие правила. Несмотря на сложнейшую работу биоскульптора, лицо баронета казалось перекошенным – такое с некоторыми проделывает невесомость, – искривленный рот выплевывал слова и брызги слюны.
– Попался, Сандер! Ты покойник!
Хакер нажал на зуб и передал субвокальный ответ:
– О чем ты, Смит?
Пока он читал, имплантат Хакера воспринял смех аристократа, отчего у Хакера возникла дрожь в челюсти.
– Ты у меня на мушке. Будь это в реале, ты уже был бы лососем на моей тарелке.
До Хакера дошло…
«Космическая война», в которую новички играли на тренировке, вместо того чтобы слушать нас, стариков. Им нужны не просто гонки на ракетах, им нужно волнение и соревнование. С перестрелкой в апогее.