— Можешь подойти, — объявил голос.
Джон-Том обернулся и вгляделся в скудно освещенный дальний угол зала.
Это Маркус Неотвратимый? Джон-Том пошел на звук, готовый в любой момент к отступлению. Подойдя ближе, он различил в полумраке трон с высокой спинкой, стоящий на возвышении, к которому вели ступеньки. Рядом на низких столиках виднелись канделябры. К ножке кресла был прислонен необычный, украшенный драгоценными камнями, но пригодный для сражения меч. Это обстоятельство втайне порадовало Джон-Тома, как намек на то, что великий маг не полагается всецело на свое колдовское мастерство.
На троне, развалясь, сидел Маркус Неотвратимый и властно смотрел на визитера. Рядом с его правой рукой лежало нечто, приковавшее к себе внимание Джон-Тома. Этот предмет, несомненно, был самой непостижимой деталью во всем интерьере.
— Я, — величаво произнес обладатель трона, — Маркус Неотвратимый, Великий Маркус, Правитель Квасеквы и Озерного края, а также всех пограничных земель. В ближайшем будущем — Император Вселенной.
— Да, — ровным голосом ответил Джон-Том.— Я уже знаю, кто вы. Что я хотел узнать, — продолжил он, показав на заинтересовавший его предмет возле ладони Маркуса, — не бутерброд ли это с копченой грудинкой? С виду потрясающе похоже...
Он принюхался.
— ...И пахнет точно так же. Это должен быть он.
У Джон-Тома потекли слюнки, он за десять шагов чувствовал запах горчицы.
У Маркуса округлились глаза, и он поднялся с места. Наконец, Джон-Том смог его хорошенько рассмотреть. На Маркусе был странноватый черный костюм, грязная белая рубашка и галстук бантом, криво завязанный на шее. На голове красовался изъеденный молью цилиндр. В руке Маркус держал черную пластиковую палочку с белыми кончиками. Позади с трона свешивалась черная накидка.
В общем, он представлял собой не очень внушительное зрелище, за исключением одной детали, которую жители Квасеквы, вероятно, не замечали: на ногах у него были грубые коричневые башмаки.
— Как ты осмелился мне дерзить? — набросился на юношу Маркус, но голосу его не хватало уверенности.
Пять футов и шесть дюймов, определил Джон-Том. Ну, семь. За сорок и не в лучшей форме. Над ремнем выпирало брюшко, несмотря на отчаянные усилия мага скрыть его. Цилиндр, судя по всему, скрывал порядочную плешь. Угрюмые, глубоко посаженные глазки сверкали из-под кустистых коричневых бровей, а под ними красовались большие мешки. У него был почти треугольный плоский нос. Джон-Том не мог определить, является ли форма носа природной или же это результат неоднократных повреждений.
Рот был тонкий и изящный, почти девический. На щеках выделялись вьющиеся бачки. На пальце поблескивал непомерно большой перстень с фальшивым бриллиантом.
.— Извините, просто я последний раз видел копченую грудинку в Вествуд Дели на бульваре Уилшир. Если бы вы знали, что я ел в течение нескольких месяцев, вы бы поняли меня.
Маркус Неотвратимый спустился с трона и оказался в невыгодном положении, поскольку вынужден был смотреть на узника снизу вверх.
— Откуда ты знаешь про грудинку?
— Я знал про нее всю свою жизнь. — Джон-Тома окончательно оставил страх. Не слишком все обнадеживающе, но и не сильно пугает. — Я аспирант... Точнее, был аспирантом на юридическом факультете Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, пока не попал сюда.
— В Калифорнийском университете? — пробормотал Маркус. — Гм, будь я проклят...
Маг медленно обошел гостя, внимательно осматривая его, как музейный работник изучает только что полученный шедевр.
— Ты не пудришь мне мозги, малыш? Ты это серьезно?
— Конечно, черт побери! Ну а вы кто такой?
— Я — Маркус Неотвратимый, вот кто. Правитель Кваску-квы. — Он помотал головой. — Проклятье! Никак не могу выговорить «Квасеквы».
— Да бросьте вы эту лажу. Скажите, как вас зовут, и как вы здесь оказались.
Маркус кивнул.
— Ладно.
Он снял цилиндр и положил на ближайший столик. Взору Джон-Тома предстала лысая, как бильярдный шар, голова правителя.
— Но сперва, малыш, расскажи, как ты попал сюда?
— Не знаю, — честно признался Джон-Том. — Здешнему волшебнику приспичило поэкспериментировать, и почему-то попался именно я. Хотя это случилось не по злому умыслу, но мне от этого не легче. Он не может помочь мне вернуться, по крайней мере на данном этапе. В общем, я тут застрял, и даже очень. А вы?
— Знаешь, малыш, это потрясающе...
Джон-Том сел на стул и приготовился слушать.
— Видишь ли, — начал Маркус, — я не профессиональный волшебник.
Джон-Том предпочел это не комментировать. «Послушаем, — сказал он себе. — Маркусу надо выговориться». Кажется, он давно этого хочет.
— Маркус Неотвратимый — мое сценическое имя. На самом деле я — Мэркл Кратцмейер из Перл-Эмбой, Нью-Джерси. Я годами выступал с одним и тем же номером по всему Восточному побережью. Конечно, мне никогда не удалось бы разбогатеть, но это все же лучше, чем разносить салат на рынке, и можно работать в удобное время. И всегда может случиться, что тебя заметит какой-нибудь агент и пригласит в Вегас. Однако этого не произошло. Однажды я выступил в неплохом кабаке на Манхэттене и еще пару раз — в очень крутом клубе в Атлантик-Сити, но обычно мне не везло. Я работал где придется: частные вечеринки, бары, детские дни рождения. — Он скривился. — Боже, ненавижу выступать на детских праздниках. Маленькие сопляки ползают вокруг тебя, толкаются и выпрашивают леденцы. Я работал во всех забегаловках от Джерси-Сити до Серф-Сити. Я знаю жизнь, малыш, и не с лучшей стороны.
Маркус глубоко вздохнул, облокотившись на один из столов.
— Что ж, попал я как-то на завод Кона Эдиссона. Группа парней, которые там работали, организовала холостяцкую пирушку для мастера, так как этот простак должен был на следующий день жениться. У них не было денег, чтобы снять зал, поэтому они вместе с ночной сменой устроили ее прямо на заводе. Получилось неплохо. Я работал и в куда более мерзких дырах. Там было шумно, но, по крайней мере, чисто. Я показывал обычную программу, постепенно подходя к грандиозному финалу, и все шло хорошо, зрители были в восторге, а может, просто уже под мухой.
— Грандиозный финал?
— Ага. — Маркус гордо просиял. — Я должен был перепилить кого-нибудь пополам.
— Оригинально!
— Эй, не придирайся малыш. Может, это старый трюк, но он по-прежнему имеет успех. Кроме того, надо было сделать еще кое-что, прежде чем отправляться домой. У них был очень большой торг; видал такой когда-нибудь?
— Видел, конечно, — кивнув, ответил Джон-Том.
— Ага. Они наняли крошку из местного притона. — Маркус задумался, сдвинув кустистые брови. — Мерилл или Черилл — так, кажется, ее звали. Во всяком случае, она выскакивала из торта в купальнике... Трюк в том, что я машу палочкой, и после того, как парни прекращают орать, купальник с нее слетает. Ловко, а?
— Очень остроумно, — осторожно согласился молодой человек.
— Я старался сделать все, чтобы ребята не пожалели о затраченных деньгах. Я махал палочкой туда-сюда... — Он продемонстрировал это, взмахнув дешевой пластиковой палочкой. — Но не смотрел, куда иду. Вдруг все закричали, девица завизжала, и я почувствовал, что лечу вверх тормашками. Эх ты, думаю, дурак набитый, схлопотал наконец, перестарался на пару шагов. Я все падал и падал. Проклятая накидка закрывала глаза, только мелькнула какая-то динамо-машина, или генератор, или что там было, не знаю. Потом я ударился. Скажи-ка мне, парень, когда ты был маленьким, ты совал палец в розетку?
Джон-Том кивнул.
— Ну, следующие десять секунд я чувствовал себя так, будто сделал именно это, но только сунул туда голову. Меня тряхнуло, а потом я отключился. Очнувшись, увидел, что лежу в каком-то гроте, а здоровый коренастый тип, склонившись надо мной, спрашивает, как я себя чувствую.
Тон Маркуса был искренним.
— Малыш, я могу тебе сказать, хотя такое трудно представить, что на этом мальчишнике я ничего не пил. Клянусь, ни капли. Ну, может, пару кружек пива и глоток водки. Тоже хорошая штука. Но я знаю, что не был пьян. Итак, стараюсь держаться спокойно, несмотря на то что этот тип, сбежавший из фильма ужасов, стоит надо мной. Тут мне пришла в голову мысль взмахнуть палочкой и с помощью нескольких волшебных слов попы-
таться его отпугнуть. Как ты думаешь, что случилось? Что-то подхватило эту тушу и швырнуло через всю комнату. — Он помедлил, сделав большой глоток из оловянной кружки. — Местное пойло не так уж плохо, малыш. Так или иначе, я понял, что эта глыба говорящего мяса боится меня больше, чем я его. Тогда я стал забавляться со своей старой палочкой, и как ты думаешь, что я понял?
— Что? — настороженно спросил Джон-Том.
— Что все дешевые трюки, которыми я занимался двадцать пять лет, вся чушь, которую я демонстрировал избалованным детям и их тощезадым мамашам, не дававшим мне передохнуть, — все они здесь действуют, по-настоящему. Я могу творить настоящее волшебство, и не только такое, какое я делал раньше, но и совсем новые вещи. Ну, не клево ли?
Итак, я переговорил с тем большим болваном, который меня нашел, и понял, что у него много мышц, но крыша слабовата. Потом ознакомился с местностью. Узнал, что тут есть другой волшебник, который всем заправляет на посту сановника. Я прощупал подходы, представил себя с лучшей стороны и наконец встретился с парой ребят, что заседали в этом Кворуме, или мафии, или Конгрессе — назови его как хочешь. Некоторые из них почуяли, откуда ветер дует, некоторые нет, и с помощью небольшого волшебства, а также тех, кто мыслил правильно, я прибрал к рукам весь этот чертов город.
Он развел руки в стороны и усмехнулся.
— Вот так. Я, Мэркл Кратцмейер из Перл-Эмбой, ныне — советник, вождь, глава. И это лишь начало, малыш. Лишь начало. Здешние волосатые щетки думают, что я — самое великое явление природы после рубленой печенки. И знаешь ли, это так! Существуют вещи, которые я могу делать, но до которых просто еще не додумался. Я, Мэркл Кратцмейер... После долгих лет унижений, поедания отбросов, «да-сэрства» и «нет-мэмства» я — наверху. Знаешь ли, это приятно!