— Что же, — Купер поправил пояс и спустился с крыльца. — В следующий раз будьте осторожны, бегая за енотами. Удачного дня.
— Спасибо. Вам тоже.
Как только полицейский сел в патрульную машину и укатил прочь, я вбежал в дом, привалился вспотевшей спиной к двери и закрыл глаза.
— Ну как? — встревожено спросил крепыш.
— Чуть не попались. Но вроде пронесло.
— Вроде?!
— Вроде! Если завтра тебя повяжут вояки, не обижайся. Предупреждал, во что можешь вляпаться.
Друг хмыкнул:
— Чел, Джон Стейр заднюю не включает. Понял?
И протянул кулак.
— Один за всех…
Я шумно выдохнул и стукнул по нему своим.
— И все за одного.
— Бригада!
— Это не оттуда…
— Да и пофиг.
В дверь снова постучали, а я чуть не словил инфаркт. Резко развернувшись, прильнул к глазку, ожидая увидеть группу захвата, но на крыльце всего лишь мялся курьер — улыбчивый мексиканец с тонкими усиками и в фирменной красной кепке.
— Привет, Санчес! — столь радостно произнес я, будто паренек принес не пакет с едой, а весть о присвоении мне Нобелевской премии.
— Ола, Макс! С тебя двести пятьдесят баксов.
Рассчитался, выслушал пожелание приятного аппетита от Санчеса лично и всего персонала закусочной, пообещал обязательно заказывать у них еще, и с легким головокружением потопал на кухню. Швырнул горячий исходящий ароматным паром пакет на стол и достал первый чизбургер.
— Тарелок бы. Вон там, в шкафу.
Джон кивнул:
— Сейчас принесу.
Но не успел он и шагу ступить, как дверцы сами собой отворились, а посуда поплыла по воздуху, ловко облетая крепыша и приземляясь на столешницу как истребители на палубу авианосца, а потом сразу же взлетая. Ошарашенный приятель достал из кармана смартфон и попытался включить камеру. Пришлось громко шикнуть и погрозить ему пальцем.
— Три человека, — едва слышно бормотала Чарли, расставив руки в стороны и глядя сквозь мельтешащий перед лицом фарфор. — Три тарелки. Три стула. Один стол. Занавески. Окно. Улица.
— О чем она? — прошептал Джон.
— Чарли кушать! — взвизгнула девушка, и тарелки вдребезги разбились об пол. Пилоты не успели катапультироваться, не выжил никто.
— Теперь убери это, — буркнул я. — Магией своей или по старинке — веником, без разницы.
— А кушать? — гостья уставилась на меня оленьими глазами, но я был слишком раздражен, чтобы вестись на столь подлый прием.
— Сначала уборка. Потом кушать.
— Уборка? — девушка склонила голову набок.
— Да. Избавься от осколков.
Чарли резко вскинула правую руку и широко расставила пальцы. Повинуясь неведомой силе, фарфоровое крошево взмыло под потолок, слиплось в плотный шар размером с футбольный мяч, с оглушительным звоном протаранило окно и разлетелось по дороге. У соседей напротив залаяла собака, но их самих, к счастью, не оказалось дома.
— Осколков нет! — радостно сообщила вредительница. — Теперь можно кушать?
Я строго взглянул на приятеля, тот побледнел и покачал головой.
— Помни о бабушке, — напутствовал он.
Очень хотелось завыть, выскочить вслед за битой посудой и спрятаться в будке у соседского пса. Лишь чудом пересилил себя и сел за стол. Вызвать рабочих и поменять стекло — дело пары часов, денег на карточке вполне хватит, поводов для злости нет. Даже если засранка разнесет в щепы весь дом, можно пожить у Джона, пока не починят все по страховке. Интересно только, что скажу агенту? Объект разрушен непреодолимой силой? Да уж…
Крепыш принес новые тарелки и разложил по ним чизбургеры. Я открыл и расставил бутылки колы и молочные коктейли. В предвкушении небольшого, но вкусного пиршества даже настроение немного улучшилось. И тут же в мыслях всплыла старая новость из местной газеты о том, что приговоренные к смерти на последний обед чаще всего заказывают традиционный американский фаст-фуд. Аппетит это воспоминание испортило сильнее, чем созерцание сбитого грузовиком котенка.
Хорошо хоть только мне. Остальные ни о чем таком не думали и трескали за обе щеки, особенно Чарли. Она сточила бутерброд за считанные секунды, вытащила из пакета второй и съела половину прежде, чем я снял с него бумажную обертку. Выдув залпом половину бутылки, обжора взялась за картошку, выедая обжаренные палочки прямо из пачки.
— Ну ты и хрюша, — фыркнул я, взяв салфетку. — Не двигайся. Замри!
Девчонка неохотно подчинилась, голодным взглядом пожирая недоеденную фри. Нижнюю половину ее лица сплошь покрывали соусные разводы. Нос, щеки, подбородок, губы — все в смеси кетчупа и майонеза.
— Такая чика, а в ресторан не сводишь, — хохотнул Джон.
Пропустив колкость мимо ушей, продолжил старательно вытирать перепачканную мордашку. Чарли это явно не нравилось, но она стоически терпела. Ведь впереди ждала драгоценная картошка и целый стакан холодной белой жижи, вкусно пахнущей клубникой.
— Как мило…
— Заткнись!
— Кстати, мыслишка одна наклюнулась.
— Выкладывай, — буркнул я, вытирая последние капли.
— Так. Чарли, не шевелись, — друг достал смартфон и включил камеру.
— Эй! А ну убери!
— Чел, ты хочешь хоть что-нибудь узнать о ней? — Джон кивнул на притихшую девушку. — Тогда не мешай.
Крепыш нажал кнопку, раздался характерный щелчок. Высунув язык, Стейр принялся тыкать пальцами по дисплею и бубнить:
— Опера, Гугл, поиск по картинками, загрузить… Поехали! Ищем, ищем, ищем… И…
— Что там, не томи?
Приятель многозначительно посмотрел на меня и протянул гаджет. Никаких ссылок на социальные сети, новости, сайты, вообще ничего, только реклама и всякий мусор.
— В интернете нет ни одной ее фотки, — тоном Шерлока заключил Джон.
— И?
— Значит, она пришелец. А откуда — вопрос другой.
Я хлопнул ладонью по столу и усмехнулся.
— Можно кушать? — спросила Чарли.
— Да, конечно. Блин, чел, ну ты выдал. А если она не пользуется инетом? По-твоему, он в каждой деревне есть? Да фиг там. Или просто не выкладывает фото. Такое, представь себе, тоже случается — не все хотят светиться и оставлять следы в паутине.
— А мне кажется, в лесу неподалеку валяется разбитая тарелка.
— Да уж… Разбивать тарелки она мастер.
Бродяжка замерла с поднесенным ко рту стаканом, заглянула мне в глаза и виновато шепнула:
— Прости.
И как тут не сменить гнев на милость?
— Я не сержусь. Но впредь постарайся ничего не крушить.
— Хорошо.
— Красотка все лучше усваивает наш язык. Почему бы не спросить еще раз, откуда она?
— Ну спроси.
— Нет, давай ты. Тебе больше доверяют.
Я вздохнул:
— Чарли, откуда ты пришла?
Она указала пальцем себе за спину:
— Оттуда.
— А где твой дом?
— Тут.
— Здесь не… А-а-а, блин… Где ты жила до того, как вломилась сюда?
В ответ — лишь отрывистое пожатие плечами.
Вдруг в разбитое окно ударил порыв ветра. Мы с Джоном поежились, Чарли продолжила спокойно поглощать коктейль и запивать колой.
— Надо вызвать мастеров, — проворчал я. — Иначе ночью околеем.
— А вы обнимитесь покрепче и норм, — сострил друг.
— Завидуй молча.
Зашел в сеть со смартфона и поискал фирмы, занимающиеся мелким ремонтом. В Сент-Крузе таковых не нашлось, ближайшая оказалась в соседнем Фокстоне, в получасе езды. Позвонил и быстренько объяснил девушке-диспетчеру суть проблемы: заменить замок и оконное стекло. Собеседница жизнерадостно сообщила общую сумму — без малого полторы штуки. Да, в Штатах любой сервис стоит бешеных бабок, но у меня на карте скопилось около восьми тысяч — родители по привычке присылали куда больше, чем успевал тратить.
— Да, и вам того же, — уныло пробормотал я и сунул смартфон в карман. — Через часок приедут.
— Чем займемся?
— Не знаю. — Заниматься вообще ничем не хотелось. Полежать бы, посмотреть телек, да только черта с два. Диван под дверью, а от телека вообще одни воспоминания остались.
— А давай поищем метки у Чарли?
— Какие такие метки?
— Шрамы, родимые пятна, в идеале — татуировки… Все, что поможет узнать о ней хоть немного больше.
— Думаешь, у нее на затылке штрих-код выбит? Или адрес на заднице?
— Чел, неужели тебе вообще не интересно, кто она такая? Девка, укуси тебя енот, владеет телекинезом, а ты сидишь и нудишь как дед-пердед. Кто знает, какие тайны нам удастся разгадать?
— У нее на висках шрам и тату. Чарли, наклони голову, пожалуйста. Видишь? Что это тебе даст?
— Хм…, - Джон почесал бороду, внимательно изучая отметины. — Чтобы узнать правильные ответы, нужно задать правильные вопросы. Погоди-ка…
Друг заклацал по дисплею своего гаджета, с головой нырнув в поисковую систему. Продолжалось это минут десять, после чего он победоносно воскликнул:
— Ага! Если шрам на виске, значит, была операция на височной доле мозга…
— Возможно была, — поправил я, отнесшись к энтузиазму Джона с изрядной долей скепсиса. — А возможно не была.
— Слушай дальше. Височная доля мозга отвечает за… хм… обоняние, вкусовые и слуховые ощущения.
Усмехнулся:
— Так вот почему она жрать постоянно хочет! Для нас еда как еда, а для нее — божественная амброзия. Но знаешь ли, усиленный вкус как-то не очень вяжется со способностью двигать предметы силой мысли.
Обиженный столь скорым поражением, крепыш опять погрузился в бездну интернета, но ничего путного так и не нарыл.
— Окей, тут я облажался. Давай искать дальше.
— Где, например?
— Да везде.
— Так и скажи, что хочешь стриптиз на халяву.
— Вовсе нет! — Джон протер запотевшие очки. — У меня сугубо научный интерес.
— С каких пор у гика и фаната фэнтези появился научный интерес?
— С недавних. Как только узнал, что у тебя дома живет пришелец.
— Она не… ар-р-р-р-р… Считай ее кем хочешь, хоть дочерью Ктулху.
Друг нетерпеливо побарабанил пальцами по столу:
— Ну так что? Поиграем немного в докторов?
Я открыл рот, намереваясь наехать на приятеля за неуместную пошлость, но тут с улицы донесся шум мотора. Машина остановилась у крыльца, захлопали дверцы, застучали тяжелые подошвы. Выглянув в окно, увидел старый обшарпанный пикап цвета детской неожиданности с погрузчиком в кузове. От авто к дому направилась пара крепких ребят в синих комбинезонах и касках. Оба несли тяжеленные ящики с инструментами.