– Резонный вопрос, – кивнула Вивиан. – Войско на Луррикаре ждет нашего сигнала. Однако подать его будет не так-то легко. Если верить Франческе, в Авиле тайно действует лига сепаратистов из Звездной академии. Наши подозрения пали на магистра Дегарна и его подчиненных на колаборисной станции. Станционные горгульи, которых допросил Лотанну, эти подозрения подтвердили. Таким образом, мы не можем отправить колаборис на Луррикару, пока не переберемся через хребет в Холодный Шлюз. Тогда я смогу на скорую руку набросать колаборис и послать с тамошнего маяка.
«Набросать колаборис?!»
Вивиан лишь улыбнулась.
«Магистра, признайтесь, кто вы такая!»
– Меня куда больше интересуете вы.
«То есть моя память?»
– Вам тоже, наверное, любопытно узнать, редактировал ли демон ваш текст. И вашему автору, вполне возможно, не менее любопытно.
У призрака защемило в груди. Надежда на воссоединение жгла каленым железом. Он посмотрел на Лотанну, потом на Вивиан. «Я скажу. Когда мы туда влезем?»
Вивиан кивнула на Лотанну.
– Как только оттуда уберется драконий кошмар.
Глава тридцать восьмая
По дороге через саванну Франческа сочиняла колкости для Никодимуса.
Идти было тяжело. Двое кобольдов далеко впереди расширяли тропу, прорубленную ими же к ликантропскому приюту. И все равно Франческе стоило большого труда не поскользнуться на глинистой земле, усыпанной вдобавок гладкими стеблями.
Никодимус позади нее шел по этой мешанине босиком. Как ни обернись, он неизменно всматривался сквозь заросли куда-то вдаль, но, почувствовав на себе Франческин взгляд, на миг поворачивал голову. Шагающий впереди Сайрус удерживался на ногах с таким же трудом, как Франческа. Через каждые полмили иерофант усложнял себе жизнь попытками скрутить из полосы разодранной мантии подобие тюрбана и вуали. Ни одна из попыток успехом не увенчалась.
Как ни смотрела Франческа под ноги, глаза неизменно обращались к раскинувшемуся вокруг зеленому морю. До сих пор она представляла саванну однородной – состоящей из одного вида травы и ничего более, как водохранилище состоит исключительно из воды. На деле саванна поражала разнообразием.
В одних местах трава росла тонкая, словно плеть, и, качаясь от малейшего дуновения, нещадно секла шею и плечи. В других местах толстые, с мужскую руку, стебли возвышались почти на два человеческих роста, напоминая Франческе бамбуковые леса в окрестностях Порта Милость. В этих травяных рощах имелся даже собственный подлесок из лозы и тенелюбивых цветов, а в одной встретилась стая переливчато щебечущих черно-лавандовых птиц. Захлопав крыльями, они с треском, способным заглушить лесной пожар, поднялись в небо и грозовой тучей скрылись вдали.
Из-под ног то и дело шмыгали зверьки, похожие на кроликов – с дымчатой пушистой шкурой, – которых Франческа никак не успевала толком разглядеть. Один раз в траве проскакало что-то большое и пернатое – двое кобольдов с радостным гиканьем запустили ему вслед топориками, но, к облегчению Франчески, промахнулись. В другой раз Никодимус, опустившись на колени, приложил ладонь к земле. Франческа, повторив из любопытства его жест, почувствовала ритмичную, словно барабанный бой, дрожь.
– Что это?
– Что-то тяжелое и с ногами, – ответил Никодимус.
– Да уж, каков вопрос… – вздохнула Франческа. Постепенно дрожь стихла, а потом и вовсе пропала.
Они двинулись дальше через бесконечную череду разномастных трав. Когда небо начало темнеть, Франческа подтянулась ближе к Сайрусу.
– Как думаешь, Вивиан удалось выстоять перед Скитальцем? – спросил он.
Франческа фыркнула.
– Всевышний свидетель, эта особа мнит о себе не меньше, чем наш умалишенный какограф. – Она покосилась на Никодимуса. Тот по обыкновению всматривался в траву, но на взгляд Франчески обернулся. Зеленые глаза сверкнули изумрудами на темном лице.
– Хотя как знать, – продолжила она. – Может, Вивиан и прикончила Скитальца. Она явно на это рассчитывала.
– Я думаю, она погибла, – мрачно отозвался Сайрус. – А значит, нужно попросить нашего умалишенного проводить меня к саду ветров, чтобы я предупредил маршала о зреющем в Авиле политеистическом бунте.
– Так попроси.
– Он не мне глазки строит…
– У мужчин это природой заложено – ежечасно изрекать какую-нибудь чушь или вы специально тренируетесь, чтобы навык не потерять?
– Как ты ни обернешься, он моментально перехватывает твой взгляд.
– Я иду прямо перед ним. Разумеется, он замечает, когда я оборачиваюсь. Когда впереди тебя человек оглядывается, ты волей-неволей отреагируешь, если только ты не совсем чурбан бесчу…
– Ты просто проверь.
Франческа не ответила. Но через несколько минут просека уклонилась на запад, и Франческа, словно высматривая, куда идти, скользнула взглядом к Никодимусу.
Он, хмурясь, смотрел куда-то за плечо – не иначе как слушал топающего позади кобольда. Франческа уже собиралась сообщить Сайрусу, что до знатока человеческой психологии ему дальше, чем земляному червяку, – и тут Никодимус повернул голову. Лицо по-прежнему непроницаемое, но взгляд задержался чуть дольше необходимого. Франческа резко отвернулась – понятный любому мужчине без лишних слов сигнал «прочь!».
– Ну что, уже пора выступить с «я же говорил»? – осведомился Сайрус.
Франческа промолчала.
– Попроси его проводить меня к ветряному маршалу.
– Сам проси. Я не разбираюсь ни в маршалах, ни в политеистических бунтах.
– А я не тяну на ехидную статную брюнетку с ямочками на щеках. И потом, тебе разве не льстит его внимание?
– Тебе бы льстило внимание полуголого головореза, возомнившего, что у него похитили и поместили в какой-то камень часть сознания? Очень лестно. К тому же ему без разницы, на кого пялиться – лишь бы грудь наличествовала.
– Вот поэтому я и не гожусь, – констатировал Сайрус. – Так что давай, разузнай, какие у него планы, и попроси проводить меня к саду ветров.
Франческа замолчала надолго. Потом поняла, что упрямиться глупо. Ну, поставит себя в неловкое положение, что с того? Она замедлила шаг, отставая от Сайруса.
– Что-то не так, магистра? – как всегда бесстрастно поинтересовался Никодимус. – Оступаетесь?
– Только на ходу, – свысока проронила Франческа и притворилась, что поскальзывается.
Никодимуса ее шутка не рассмешила. Наоборот, он застыл как вкопанный, потом попятился. Франческа не сразу поняла, в чем дело, пока не вспомнила страшный волдырь, вздувшийся от его прикосновения у кобольда. Представив, что случилось бы, налети Никодимус на нее сейчас, Франческа содрогнулась внутренне и поспешила вперед.
– Сколько еще до вашего лагеря?
– Таким темпом часа два.
– А там что будет?
Никодимус долго молчал.
– Дейдре умерла.
Франческа оторопела. Издевается? Но глаза Никодимуса смотрели без выражения. Не человек, а конструкт, право слово. Она с негодованием отвернулась.
– Мне жаль.
Никодимус в красках описал истерику и развоплощение Боанн.
– Мы пытались следовать неведомому плану Дейдре и до последнего лелеяли надежду ее освободить. Что делать теперь, неизвестно.
– Таким тоном обычно о погоде рассуждают.
– Что?
– Ничего, – поспешно сменила тему Франческа. – Соболезную насчет Дейдре.
Никодимус что-то буркнул под нос, то ли раздраженно, то ли признательно. А какая, собственно, разница…
– Помните ту неживую кошку? Так вот, мы с Сайрусом ее поймали.
Франческа изложила подробности.
– Я не доверяю призраку, – покачал головой Никодимус, когда она дошла до встречи с текстовым духом. – Если он выбрался из книги, то лишь с ведома и дозволения Тайфона.
Франческа поделилась догадкой, что призрака в меру своих сил и способностей выпустила Дейдре, оставив закапанную кровью записку со словами «ваши воспоминания в ней».
– И Вивиан хочет выкрасть книгу из святилища? – переспросил Никодимус.
– Думаю, она попытается, если Скиталец не свернет ей мозги набекрень. Самомнения ей, как и вам, не занимать.
– Я всего лишь какограф, – машинально возразил Никодимус. – Своими талантами я обязан исключительно упорному труду и везению на хороших учителей и учеников.
– Вы сама скромность, – постаралась не иронизировать Франческа. Почти удалось. – Возможно, нам окажут помощь Дегарн и Лига Звездопада.
– Пока нет изумруда, я никакой не Альцион, а скорее, Буревестник. Так что они меня с большей вероятностью прикончат, чем поддержат. К тому же, готов биться об заклад, Вивиан прислала в Авил моя сестрица – с приказом убить меня.
Франческа улыбнулась. Именно такого ответа она и ждала.
– У Сайруса другое предложение. Если вы доставите его в сад ветров, он убедит маршала, что зреющий политеистический бунт угрожает власти Селесты. Не знаю, впрочем, собирается ли он упоминать демона. Дело трудное, но…
– Гиблое, – перебил Никодимус. – Учитывая, что Вивиан прилетела в Авил на «кречете», Небесный двор наверняка заодно с Астрофелом. И жаждут моей смерти.
– Да на вас, я погляжу, у всех зуб.
– Лишь бы не пустили в ход.
– Так вот, Сайрусу не обязательно упоминать вас. Вам вообще не обязательно тут находиться. Мы можем тайно вывезти вас с учениками куда-нибудь подальше. Подумайте. Пусть с Тайфоном разбирается верховная богиня Селеста и божественно разделывает его под орех.
Никодимус не ответил. Франческа ждала потока предсказуемых возражений, но не услышала ни единого слова. Она обернулась. Никодимус, как и прежде, всматривался в травяной океан. Привычно замкнутое лицо омрачала какая-то тень обреченности. Или печали?
– Что такое?
– Мне нужно сперва посоветоваться с магистром Шенноном, – не оборачиваясь, ответил Никодимус.
– У вас имеются сомнения?
– В Авиле много жителей.
– Почти сорок тысяч.
– Я боюсь, как бы Тайфон не пошел громить город, прежде чем Селеста успеет нанести удар. И в той же мере боюсь, как бы Селеста не разнесла Авил по камушку в попытке разделаться с Тайфоном.