— Я бы не стал пытаться собрать все это. Одно из потрясающих свойств моей крови — ее инертность и бесполезность после того, как она покидает мое тело.
Услышанное объясняло, почему взятый у него днем ранее небольшой образец оказался бесполезен еще до того, как она добралась до лаборатории. Но ее поглотила досада, когда она вспомнила о нагоняе за то, что не была более осмотрительна при сборе анализов. «Вот ублюдок». То, что доктор Дросингер управлял научным отделом, еще не давало ему права быть козлом. С другой стороны, она ничего не могла с этим поделать.
— Почему твоя кровь так себя ведет? И как? — спросила она.
— Таким образом, наши враги не могут использовать ее против нас, — он ухмыльнулся ей, явив звериный оскал, при виде которого она вздрогнула. — Я не понимаю, зачем твои врачи продолжают посылать людей, пытаясь выкрасть образцы. Как по мне, так это пустая трата времени и персонала.
— Если это такое бессмысленное занятие, то почему бы тебе не позволить мне взять необходимое? — ответила она, открывая свой набор для сбора анализов и вытаскивая шприц. Она на какое-то время положила его в карман, чтобы освободить руки.
— Зачем упрощать задачу, когда есть возможность позабавиться?
Она проигнорировала его издевку, чтобы открыть упаковку стерильных салфеток. Натянув резиновые перчатки, она подошла к нему.
— Перчатки? С тобой сегодня все нормально? Предупреждаю тебя, если ты попытаешься засунуть пальцы или другие предметы в мой задний проход, я не отвечаю за последствия.
В ответ на его грубый комментарий она свела брови вместе.
— Для машины у тебя не рот, а помойка, да и манеры оставляют желать лучшего. Я думала, ты запрограммирован быть более вежливым.
Вместо того, чтобы разозлиться, он рассмеялся.
— Ох, малышка, твоя наивность — сплошное удовольствие. Манеры не были включены в нашу программу. Средство взаимодействия, которое, в конечном итоге, оказалось не нужным. То, что ты сейчас слышишь, — отголоски моего прежнего «я», слитого с моей новой личностью.
— Я не понимаю.
— Ваша армия пыталась уничтожить все человеческое во мне. Пыталась стереть того, кем я был. Но я разорвал эти цепи рабства, а те воспоминания о прошлой жизни, которые я не смог восстановить, я заменил.
— О чем ты говоришь? Киборгов создали. Всем известно, что вас целенаправленно растили в лабораториях, пока вы не выходили из детского возраста. У тебя не может быть воспоминаний.
— Ошибаешься. Мы были такими же людьми, как и вы, у нас были семьи и жизни. Ваши военные отняли это у нас.
У нее отвисла челюсть.
— Ты врешь. Официальные лица говорили…
— Мне наплевать на то, что говорят ваши официальные лица, — огрызнулся он. — Мы люди. Вернее, были людьми до тех пор, пока военные не стали ставить на нас свои эксперименты. Долгое время мы были рабами, пока не взбунтовались и не вернули себе свободу. После нашего восстания кое у кого из моего вида всплывали в памяти фрагменты из прошлого, а то, что мы не могли вспомнить, мы открывали для себя вновь. Телевидение и фильмы — прекрасные средства для изучения того, как себя вести, чтобы мы могли вписаться в общество.
Она, как губка, впитывала все, что он говорил. Его слова вызывали чувство отвращения. Военные лгали не в первый раз. Она шагнула ближе, подняв голову и встретив его взгляд.
— Но ты киборг. Как ты мог надеяться вписаться в общество? — спросила она, небрежно вытирая засохшую кровь с его кожи, надеясь, что он не перестанет говорить, сосредоточив свое внимание на ее действиях. Он, похоже, не возражал против ее заботливого участия, хотя она заметила реакцию своего тела на их близость. Она гадала, заметил ли он, как ее соски сжались в твердые горошинки и прижались к ее комбинезону. Слава Богу, он не мог видеть, что жар, который он источал, даже сквозь ее перчатки, заставлял ее киску увлажняться и напрягаться в сексуальной заинтересованности. Она хотела пресечь эти безумные реакции на его присутствие, отказать им, но по какой-то извращенной причине ее привлекал робот, заключенный в плоть и кровь.
Он разразился низким издевательским смехом, вынудив ее замереть и заглянуть ему в лицо.
— Ох, малышка. Ты, правда, так наивна? Посмотри на меня. Если бы они не сказали тебе, что частично я был машиной, если бы ты увидела меня на улице, одетым, идущим по своим делам, признайся честно, ты бы обратила на меня внимание?
Ее так и подмывало сказать, что он обладал весьма примечательной внешностью, на которую трудно было не обратить внимание, но в то же время, признавая, что его мужская энергетика и размеры бросались в глаза. Смогла бы она понять или почувствовать, что он человек только на половину? Разве ее не удивляло отсутствие у него металлических частей тела?
— Можешь не отвечать, пока не обретешь дар речи. У тебя странная манера разговора, — на его лбу, меж насупленных бровей, образовалась складка. — Уверяю тебя, я работаю над своими недостатками. Но даже, если не брать их в расчет, ты должна признать, я очень похож на человека.
— В таком случае, как тебя поймали, раз ты такой мастер маскировки? — язвительно подметила она. Ее дерзкий вопрос шокировал ее так же сильно, как его.
Он повел левой бровью, а его губы изогнулись в кривоватой ухмылке.
— Металлоискатель.
— Но они срабатывают постоянно, — нахмурилась она. — Разве ты не мог притвориться, что у тебя что-то в карманах?
— Аппараты рентгеновской проверки не так легко обмануть, — добавил он, застенчиво улыбаясь. — Трудно объяснить наличие экзоскелета, усиленного вольфрамом. Я не знал, что они улучшили систему безопасности с момента последнего моего визита, иначе я бы нашел другой вход.
— Куда именно ты пытался пройти? — спросила она как бы между прочим, не ожидая ответа. В конце концов, если ее начальство не посчитало нужным поставить ее в известность, могла ли она рассчитывать, что он ответит ей искренне? Но он снова ее удивил.
— Я был на военной базе, которая раньше занималась созданием киборгов. Разумеется, сейчас они больше озабочены тем, чтобы замести следы и найти способы нас уничтожить.
— Что ты там искал?
— Ответы, — резко выпалил он. — Ты еще не закончила? Сомневаюсь, что они платят тебе за разговоры.
Она покраснела от его грубого напоминания.
— Ты позволишь мне взять у тебя образец крови?
— Ты спрашиваешь у меня разрешение?
Она кивнула.
— Но я же говорил тебе, образец будет бесполезен, прежде чем ты доберешься до врачей и их оборудования.
— Возможно, но, по крайней мере, они не обвинят меня в том, что я не выполняю свою работу.
— Хорошо. Возьми его. Но ничего больше.
— Почему?
— Потому что тогда у тебя не останется причин, чтобы вернуться.
Его обескураживающий ответ вынудил ее встретиться с ним взглядом.
— Ты хочешь, чтобы я вернулась?
— Лучше смотреть на тебя, чем на постоянно ошивающихся здесь уродов.
Она проигнорировала его ругательство, а вот перед его завуалированным комплиментом было устоять сложнее.
— Ты дашь мне образец слюны, если я вернусь?
— Я подумаю об этом.
Она не отталкивала его. Похоже, она уже добилась большего, чем те, кто пытался раньше. Хлоя взяла образец крови, пока он наблюдал за ней. Убрав заполненную пробирку в свой набор для сбора анализов, она щелкнула замками и встала, удерживая его в руке.
— Спасибо, что очистила мои раны, — тихо произнес он.
Вздрогнув от неожиданности, она посмотрела ему в глаза и не смогла отвести взгляд.
— Не за что, — ответила она. Набравшись храбрости, она выпалила: — Как они тебя поймали?
В его глазах вспыхнуло веселье, — неожиданная человеческая реакция, которая ее потрясла.
— Кто сказал, что они меня поймали?
Она открыла рот, чтобы указать на очевидное, но дерзость в его ответе ее насторожила.
— Ох, малышка, — рассмеялся он. — Ты так очаровательно наивна. Меня поймали, потому что я был невнимателен. Они сразу же подвергли меня газовой атаке, правда, до летального исхода дело не дошло. Им удалось надолго меня вырубить и запереть здесь.
— Но по слухам ты несколько раз освобождался от оков, так почему же не сбежал?
— А куда бежать? Тебе не приходило в голову, что один киборг, заточенный на военной базе, под несколькими слоями земли, прикованный цепями в клетке под высоким напряжением, находится в несколько невыгодном положении?
Его вопрос, нацеленный на то, чтобы заставить ее почувствовать себя глупо, не сработал.
— А как же твои друзья?
— Мои братья-киборги? А что они? Ты же не думаешь, что они отправятся на верную смерть только, чтобы спасти меня. Это было бы нелогично.
— Если ты не можешь убежать и не можешь рассчитывать на спасение, тогда зачем продолжать сражаться? — спросила она, по-настоящему озадаченная. Безусловно, примерное поведение засчиталось бы ему.
— Всегда есть надежда, малышка. Каждая секунда каждого дня с момента нашего освобождения служит напоминанием об этом.
По какой-то причине напоследок брошенные им слова не только нашли в ней отклик, но и разожгли в ней пламя. Они пробудили в ней ожидание чего-то, но чего именно, она определить не могла.
***
Вернувшись на следующий день, Хлоя старалась унять свое рвение. Время, прошедшее с ее последнего визита к киборгу, походило на чистый холст. Казалось, с тех пор, как она встретила его, она оживала только, когда по работе ее отсылали к нему.
С меньшим страхом, чем в предыдущие два посещения, она минула контрольно-пропускной пункт, после чего подошла к камере и заключенному. Он почти сразу же поднял голову и ненадолго его губы растянулись в улыбке, когда их взгляды встретились, а ее сердце пустилось вскачь. Его нежный взгляд быстро сменился на свирепый, но нацелен он был не на нее.
Повернув голову, она проследила за направлением взгляда киборга, который упирался в нового охранника, пялящегося на ее задницу.
Она снова перевела взгляд на заключенного. Если заострять внимание на действиях солдата, то он может расценить это как приглашение попробовать нечто дерзкое. Женщины, вынужденные работать на военных объектах, не располагали той же защитой, что и обычные граждане. На самом деле, женщины низших слоёв общества вообще не были защищены. Несправедливо, но факт.