– И что ты предпринял?
– Я скрылся. Уехал вместе с моим старым другом и учителем, славным Косперо, на юг, в великий город Молутна Гангу. Я хотел начать все сначала. У меня было золото, и его должно было хватить на много лет обеспеченной жизни.
– Ты бросил свое королевство.
– Я все равно потерял бы его. И сложил бы голову на плахе под топором палача. Я не видел смысла в гражданской войне с предрешенным исходом. Южные земли просто разгромили бы.
– О, Эвандер, мне так жаль!
– И напрасно. Не покинь я Седимо, я никогда бы не встретил тебя, никогда не нашел бы свое настоящее счастье.
При этих словах глаза девушки округлились.
– И я тоже никогда бы не встретила тебя.. Сирина произнесла это так серьезно, что юноша улыбнулся.
Их разговор прервали звуки гонга, громко звонящего где-то неподалеку. Влюбленные нехотя покинули постель.
Как только они встали с кровати, дверь распахнулась, и деловитые нилды подали на подносах завтрак – горячие лепешки, смазанные чем-то вроде масла, нарезанная ломтиками соленая рыба в нежнейшем ореховом соусе, дольки различных фруктов в изящных ивовых корзиночках – вкус некоторых фруктов напоминал яблоки – и чистейшая родниковая вода.
После завтрака молодые люди вышли во внутренний дворик. Перспакса нигде не было видно. Эвандер попытался расспросить нескольких слуг-нилдов, но они не понимали юношу. На фурду говорил только элим.
Сирина все еще нервничала, хотя после ночи спокойного сна на ее щеках уже проступил намек на обычный румянец. В глазах принцессы читалось беспокойство. Ее явно что-то тревожило. Наконец Сирина взяла руки Эвандера в свои и прошептала:
– Эвандер, я много думала. Мы должны составить план.
– План?
– Как нам попасть домой. Здесь мы оставаться не можем. Я сойду с ума, если пойму, что никогда не вернусь в наш мир.
– Ну конечно же, мы вернемся домой, принцесса, конечно же, вернемся.
Как им это удастся, юноша себе не представлял. И, естественно, он не стал упоминать, что дома – если иметь в виду Монжон – они оба вновь подвергнутся опасности. Если же под домом понимать его родину, то там будет еще опаснее. Покажись он на улицах Седимо-Кассима, и его немедленно схватят и казнят.
– Ну конечно же, мы вернемся домой. Чтобы успокоить девушку, Эвандер обнял ее за талию. Если Сирина и помнила о его жуткой коже, то не подавала виду.
– Но как, Эвандер? Я все время пытаюсь найти способ, но ничего не получается.
– Нам придется довериться нашему странному новому другу, этому элимскому лорду. Потом, мы ничего не знаем об этом месте. Прежде чем искать путь обратно в Монжон, нужно понять, где мы находимся.
– Мы ничего не знаем, а все, что мы успели узнать о здешних землях, наводит на меня ужас. Я хочу домой, Эвандер.
Сирина дрожала, но отнюдь не от холода. – Ну, здесь мы не останемся.
– Юноша старался говорить уверенно. – Перспакс говорил, что мы отправимся в Канакс, к его другу, мудрецу или типа этого.
– Взгляни! – Девушка кивнула в сторону ближайших кустов. Оттуда за влюбленными внимательно следили десятка два огромных блестящих глаз. – Они повсюду.
– Конечно, это удивительно гостеприимные создания. Они относятся к нам просто прекрасно.
– А по-моему, откармливают нас на убой, как свиней. В самый неожиданный момент они кинутся на нас с топорами, и в ту же секунду мы окажемся на вертеле.
Эвандер нежно сжал руки девушки и попытался вселить в нее уверенность, которой сам не испытывал.
– Не волнуйся, принцесса, мы найдем дорогу домой. Здесь мы не останемся.
Сирина распрямила плечи и глубоко вздохнула, надеясь перебороть страх. Это был уже не страх перед чародеем, мучивший ее несколько недель; она сейчас боялась всего. Ее охватил всепоглощающий приступ ужаса. От одной мысли, что она навсегда останется в этом пустынном разрушенном мире, вдали от дома, друзей и семьи, сердце девушки сжималось. Даже «благородное» лошадиноголовое существо казалось ей просто чудовищем. Когда он разговаривал на фурду, Сирина каждый раз вздрагивала – она никогда не слышала столь странных и пугающих звуков. Элим выглядел так, словно ел младенцев живьем. И все же он носил одежды, приличествующие рыцарю.
– Ты прав, милый Эвандер. Мы не должны терять мужества. Мне нужно помнить, что я – принцесса Сирина Монжонская. – Взгляд девушки посветлел.
– И для монжонской принцессы ее город – не самое безопасное место.
Эвандер ободряюще улыбнулся:
– Ты права. Мы хотим вернуться на Рителт, но не в Монжон. Если мы вернемся в Монжон, то окажемся в еще большей опасности. Отправиться в Кассим – значит шагнуть из огня в полымя.
На мгновение влюбленные забыли о наблюдающих за ними нилдах, о разрушенном Ортонде и обнялись, наслаждаясь теплом и покоем.
Громкий голос, по мере приближения требовательно выкрикивающий их имена, прервал объятие. Они отступили на шаг друг от друга и увидели, как по лужайке к ним, подпрыгивая, несется синий металлический человечек. Он был похож на подскакивающий мяч и каждые пятьдесят футов взлетал над землей.
– Добро пожаловать, – проговорил юноша, когда маленькая фигурка легко вскочила на изгородь из полированного дерева, опоясывающую внутренний дворик, и, словно танцор, повернулась вокруг своей оси с поднятыми над головой руками.
– Привет, лежебоки, – сказал Конитомимо. – Я отправился на разведку, когда еще не рассвело, и теперь могу с уверенностью заявить, что полностью исследовал здешние места.
– С чем и поздравляем. И что же ты обнаружил? – спросил Эвандер.
– Оазис этот не слишком большой, по площади меньше двадцати квадратных миль. В основном зарос бесполезными колючками. Земли, пригодные для земледелия, расположены в центре и составляют лишь одну треть территории. Поля кишат этими подобострастными созданиями. Их здесь тысячи, они заполонили здесь все, словно тараканы – грязную кухню.
Юноша остро ощутил, как это сравнение не подходит к мирку нилдов, такому необычайно чистому, аккуратному и уютному. Ну и что, если нилды и заполонили его? Они сами создали этот мир и с каждой минутой совершенствовали его.
– Они сделали это место прекрасным, – сказал юноша вслух.
– Это, разумеется, вопрос вкуса, – отрезал металлический человечек, занятый, видимо, тренировкой мышц – он перепрыгивал с одной ноги на другую. – Их земельная планировка от начала до конца утилитарна, плоска, скучна, и взыскательному глазу здесь зацепиться не за что.
Эвандеру понадобилось некоторое время, чтобы переварить это заявление.
– Не знал, что ты такой знаток сельского хозяйства.
– Все разумные занятия и ремесла подпадают под кругозор творческой натуры. Меня создали с помощью магии – высочайшего вида творчества, – и к любому вопросу я могу подходить Только творчески.
Юноша беспомощно посмотрел на Сирину. Девушка округлила глаза.
– Ты не видел нашего лошадиноголового друга? – спросила она.
Конитомимо резко повернулся и уставился на принцессу.
– Ты сказала «лошадиноголового»? Это крайне неуважительно по отношению к благородному Перспаксу. Я обязательно сообщу ему, как ты выразилась.
– Пожалуйста, не делай этого, – расстроенно попросила Сирина, жалея о сказанном.
Конитомимо еще раз повернулся вокруг своей оси и только потом соизволил ответить:
– Благородного лорда Перспакса попросили разрешить некоторые споры между нилдами. Он присоединится к нам за обедом. Так как я не нуждаюсь в потреблении огромного количества продуктов, то не буду присутствовать на ритуале приема пищи.
– Ах да, – спохватился Эвандер. – Я как раз думал, что тебе нужно из еды.
– Вам не стоит волноваться о моих нуждах, – издевательски заявил металлический человечек. – Я прекрасно приспособлен для жизни в этом мире. Мне совершенно незачем возвращаться на Рителт.
Эвандер вспомнил, в какое отчаяние впал Конитомимо, когда они оказались на Ортонде.
– Похоже, твои взгляды резко изменились?
– Разве? – угрожающе переспросил металлический человечек своим обычным раздраженным тоном.
– Когда нам пришлось оставить тебя в разрушенном поселении, ты очень волновался, удастся ли тебе выжить одному.
Конитомимо это не смутило.
– Крайне нетактично с твоей стороны упоминать о подобных вещах. Элементарные правила вежливости предполагают, что подобные вопросы не обсуждаются. – Металлический человечек подпрыгнул на перилах и сделал пируэт.
– Ну ладно, давай говорить разумно, – попытался урезонить юноша металлического скандалиста.
– Вы настроены крайне враждебно. Не желаю с вами разговаривать. – Синий человечек спрыгнул с изгороди и исчез в зарослях кустарника.
– Ничего себе, – возмутилась Сирина. – Кто бы подумал, что ковер может быть таким несносным?
– Только не я, – отозвался Эвандер. – Хотя мои взгляды на мир за последнее время во многом изменились.
Они вместе прошлись по саду. Нилды были везде. Из-за каждого куста, из каждой ямы, из-под мостов и с крон деревьев сверкали огромные влажные глаза. Нилды и правда заполонили свою благодатную землю. Постоянное ощущение, что за ним наблюдают, начинало раздражать Эвандера.
Сирина заметила его реакцию.
– Видишь, чем это обернулось?
– Верно. Здесь скоро затоскуешь об уединении.
– Давай вернемся в дом. Во всяком случае, их там меньше.
Они свернули в сад, разбитый в восточном стиле, и почувствовали себя великанами среди миниатюрных деревьев, прудов и мостиков. Детеныши нилдов суетились вокруг крошечных деревьев – поливали, подстригали, убирали отмершие побеги. В стороне еще одна группа копала пруд.
Эвандер и девушка дошли до кромки миниатюрного сада, огороженного аккуратно подстриженной живой изгородью, и, пройдя через ворота, вновь очутились в мире вещей нормального размера. Ощущение было несколько пугающим.
– Нилды очень изобретательный народ, правда?
– Слишком изобретательный. Не знаю почему, но они меня пугают.
Люди подошли к низкому мосту через канал. Под мостом резвилась стайка совсем маленьких детенышей – малыши прыгали в воду с берега.