Леандра постучала указательными пальцами друг о друга. Жест, означавший у морского народа: «Давай, не тяни».
– Мне показалось, я видел, как что-то пролетело между островами.
– Пролетело?
– Звучит дико, да? – он поскрёб подбородок. – Я предположил, что это пеликан, но для пеликана летун был великоват и слишком быстр. Впрочем, я вообще не уверен, что что-то видел. Может, нервишки пошаливают? Ну, ты меня понимаешь.
Помрачнев, Леандра взглянула на острова, торчавшие прямо по курсу. Скалы при луне, буйная растительность, и ничего больше.
– Уверен, что по пути к Скважине нас не преследовал чей-то корабль? Сейчас это было бы на редкость некстати.
– Уверен.
– Хорошо. Прежде чем займёшься прибывающими кораблями, убедись, что за нами никто не следит.
Капитан потупился.
– Леа, ты не втянула нас в неприятности?
– Нет.
– И насколько всё плохо?
– Я же сказала, нет никаких неприятностей.
– Так же паршиво, как было в тот раз, когда слоновий бог наёмников превратился в неодемона?
– Да разве то была неприятность?
– Мы ушли из лагеря живыми только потому, что его лейтенант свихнулся, но потом они всё-таки подкараулили меня на берегу.
– Ты оправился от ушиба копчика на следующий же день, – Леандра возвела очи горе.
– Значит, на нас надвигается гроза? И насколько черны тучи? Всё будет как с медузой-неодемоном или тем комариным божком?
Леандра подавила дрожь.
– Мы вышли из всех передряг живыми, – сказала она, не став упоминать о том, что кое-кому из их отряда повезло меньше. – Не дёргайся, Кай. Давай я сама со всем разберусь, а? У нас нет никаких проблем и не будет, если ты продолжишь исполнять мои приказы.
Он впился взглядом ей в лицо и вдруг отвернулся.
– Эй, Пелеки! Веди катамаран на Скважину, там мы и встретимся. Лови!
Холокаи перебросил лейтенанту свой леймако. Тот поймал зазубренное весло и кивнул:
– Есть, капитан.
Холокаи послал Леандре белозубую улыбку и спрыгнул с палубы, без единого всплеска войдя в тёмную воду.
Леандра смотрела вслед другу, прижимая ладонь к животу. Боль усилилась. Случалось, недуг так обострялся, что раздутыми вдвое суставами и распухшим лицом она напоминала лезущую из кадки квашню. Тогда приходилось принимать мерзкое на вкус снадобье, которое гидроманты творили с помощью водных рун. В результате соматическая часть её организма прекращала атаки на текстуальную, но побочные эффекты были ужасны. Леандра ненавидела своё тело, продолжающее бесконечную гражданскую войну.
Интересно, не прибьёт ли она когда-нибудь сама собственную человеческую половину? А что, вполне тянет на убийство любимого. К тому же её текстуальная половина при этом может и выжить. Улыбка сползла с лица. Леандре до судорог не хотелось становиться похожей на мать. Да и, во всяком случае, убить одну только человеческую половину вряд ли получится.
Мысли Леандры обратились к людям, которых она могла бы убить. Холокаи отправился на поиски прибывающих кораблей, а ей самой следует перебрать тех, кто только начал завоёвывать её сердце.
– Оп-па! – удивлённо воскликнула она, добавив в список ещё одно имя. – Лейтенант, вызовите ко мне Дрюна.
Лейтенант Пелеки передал приказ по эстафете, Леандра же принялась рассматривать белый полумесяц и его отражение в воде среди темных островов.
Когда ей исполнилось шесть, отец впервые привёз её из Лорна на Иксос. Первую ночь они провели в Шандралу. Глядя в небо над Плавучим Городом, маленькая Леандра спросила, как это вышло, что все три луны переплыли вместе с ними океан. Отец рассмеялся и объяснил, что луны находятся очень-очень высоко, поэтому их можно видеть отовсюду. Леандра ему не поверила.
– Моя госпожа, – послышался голос из-за спины.
Оказалось, Дрюн сменил личину, представ в виде светлокожей высокой мускулистой женщины. Воплощение богини победы Облачного культа. Прежде чем слиться с Дрюном, лотосским неодемоном рукопашной борьбы, и его аватарой Дрюнарсоном, победителем прошлогоднего турнира, она была известна под именем Ники. Троица взяла себе имя сильнейшего из них, хотя в этом воплощении появлялась нечасто.
В виде Ники Дрюн оставался в чёрном ланготе и чешуйчатой броне, в каких был на берегу. Однако это облачение облегало теперь стройные бёдра и маленькие грудки. Рук было четыре, но они стали определённо женскими. Большие глаза оттеняли длинные тёмные ресницы.
Формируя свою совокупность, Дрюн решил не возжигать ауру, выдававшую его божественное происхождение. Для идентификации четырёх рук вполне хватало, а аура могла выдать, когда требовалось действовать скрытно.
По обычаю облачнников, Дрюн стояла, склонив голову и прижав ладонь к сердцу. Леандра рассеянно подумала, что матросы Холокаи, а все они были из морского народа, должны считать Дрюн удобной спутницей: воплощая сразу три культуры, она тем самым помогала кораблю исполнять Тройственный Рескрипт, предписывавший, чтобы на всех официальных иксонских мероприятиях присутствовал хотя бы один представитель от всех трёх народов архипелага.
– Друг мой, – произнесла Леандра, тоже прижимая ладонь к сердцу, – не подойдёшь ли поближе?
Дрюн подошла, на её лице светилось искреннее любопытство.
– Сколько ты мне уже служишь? Год? – спросила Леандра.
– Чуть поменьше.
– И как тебе служба?
– Подходит.
– И тебя ничто не удручает?
Улыбка Дрюн не дрогнула.
– Мне бы хотелось чаще выходить на арену. Богине тоже нравится поклонение. В твоих глазах я – вторая после Холокаи. А хотелось бы стать первой. Принимая во внимание мои ипостаси, я склонна к соперничеству.
– Я ведь уже предупреждала тебя, чтобы ты не поддевала на крючок Холокаи.
– А я считала, тебе не по душе родительские каламбуры, – Дрюн продолжала улыбаться.
– Каламбуры?
– Поддевать Холокаи, учитывая… ну, то, другое его воплощение. Мне показалось, ты играешь словами.
– О, Создатель! Даже в мыслях не держала. Я всего лишь имела в виду, что не могу позволить соперничество между тобой и Холокаи.
– Тогда к чему все эти вопросы о службе?
– Ты – единственный известный мне неодемон, который обратился сам, – Леандра изучающе смотрела в лицо богине.
– А, ты про моё обращение! – просветлела та. – Да, нелегко было вламываться к тебе в спальню в таком виде. Ну, ты понимаешь.
– Полагаю, если бы это было легко, ты бы этого не сделала.
– Не сделала бы, – безмятежно согласилась богиня, подходя вплотную к Леандре.
Нижней рукой она взяла её за локоть и повела на левую сторону катамарана, откуда лучше было видно отражение белой луны. Колени Леандры сразу заныли от ходьбы, но стоять бок о бок с Дрюн было приятно. Как будто две старинных подруги.
Вдруг Леандра поняла, что её будущие «я» либо вообще ничего не чувствуют, либо испытывают какой-то эмоциональный сумбур. Она напряглась, раздумывая о том, что такого ужасного может случиться через час. Магическое нападение? Очередной приступ болезни, сопровождающийся расширением сознания до уровня сумасшествия? Или… Она расхохоталась.
– В чём дело, госпожа? – спросила Дрюн.
– Через час я буду спать и видеть сны. Я это чувствую. Странное ощущение.
Богиня нахмурилась, и Леандра продолжила уже серьёзнее:
– Мы говорили о подозрительной природе твоего обращения.
Дрюн хмыкнула.
– Оно кажется тебе подозрительным только потому, что, обнаружив меня в своей спальне, ты вынуждена была признать, что в твоём синем лорнском платье я смотрюсь куда лучше тебя.
– Нет, это платье смотрится лучше на тебе, – пробурчала Леандра, наслаждаясь шутливой беседой.
Неплохо всё-таки поговорить с другой женщиной, пусть даже Дрюн не всегда ею была.
– Расскажи, почему ты решила устроить собственное обращение? Ведь ты была превосходным неодемоном и могла успешно скрываться ещё много лет.
– Разве мы не договорились, что никогда не будем обсуждать прошлое? – всё с той же загадочной улыбкой спросила Дрюн.
– Твои преступления столь ужасны?
– Пусть это останется моим секретом.
Леандра рассмеялась.
– Если ты ответишь на один щекотливый вопрос, я позволю тебе больше времени проводить на арене.
– Ты знаешь, я не могу противиться искушению.
– Почему мне может понадобиться убить тебя завтра утром?
– Может, ты обнаружишь, что и зелёное платье из Остроземья сидит на мне лучше?
Леандра усмехнулась краешком губ, потом взглянула на Дрюн в упор.
– О, так ты серьёзно?
– Да.
С кормы раздался приказ лейтенанта уменьшить парусность, а всем матросам приготовиться сесть на вёсла, чтобы грести к Скважине. Дрюн откашлялась.
– Ты говоришь так, словно тебе было ниспослано пророчество.
– Заслуга богозаклинания, купленного у контрабандиста.
– Не то чтобы я сомневаюсь, но… Это надёжное пророчество?
– Я унаследовала от матери способность постигать вероятности будущего. У меня нет её дара видеть ландшафт времени, но на то, чтобы судить о надёжности, моих возможностей хватает. Я предвижу, что завтра утром не смогу избежать выбора между убийством любимого существа и собственной смертью. Поэтому и искушаю тебя, богиня.
– Что же… – Дрюн кивнула. – Ты можешь на меня рассчитывать, если моя смерть хорошо послужит нашему делу. Скажем, меня можно распотрошить и добыть богозаклинание, вроде тех, что ты покупаешь у контрабандистов.
– Сильный ход, – мягко сказала Леандра. – А я-то вообразила, что допрашиваю тебя. Знаешь, для столь юного божества ты на редкость проницательна.
– Это те мальчишки юны, а Ника, она была здесь всегда. Как и почти всё, связанное с Облачным культом. Своё первое воплощение я обрела, когда Облачный народ был племенем мореходов, обитавшим на западном побережье Остроземья. У меня сохранились смутные воспоминания об остроземских ордах, вытеснивших нас в море. Мы скитались много десятилетий, прежде чем завоевали внешние острова вдали от людей Лотоса.
– Может, тебе прекратить усердную возню с мальчишками и записать кое-что из своих воспоминаний для потомков?