Было там еще с полдюжины офицеров. Но прежде чем путешественники смогли что-то сказать, рослый самец росомахи в великолепной золоченой броне промолвил с явным недоверием в голосе:
— Итак, вы действительно побывали в Куглухе? Слух уже успел добраться и сюда.
— В Куглух и обратно, приятель, — со скромностью героя отозвался Мадж. — Это целая песня. Такую не скоро забудут. У бардов и слов не хватит, чтоб воздать нам по заслугам.
— Возможно, — согласился Аветикус. — Если только на свете останутся барды.
— У нас великие новости. — Клотагорб опустился возле стола. — К сожалению, страшное чародейство броненосных по-прежнему грозит нам, хотя природа его стала теперь чуть менее загадочной. Однако, впервые за долгие-долгие времена, нам удалось заручиться поддержкой союзников, обитающих вне Теплоземелья. — Он не пытался скрыть удовлетворения. — Прядильщики согласились выступить на нашей стороне.
Среди собравшихся послышался ропот... и отнюдь не радостный.
— Такое обещание в устной форме дала мне сама Олл, Великая Госпожа Тенет, — добавил Клотагорб, не удовлетворенный реакцией на столь важное заявление.
Но когда смысл его слов во всей полноте дошел до каждого, послышались возгласы уже радости и удивления.
— Прядильщики... Надо же! Теперь мы победим... Ни одного сукина сына из броненосных в живых не оставим. Загоним на дальнюю оконечность Зеленых Всхолмий!
— Ну, это произойдет, — охладил Клотагорб общий энтузиазм, — если пауки вовремя придут сюда. Им же необходимо перебраться через Зубы.
— Ну, значит, можно их не ждать, — отозвался скептически настроенный офицер. — Через Зубы есть только один Проход — Трумов.
— Прохода, может, и нет, а тропа найдется. Обитатели Железной Тучи обещали показать им путь.
Теперь в шатре воцарилось открытое возмущение.
— Нет такого места — Железная Туча, — отозвался скептик Вукль. — Это миф, и обитают там призраки.
— Мы побывали в этом мифе, — возразил Клотагорб. — Он существует.
— Полагаю, одного слова чародея достаточно, чтобы доказать все что угодно, — негромко заявил Аветикус, одним своим присутствием положив конец дискуссии.
— Они обещали провести сюда армию прядильщиков, — продолжал Клотагорб во внезапно воцарившемся почтительном молчании. — Я считаю, что броненосные могут начать войну в любой день. Мы встретились с Эйякратом и бились с ним. Он не знает, как мало известно нам о Проявлении, но и не рискнет предположить полное незнание с нашей стороны. Поэтому собранные орды вот-вот должны выступить. В любом случае, они уже готовы к войне.
Со стороны офицеров полетели вопросы. Они хотели знать, сколько собрано войска, сколько среди них крылатых... Размещение частей, наличие тяжеловооруженных полков, лучников и так далее.
Клотагорб отмахнулся от всех.
— Я не смогу ответить во всех подробностях. Я не солдат и обращал внимание совсем на другое. Могу сказать только, что броненосные еще не собирали большей армии против Теплоземелья.
— Но и встретит их куда больше теплоземельцев, чем они могут предположить! — фыркнул Вукль Трехполосный. — Мы уничтожим все население Зеленых Всхолмий. Мы вымостим хитином Проход Джо-Трума!
Из-за спины барсука послышались одобрительные возгласы.
Выражение на физиономии мэра смягчилось.
— Должен признаться, что мы не просто рады. Мы потрясены, ибо уже не ожидали вновь увидеть вас. Весь мир в долгу перед вами.
— Сколько же нам причитается, друг? — встрял Мадж.
Трехполосный кисло глянул на выдра.
— В такое-то время думать о столь презренных материях!
— А я, кореш, всегда могу ду...
Рука Флор прикрыла выдру рот.
Мэр повернулся к помощнику.
— Проследите, чтобы им было предоставлено все необходимое, лучшая пища и кров.
Офицер-соболь кивнул.
— Будет сделано, сэр. — Он шагнул вперед и отдал честь. Тут взгляд его упал на фигурку, переброшенную через плечо Джон-Тома. — Ей необходима медицинская помощь?
Рыжие волосы щекотали щеку Джон-Тома. Чуть отвернув голову, он ответил почти неслышно:
— Нет. Она мертва.
— Прошу прощения, сэр.
Джон-Том пробежал глазами палатку. Клотагорб оживленно беседовал с офицерами, среди которых были росомах, Аветикус и Вукль Трехполосный. Взор старого чародея на миг встретился с глазами Джон-Тома. На короткий миг.
Во взгляде старика не было утешения. И не было надежды. Только правда.
Глава 15
Встреча заняла немного времени. Но когда путешественники оставили шатер, оказалось, что все перенесенные испытания, все напряжение прошедших недель, проведенных на грани жизни и смерти, разом обрушились на них.
— Кто куда, я в баню, — объявил Мадж с надеждой.
— А я в холодную воду, — возразил Хапли.
— Мне бы лучше под душ, — сообщила Флор.
— И я тоже не возражаю против душа.
Джон-Том и не заметил, как переглянулись Каз и Флор. Он не замечал ничего — кроме удалявшегося овального панциря чародея.
— Минуточку, сэр. И куда же мы направляемся?
Клотагорб поглядел на него.
Сперва следует отыскать Пога, а потом — на совет чародеев, колдунов и ведьм, чтобы скоординировать действия в ожидании грядущей атаки. Ты ведь знаешь, что колдовать всякий раз может кто-то один. Любое противоречие делает заклинание неэффективным.
— Подождите. Ну а... Вы не забыли? Вы же обещали.
Клотагорб отвернулся.
— Она мертва. Мой друг, любовь и жизнь — вещи скоротечные. Если есть, то есть, а когда закончилась — ничего не поделаешь.
— Не нужны мне ваши клепаные чародейские разговоры. — Он возвышался над черепахой. — Вы же сказали, что можете вернуть ее к жизни.
— Да, я сказал, что попробую помочь тебе. Ты был в отчаянии, ты нуждался в надежде, во внутренней опоре. И я дал ее тебе. Я помог тебе выжить. И не жалею об этом.
Джон-Том не ответил, и чародей продолжил:
— Мальчик мой, твой дар — вещь непредсказуемая, но могучая. Подобную непредсказуемость можно было бы считать недостатком, но сейчас мы имеем дело с еще более непонятной силой. Ты можешь оказать огромную помощь... если захочешь. Но я ощущаю ответственность и за тебя, и за твою недавнюю потерю. Решишь ничего не делать — никто тебя не осудит, и я не стану даже уговаривать тебя. Могу только пожелать, чтобы ты захотел помочь мне. Уверяю тебя, я не знаю заклинания, поднимающего мертвых из гроба. Я обещал попробовать и попробую — в свое время, — когда не будет столь неотложных дел. А пока я должен постараться сохранить жизнь многим. Мне некогда сейчас экспериментировать, пытаясь спасти одну жизнь. — Он говорил ровным голосом. — Хотелось бы, чтобы все было по-другому, мой мальчик. Но и у магии есть свои пределы. Один из них — смерть.
Джон-Том молчал, держа на плечах мертвое тело.
— Вы же говорили... говорили мне...
— Я говорил, чтобы спасти тебя самого. Отчаяние не способствует быстроте мысли и действий. Но ты уцелел. Талея же, благослови Господь ее беспокойное вспыльчивое сердечко, ругала бы тебя за эту жалость, будь она сейчас здесь.
— Ты лжешь, маленький твердопанцирный...
Клотагорб на всякий случай отступил.
— Не заставляй меня останавливать тебя, Джон-Том. Да, я обманул тебя. И не в первый раз, как утверждает этот торопыга Мадж. Ложь во благо — тоже род правды.
Джон-Том испустил нечленораздельный вопль и рванулся вперед, ослепленный и бесповоротной потерей, и двуличием чародея. Тело Талей — более не личность, даже не воспоминание — скатилось на землю. Он слепо тянул руки к невозмутимому волшебнику.
Клотагорб видел, как копится гнев, видел признаки его в лице юноши, в позе его, в движениях мускулов под кожей. Руки чародея шевельнулись, и он шепнул чему-то невидимому: «анестезия» и «фиксируй».
Джон-Том повалился, словно от удара собственным посохом. Заметив суету, подошли солдаты.
— Он мертв, сэр? — полюбопытствовал один из них.
— Нет, но в настоящий момент хотел бы умереть, — чародей показал на безжизненное тело Талей. — Скорбит по первой жертве войны.
— А этот? — самец белки указал на распростертого рядом Джон-Тома.
— Любовь тоже ранит. Через какое-то время поправится и он. Ему нужны отдых и забвение. Там, за штабным шатром, есть другой, поменьше. Отнесите его туда.
Унтер подергал хвостом.
— А он не будет опасным, когда придет в себя?
Клотагорб посмотрел на спокойно дышавшего молодого человека.
— Едва ли... Даже для себя самого.
Белка ответила воинским салютом.
— Будет сделано, сэр.
Немногие средства, подумал Клотагорб, способны заставить забыться и сердце, и ум. И горе среди них — самое могущественное. Он поглядел, как солдаты уносили худощавого молодца, а затем заставил себя обратиться к иным, более серьезным материям. Талея мертва, Джон-Том не в себе. Что ж, можно только посочувствовать мальчику. И если потребуется, он сумеет обойтись и без молодого человека во всем хаосе, который царит у него в голове. Что ж делать с этой новоявленной ненавистью?
Впрочем, пусть себе ненавидит, это не страшно. Ненависть отвлечет его мысли от потери. Он будет всегда подозревать меня, но в этом ничего нового нет — ко мне все так относятся. Люди вечно страшатся того, чего не могут понять.
Одиноко же прожил ты жизнь, старый друг. Очень одиноко. Но ты знал это, когда давал обеты и приносил клятвы. Чародей вздохнул и побрел искать Аветикуса. «У этого-то по-настоящему рациональный ум, — подумал с удовольствием Клотагорб. — Без фантазий, но надежен. Он примет мой совет и поступит в соответствии с ним. Я могу помочь ему.
Быть может, и он сумеет помочь мне. Все же две сотни лет с хвостиком, так, старый друг?
Устал я, черт побери. Как я устал. Жаль, что вместе с другими я принял на себя тяжкий груз ответственности. Но зло, выпущенное Эйякратом, следует остановить».
Мудр был Клотагорб и многое знал, но и он не смел признаться себе, что движет его поступками не ответственность, а простое любопытство...