— Я хотела сама зарабатывать деньги! — весьма задетая его пренебрежительным тоном, огрызнулась Платина.
— Как?! — насмешливо фыркнул собеседник.
Задавив нарастающее раздражение, Ия рассказала о продаже игр.
Поначалу тот ничего не понял, так что пришлось объяснять более подробно.
— Много этим не заработаешь, — внимательно выслушав, сделал свой вывод мужчина. — Вы же не сами делали и продавали те коробочки с кубиками. Теперь мастера и лавочники без вас обойдутся. Ну, и что дальше?
— Придумала бы новые игры, — не задумываясь, ответила девушка. — У меня есть ещё кое-что в запасе. А когда они кончатся, хотела писать книги.
— Книги? — недоверчиво переспросил слушатель и, не дожидаясь подтверждения, захохотал так звонко и обидно, что приёмная дочь бывшего начальника уезда стиснула кулаки и сжала зубы.
— Давно уже не слышал ничего глупее и забавнее, — отсмеявшись, главарь «чёрных археологов» даже вытер выступившие на глазах слёзы и разъяснил снисходительно, как взрослый, умудрённый жизнью человек, малому ребёнку: — Никто не будет читать книгу, написанную женщиной. Мудрость и книжность — это удел мужчин.
— На обложке можно поставить любое имя, — буркнула Платина. — Главное — не кто написал, а что и как!
— Не стану спорить, — пренебрежительно отмахнулся собеседник. — Только я уже достаточно с вами знаком, чтобы определить: ваши книги никто покупать не будет.
Уязвлённая до глубины души Ия попыталась возразить, но самозваный жених остановил её властным движением руки.
— Я не встречал таких храбрых девушек, как вы, но ваша храбрость граничит с безумием, — наставительно проговорил он. — Вот почему любая женщина, даже такая неглупая, как вы, нуждается в твёрдом мужском наставлении. И я готов взять ответственность за вашу дальнейшую жизнь.
«Сейчас я должна шлёпнуться на колени и «со слезой» в голосе прокричать что-то вроде: «Ваша милость безгранична»», — с иронией подумала пришелица из иного мира, но вслух спросила:
— Как вы себе представляете нашу семейную жизнь?
— Вы пробудете с нами до зимы, — охотно и вроде бы даже с удовольствием принялся объяснять мужчина. — Потом мы вернёмся в столицу. Если Вечное небо пошлёт нам сына или дочь, вы останетесь дома, а я весной вернусь к своим поискам. Если не получится зачать ребёнка, вы тоже поедете с нами.
Платина даже слегка растерялась, поскольку перспективы вырисовывались вполне себе неплохие. Во всяком случае, скучно ей точно не будет. Новые места, новые люди, таинственные подземелья, древние артефакты. И это в обмен на супружеские обязанности, в число которых входит секс с малосимпатичным, хромым мужиком. Но если она вдруг «залетит», тогда придётся остаться в этой грёбаной стране навсегда.
Мысли и чувства Ии перепутались в полнейшем беспорядке, и, чтобы хоть немного их упорядочить, она растерянно пробормотала:
— Неужели я вам так нравлюсь, господин Накадзимо?
— Вы мне подходите, — совершенно серьёзно ответил тот. — Я уже говорил, что вы храбрая, и вас не пугает то, чем я занимаюсь. А мне уже пора обзаводиться наследником.
«По крайней мере, честно», — мысленно усмехнулась девушка и, вовремя вспомнив правила местного этикета, низко склонила голову.
— Спасибо за добрые слова, господин Накадзимо.
— Меня не интересуют подробности вашего прошлого, — продолжил предводитель «чёрных археологов», видимо, не заметив иронии в её словах. — Но больше лжи я не потерплю.
— Я поняла вас, господин Накадзимо, — заверила Платина, жалобно поинтересовавшись: — Мы ужинать сегодня будем? А то уж очень есть хочется.
— Пойдёмте, — рассмеявшись, собеседник неуклюже поднялся на ноги и протянул ей руку.
На сей раз Ия без колебаний вложила свои пальцы в его широкую ладонь.
От костра тянуло аппетитным ароматом варёного риса. Усевшись кружком, гребцы и кормщик степенно орудовали ложками, изредка обмениваясь короткими замечаниями о вкусе потребляемой пищи.
Пассажиры устроились неподалёку. На знакомой тряпочке лежали поджаренные просяные лепёшки, зелёные пёрышки лука, варёные яйца, порезанный на куски соевый творог и деревянные стаканчики.
Прекрасно понимая сомнительность пользы данной процедуры, девушка всё же вымыла руки в озере.
— Мы в Фумистори фургон купим или верхом поедем? — тихо спросил Таниго.
— До Гифу путь неблизкий, — покачал главарь «чёрных археологов», внимательно посмотрев на спутницу. — Сможете долго ехать со мной в седле?
Прожевав кусок лепёшки, Ия неопределённо пожала плечами.
— Не знаю, но если нужно попробую.
— А ей неопасно появляться в городе, господин Накадзимо? — с сомнением покачал головой дворянин. — Вдруг кто-нибудь узнает?
— Думаете, там тоже повесили объявления? — нахмурился тот.
— Может, ещё и не повесили, — задумчиво проговорил Таниго, взяв ещё одно яйцо. — Но я боюсь, как бы в ней женщину не узнали.
— У меня платье с собой, — сообщила приёмная дочь бывшего начальника уезда, указав на лежавшую рядом котомку. — Мне переодеться перед городом или прямо с утра?
— Шёлковое? — уточнил бывший лжебрат.
— Да, — подтвердила девушка. — Я же из благородной семьи.
— Это понятно, — тяжело вздохнул собеседник. — Но дворянка на одной лошади с мужчиной, пусть даже со своим мужем, это как-то…
Он многозначительно замолчал, качая головой и сжав губы в куриную гузку.
— Тогда купите осла! — предложила Платина и тут же замолчала, «поймав» недовольный взгляд самозваного жениха.
— И нам по коню! — поддержал её Таниго. — А Зенчи и пешком дойдёт.
— Тогда уж лучше одну повозку с мулом, — недовольно проворчал главарь. — Мы все туда уберёмся, а по деньгам не сильно дороже будет. Когда мы должны быть в Фумистори?
— Умак обещал завтра вечером, — ответил приятель.
— На рынке уже никого не будет, — озабоченно пробормотал Накадзимо. — Придётся где-то ночевать.
— Да найдём место, — беспечно махнул рукой приятель. — Спать можно даже в харчевне. А утром сразу на рынок пойдём.
— Придётся так и сделать, — тяжело вздохнул предводитель «чёрных археологов». — Только если госпожа будет в платье, заметят, что она без служанки. А если останется в мужской одежде, могут узнать в ней женщину.
— Тогда давайте у Умака спросим? — предложил Таниго. — Уж он-то должен знать места, где можно спокойно переночевать, и хозяева не задают глупых вопросов.
— Если только они сами гостей не режут, — усмехнулся Накадзимо.
— А зачем? — пожал плечами собеседник. — Много с нас возьмёшь, кроме острых кинжалов?
— Вы правы, — согласился главарь, посмотрев на Ию. — У нас все знают, с какой стороны браться за нож. В Кафусё болтали, будто вы, госпожа, бандита зарезали?
— Я тоже слышал об этом, — подтвердил бывший лжебрат, довольно осклабившись. — Выходит, не зря я вас учил.
— Не зря, — согласилась девушка, пояснив: — Но я его только ранила. Он уже потом умер.
— Теперь пусть только попробуют нас тронуть, — неизвестно кому пригрозил главарь и распорядился: — Поговорите с ним, господин Таниго. Скажите, что мы заплатим. Только, конечно, если это не очень дорого.
Понимающе кивнув, тот встал, оправил полы халата и неторопливо пошагал к костру речников. Их старший, видимо сообразив, что с ним хотят пообщаться, резво вскочив, поспешил ему навстречу.
Отойдя в сторонку, он внимательно выслушал пассажира и, кивнув, принялся что-то объяснять.
Вернувшись к своим, дворянин тихо заговорил:
— Умак знает такое место, господин. В восьми ли от Фумистори есть заброшенная усадьба. То есть она не заброшена, просто хозяин служит в столице, чуть ли не в самом Дворце небесного трона, и там не появляется, но продавать почему-то не спешит. Сейчас в усадьбе живёт только сторож с семьёй. Чтобы заработать, он пускает туда постояльцев. Но не всех и ненадолго. День — два, не больше.
— Нам больше и не надо, — отмахнулся Накадзимо. — И сколько это будет стоить?
— Да уж подороже, чем в харчевне или на постоялом дворе, — усмехнулся собеседник. — Но Умак говорит, что там можно поесть и отдохнуть не хуже, чем в гостинице. Воры из Фумистори иногда прячут там награбленное. Сторож платит местному рыцарю, и тот прикрывает его от городской стражи. Соглашайтесь, господин. Хоть выспимся спокойно. Утром сходим в город, купим повозку и мула. А на следующий день уедем прямо оттуда.
— Хорошо, — кивнул главарь. — Завтра скажешь, что мы согласны. А сейчас давайте спать.
— Сторожить будем? — деловито осведомился помалкивавший до этого Зенчи, беззастенчиво влезая в разговор дворян.
«Вот же-ж! — беззвучно выругалась Платина, вспомнив реакцию самозваного жениха на свою попытку принять участие в разговоре. — Слуге можно, а мне нельзя. Посмотрел как хакер на лузера».
— Не помешает, — после недолгого раздумья решил Накадзимо. — Сначала ты, потом разбудишь господина Таниго. Я последний.
— Хорошо, господин, — выслушав без особого восторга, кивнул дворянин, сообщив: — Умак сказал, что погода хорошая, и они будут спать в лодке. А мы можем лечь под навесом.
— Там, небось, блох полно, — посетовал простолюдин.
— Вряд ли, — возразил благородный собеседник. — Вон как оттуда полынью пахнет. Неужели не чувствуешь?
Зенчи шумно втянул носом воздух.
— И то правда, господин.
— Пойдёмте, госпожа, уже поздно, — сказал главарь «чёрных археологов», протягивая ей руку.
Ия приняла его помощь почти без колебаний, но в душе что-то нехорошо ёкнуло. Что если он прямо сейчас где-нибудь за этим тощим кустиком потребует от неё исполнения супружеских обязанностей?
Понимая, что этого никак не избежать, раз уж самозваный жених задумался о наследнике, девушка тем не менее не испытывала никакого желания торопить данное событие, а скорее, наоборот, хотела отложить и лучше на неопределённое время.
Но ничего не случилось. Мужчина привёл её к навесу, под которым на земле лежали кучи тонких, сухих веточек, листьев и старой, трухлявой соломы.