Сначала Чаромора покачивалась на месте, потом стала кружить вокруг кресла, в котором сидел Трумм. Люди смотрели на нее словно зачарованные, и телеоператорам понадобилось все их самообладание, чтобы работать в подобной обстановке.
Сначала Чаромора описывала вокруг Трумма большие круги, потом все меньше и меньше и наконец неподвижно застыла перед ним. Все непроизвольно наклонились вперед, замерли и впились в нее глазами. Чародейка забормотала, и, хотя никто не мог разобрать слов, у присутствующих стали подергиваться ноги. Вдруг Чаромора громко вскрикнула. От неожиданности все вздрогнули, а Трумм с перепугу вскочил на ноги и так и остался стоять перед Чароморой твердо и уверенно.
Трумм исцелился!
Публика пришла в восторг, но в то же время всем было как-то не по себе. Каждый старался украдкой взглянуть на свои ноги, кое-кто даже ощупывал их руками. К счастью, у всех они были в полном порядке.
- Мы стали сейчас свидетелями необычайного, ошеломляющего события,начал репортер телевидения, когда немного пришел в себя от потрясения.- В это трудно было бы поверить, если бы все это не произошло на наших глазах. В результате несчастного случая капитан Трумм страдал неизлечимым недугом. Ему было сделано около двадцати операций, но они не принесли ему облегчения. А сейчас здесь мы с вами увидели, как он вылечился за несколько мгновений. Расскажите, пожалуйста, как вам это удалось? - обратился он к Чароморе.
Репортер протянул руку с микрофоном к Чароморе, стараясь сам держаться от нее как можно дальше.
- Эта болезнь была вызвана внутренним недугом. Как вы видели, я просто-напросто сказала несколько слов,- ответила Чаромора.
- Вы можете так лечить и другие болезни?
- Конечно,- произнесла Чаромора.- Но я все-таки предпочитаю лечить травами.
Журналисты, толпившиеся вокруг них, торопливо записывали, стараясь не пропустить ни одного слова.
- Известен ли вам секрет вечной молодости?
- Разумеется,- важно ответила Чаромора. Молодой журналист, которому в начале передачи Чаромора дала по носу, язвительно спросил:
- Почему же вы не примените его к себе? Чаромора так взглянула на журналиста, что у него мурашки по спине забегали.
- Стоит мне вернуть мою молодость, как я тотчас лишусь накопленных за долгую жизнь знаний и опыта. Я предпочитаю быть мудрой и старой, а не молодым несмышленышем.
- А знаете ли вы секрет бессмертия? - послышалось со всех сторон.
- Знаю,- ответила Чаромора и послала в камеру очаровательную улыбку.- Увы, нам заказано преступать законы природы. Это принесло бы только горе и несчастье. Ведь трудно предугадать последствия всех поступков.
- А накликать болезнь на чью-либо голову вы можете? - спросил журналист с блестящей, как бильярдный шар, головой.
- Какую пожелаете,- ответила Чаромора и усмехнулась.- Вы только назовите имя своего недруга и хворь, которую хотели бы наслать на него.
У журналиста с лысиной было несколько "добрых" коллег и начальник, на которых он с величайшей радостью наслал бы чесотку, но, конечно же, не публично, не с телеэкрана, а как-нибудь тайком, исподтишка. Чаромора его сразу раскусила.
- Да нет, я просто так поинтересовался...- пробормотал лысый и углубился в свои заметки.
Не переставая жужжали камеры, щелкали фотоаппараты. Передача по телевидению продолжалась уже четвертый час сверх отпущенного времени. Все работники телевидения как завороженные сидели у своих аппаратов, и ни у кого не поднималась рука прекратить эту передачу и начать следующую.
- Мы слышали о самых разных магических предметах, о таких, например, как философский камень или заколдованное кольцо, волшебная палочка или лампа, с помощью которых любой может творить чудеса. Есть ли у вас нечто подобное? - спросил какой-то высокий очкарик.
- Ну да,- нехотя проговорила Чаромора.- Такие вещи, конечно же, существовали и, может быть, сохранились у кого-нибудь и поныне. Но мне они не нужны, ведь я сама чародейка.
- А растения, обладающие чудодейственной силой, вам известны? спросил кто-то.
- Вот, например, разрыв-трава. Ее следует собирать в июльскую ночь на настоящем лугу. Разрыв-трава открывает замки и запоры. Кто ее найдет, научится понимать птичий язык и чужестранную речь.
- А какой же это настоящий луг?
Но Чаромора не захотела больше отвечать.
- Я совсем заболталась с вами. Думаю, уже хватит. На том телепередача и кончилась.
Назавтра Чаромора и носа из дома не высунула. Весь день она читала газеты, заполненные ее фотографиями и статьями о ней. Поначалу такое внимание привело Чаромору в восторг, но постепенно она становилась все мрачнее и мрачнее.
С наступлением сумерек, часа, когда Чаромора привыкла вместе с Труммом пить чай из шиповника, она была уже мрачнее тучи. Чтобы хоть немного приободрить ее, капитан включил телевизор. Показывали фильм о грибах, и Чаромора все время недовольно морщилась: по ее мнению, фильм был снят человеком, ничего не понимающим в грибах. Настроение у Чароморы немного улучшилось. Но вот фильм кончился, и на экране появился диктор.
- По желанию многочисленных зрителей мы повторим вчерашнюю передачу о встрече с Чароморой.
Чаромора мгновенно снова сникла.
Увидав себя на экране в ореоле ядовито-зеленых локонов, она горестно схватилась за голову и принялась рвать на себе волосы.
Трумм молча разливал чай.
На экране взметнулись и разлились пенные волны. Глядя на них, Чаромора даже застонала.
А увидав, как она подняла руки и стала раскачиваться, Чаромора закрыла лицо руками и попросила Трумма выключить телевизор.
- О! Где же были мои глаза раньше! - запричитала она.- Не могу я смотреть, как эта вздорная старуха морочит людям голову! Ох, я горемычная Чаромора, как же я могла пасть так низко! И эти безобразные зеленые лохмы!
- А мне они показались очень даже живописными,- промолвил капитан Трумм.
- Разве для того всю свою жизнь я изучала тайны растений, чтобы теперь на старости лет красить волосы в зеленый цвет?! Я же не ветреная русалка, которая только о том и думает, как бы заманить кого-нибудь в омут. На высокой сосне нужно меня повесить за эти зеленые волосы, о, я тщеславная кикимора!
- Не слишком ли это жестокое наказание? - спросил Трумм.
В ответ Чаромора горько расплакалась.
- Никто не понимает мою несчастную душу! - всхлипывала она.
- Но меня ты ведь вылечила,- тихо проговорил Трумм.
- Я превратила это в смехотворный спектакль! - неутешно плакала Чаромора.- Неужто ты думаешь, что для лечения нужны были все эти фокусы вроде кружения и подскоков?! Это все от тщеславия! Мне просто лестно было показать, какая я всемогущая!
- Но это же так понятно,- старался Трумм утешить Чаромору.- Если бы уже в самом начале тот молодой журналист не попытался выставить тебя на посмешище, ты вела бы себя совсем иначе. А так тебе захотелось показать ему свою власть. К тому же это море было так прекрасно! Ты даже представить себе не можешь, как приятно мне было снова оказаться посреди бушующего моря!
Но Чаромора заливалась горючими слезами и не слушала его.
- Ну и дуреха же я! - всхлипывала она.- Это же был всего-навсего обман зрения! Меня следует бросить свирепым медведям, чтобы они растерзали меня на части. О, я горемычная, какая чудовищная судьба ожидает меня! Слезы ручьями текли по щекам Чароморы,- А куда подевался тот бедный больной моряк, о котором я напрочь забыла, когда мою старую глупую голову вскружили наряды и жажда славы?
- О нем ты не беспокойся! - радостно встрепенулся Трумм.- Он пил горячее молоко с медом и выздоровел. Сейчас он уже далеко в море.
- Нет, нет! Меня нужно сжечь на костре, как сжигали в старину ведьм, потерявших скромность и стыд! - стонала Чаромора.
- Ну-ну-ну,- примирительно произнес Трумм.- Вот это было бы бесчеловечно.
Он налил Чароморе еще чаю и положил в чашку восемь столовых ложек сахарного песку, чтобы она успокоилась.
Чаромора пила чай и плакала. В конце концов она так изнемогла от слез и от сладкого, как сироп, чая, что глаза ее сами собой сомкнулись. Капитан Трумм отнес Чаромору в постель и накрыл се теплым пушистым одеялом. И она сразу уснула.
А наутро Чаромора исчезла.
Когда Трумм вошел в спальню, чтобы разбудить ее, он увидал пустую кровать и открытое окно. На подушке лежало письмо.
"Я возвращаюсь домой, такая жизнь погубит меня",- было написано в этом письме.
А по всей комнате - на полу, на столе, на стульях - валялись все ее нарядные халаты и ночные рубашки, платья и шляпы, пальто и туфли, духи, кремы, часы, цепочки и все остальное, что прежде так радовало Чаромору, и все это сверкало, переливалось и благоухало. Чаромора не взяла с собой ни единой вещички.
Так Чаромора вернулась на свой остров.
Пока она развлекалась в городе, наступила осень. Под соснами еще цвел пахучий лиловый вереск. Заросли шиповника были усыпаны крупными оранжевыми плодами. Листья на деревьях и на кустах пожелтели, а море вокруг острова потеряло свою синеву. Чаромора до блеска отмыла свой дом изнутри и снаружи. Закончив уборку, она нарвала душистых лечебных трав и развесила их под стрехой сушиться. Все крынки и горшки Чаромора наполнила шиповником и орехами, а в большой кадке засолила грибы - маленькие коричневые горькуши.
Справившись со всеми многочисленными делами, Чаромора вымыла и расчесала волосы, и они стали у нее мягкими и пушистыми. Потом она украсила брови искрящимися чешуйками плотвы и надела новый в красную клетку передник. С тех пор каждый вечер Чаромора сидела на прибрежном камне и глядела на море.
Чаромора ждала.
Но только когда море сковал первый, еще тонкий лед, она увидала того, кого ждала так терпеливо и долго. Каждый миг лед йод коньками гостя мог проломиться, и сердце Чароморы сжалось от страха. С перепугу она невольно забормотала какие-то слова, и сразу же затрещал мороз и море сковало толстым льдом. С неба, как из мешка, посыпался густой снег. Поднялась метель. Ветер выл и свистел, гнал поземку и взвивал вихри снега. Человек на коньках скрылся в снежном буране.