Картинка сразу стала понятной. Святой Город на этой карте отсутствовал (что с этого Эдризи взять – язычник, он язычник и есть!), зато земли неверных были прорисованы тщательно и подробно.
– Понятно, что этот автор хорошо знал Левант, – проговорил магистр, – и Африку. Вот Магриб, вот Сахара, вот Нил. Зато в Европе у него полная ерунда. Англии вообще нет, вместо нее скопление островов. А на севере, за какими-то аланами и булгарами, живут спрятанные в горах племена Джудж и Маджудж.
– Что это за племена?
– Те самые, что в день Страшного Суда пойдут войной на все государства мира и сокрушат их, подобно тому, как гунны сокрушили Римскую империю.
– Сарацины верят в Страшный Суд? – Робер недоверчиво улыбнулся. Он искренне думал, что они приносят в жертву идолу Магомета младенцев и исполняют дикие, отвратительные ритуалы.
– Да, – глава Ордена Храма кивнул. – И в Христа. Только он для них не Спаситель, а всего лишь один из пророков…
Робер застыл с открытым ртом. Все, внушаемое ему с детства о неверных, рухнуло в течение этих нескольких дней, что он пробыл в самом сердце христианских святынь. Не верить словам брата Анри, и тем более – магистра Жака де Майи, он не мог, и в то же самое время, сразу принять то, что сарацины – вовсе не кровожадные дикари, плюющие на изображение Спасителя, было трудно.
Внутри молодого рыцаря образовалась своеобразная пустота, которой предстояло заполниться. И он пока не знал, чем.
– Но, как ты сам понимаешь, – продолжал тем временем магистр, сворачивая рисунок аль-Эдризи, – эти карты мало пригодны для практических целей. Они скорее годятся для развлечения. Поэтому десять лет назад мой предшественник, да упокоит Господь его душу, приказал составить карту христианских земель на востоке.
На столешницу лег новый лист пергамента. Здесь север был сверху, а восток – справа. Озерами оказалось то, что Робер поначалу принял за чернильные пятна.
– Вот Сирия, – говорил де Майи, водя по карте пальцем. – Здесь графство Триполи, еще севернее – княжество Антиохийское, за ним Киликия, на восток от нее – Эдесса, которая некогда тоже была христианской.
– А где Иерусалим? – спросил Робер, у которого от обилия впечатлений неожиданно заболела голова.
– Вот тут, к западу от Мертвого моря. Южнее – Вифлеем, где родился Сын Божий, – магистр осенил себя крестом, Робер последовал его примеру. – А севернее – Иерихон, где Спаситель принял крещение. Вот эта полоска – Иордан, она ведет к Тивериадскому озеру, которое называют также Галилейским морем. Тут вот Кана Галилейская, где Сын Божий превращал воду в вино, тут – Назарет, известный источником архангела Гавриила.
– И все эти земли принадлежат христианам?
– Конечно, – кивнул магистр, обращая пронзительный взгляд, отливающий синей сталью, на Робера. – Все – во власти нашего христианнейшего короля Амори, да хранят его Святые Угодники!
– А какими землями обладает в Леванте Орден?
– Собственных фьефов в королевстве у нас нет, – ответил де Майи осторожно. – Орден владеет только замками. Наши гарнизоны стоят в фортах, охраняющих Иерихон – Карантене, Мальдуэне и Сен-Жан-Батисте, в укреплении Ла Фев в Эсдрилонской долине. Кроме них, у нас есть неприступный Сафет в Галилее, Тортоза и Газа. Замок узких проходов ты уже видел. Есть также укрепления в землях Триполи, Антиохии и Киликии, и помимо этого еще множество обнесенных стенами командорств.
– Это немало, сир, – покачал головой Робер.
– Воистину так, – согласился глава Ордена. – Я достаточно ответил на твои вопросы, теперь ты удовлетвори мое любопытство.
– Да, сир, – молодой рыцарь склонил голову.
Ему пришлось ответить на множество вопросов, многие из которых вызывали недоумение. Робер должен был рассказать о предках, о землях, принадлежащих семье, о том, сколько мюидов зерна и сестариев вина в год они приносят. Особый интерес у магистра вызвало то, не состоял ли кто-либо из близких Робера под церковным отлучением, нет ли у него родни среди госпитальеров или монахов.
Вопросы следовали один за другим, отвечать на них надлежало быстро, и к концу этого своеобразного допроса Робер взмок так, словно в полном доспехе бегом взбирался на вершину крутой скалы.
– Что же, – проговорил магистр, скупо улыбаясь, – ты держался достойно. Клянусь Святой Троицей, и я бы не мог ответить лучше!
Робер вздохнул и расслабился. Как оказалось, рано.
– Скажи-ка юноша, – обратился к нему де Майи голосом равнодушно-спокойным. – Почему ты пялишься на меня с таким обожанием, словно я сама Матерь Божия, явившаяся тебе во плоти?
– Ну, – нормандец ощутил, что по детски, неудержимо краснеет. – Вы же – герой. Магистр Ордена… лучший из рыцарей… вот… я…
– Можешь не продолжать, – магистр остановил Робера движением руки, и тому стало стыдно за свою невнятную речь. – Ты считаешь меня великим человеком. Так ведь?
Робер кивнул.
– Что же. Я тебя понимаю. Но ты не прав. Ни один магистр Ордена, ни один его командор или бальи не может быть великим, – на мгновение де Майи замолчал, словно вспоминая. – Однажды к Старцу Горы, главе ассасинов-убийц, явились посланцы от одного из мусульманских владык. Они привезли богатые подарки и просьбу убить тогдашнего магистра Ордена Храма – одного из главных врагов всех, верящих в Аллаха. Старец Горы подарки принял, но от убийства отказался. "Глупцы – сказал он послам. – Зачем убивать магистра, если они на следующий день изберут нового, ничем не хуже?".
Глава Ордена замолчал, испытующе глядя в лицо молодого рыцаря.
– Старец Горы был умным человеком, и он знал то, что ты, брат, обязательно должен понять, во имя Господа – сила Ордена не в отдельных людях. Она в их единстве!
Глава 5
Тамплиеры достойнейшие мужи,
Там становятся рыцарями те,
Кто познал мирскую жизнь,
И повидал ее, и испробовал.
Там никто не держит своих денег,
Но каждому принадлежат все богатства.
Этот орден рыцарства
В великой чести в Сирии
В битве они не отступят.
28 мая 1207 г.
Левант, Иерусалим
– Ну что, брат Жак, ты принял решение, во имя Господа? – спросил Анри де Лапалисс, прикрывая за собой дверь. За ней остался Робер де Сент-Сов, только что выдержавший первое серьезное испытание в Ордене.
– Да, принял, вразуми меня Спаситель, – ответил магистр, устало потирая ладонями лицо. – Он парень разумный и верный. Я увидел его до дна, почти…
– Он что-то скрывает?
– Нет, это происходило помимо его воли, – глаза Жака де Майи загорелись. – Что-то скрыто в нем, спрятано за завесой искреннего благочестия. Он верит, и через этот полог не пробьется никто.
Рыцари перекрестились.
– Но в остальном – он достоин многого, клянусь Святой Троицей! – продолжил магистр, задумчиво водя рукой по расстеленной на столе карте. – Большего, чем разбить голову в первой же стычке с сарацинами. Я знаю, что один из твоих достойных товарищей [96] подвергся покаянию?
Анри вздрогнул. Он не переставал удаваться тому, что практически все, произошедшее в Ордене, очень быстро становилось известно магистру.
– Да, – ответил он почтительно. – Брат Гильом пострадал за свой старый грех.
– Возьми молодого Робера на его место, – проговорил Жак де Майи тоном приказа. – А брата Гильома мы оставим здесь, в монастыре. Брат Балдуин де Ивен оставил нас, удалившись в Орден Святого Лазаря [97] , вот брат Гильом пусть и займет его место.
– Да, сир, – Анри поклонился.
– А теперь о том, что касается тебя, – магистр почесал гладко выбритый подбородок, похожий на оголовье тарана. – Утром мы не успели обсудить этот вопрос. Место сенешаля тебя, насколько я понимаю, не привлекает?
– Да, сир.
– Тогда вот что. У нас до сих пор нет ни одного командорства в Заиорданье. А оно нам нужно – чтобы наблюдать за дорогами и, во имя Господа, исполнять миссию нашего Ордена – защищать паломников.
– И что, мы будем строить там замок? – спросил Анри, не очень понимая, к чему клонит глава Ордена. За годы отсутствия в Святой Земле он оказался вовне клубка интриг, которые плетутся в королевстве, и теперь не мог в них разобраться.
– Нет, – покачал головой Жак де Майи. – Я хочу уговорить короля, чтобы он согласился на то, чтобы замок Села был отдан нам. Точнее – тебе. Ты станешь командором Заиорданской провинции Ордена!
– А Жослен Храмовник? – поинтересовался де Лапалисс. – Он не будет против?
– Нет, – ответил магистр. – Бедуины настолько измотали его набегами, что он будет только рад отдать нам один из своих замков. Кроме того, он всегда хорошо относился к Ордену.
– Должно быть, из-за прозвища, – позволил себе пошутить Анри.
– Из-за него, – ответил глава Ордена без улыбки. – Мы обсудим твое назначение на совете магистра, а через неделю, после капитула, на котором будет утверждено твое избрание, мы едем в Наблус, к королю. Если все сложится удачно, возьмешь десятка два рыцарей и с королевским указом прямо оттуда направишься на юг, в Крак де Монреаль.
– Слушаюсь, сир, во имя Господа, – судя по тону магистра, время шуток прошло. Настало время приказов и действий.
3 июня 1207 г. Левант, Иерусалим
– Начнем же наш генеральный капитул, во имя Господа нашего, Иисуса Христа и Божией Матери, которая и положила начало нашему Ордену, – глухой и негромкий голос магистра без препятствий разносился по обширному залу, который вместил всех братьев монастыря, находящихся в Иерусалиме. Передние ряды блистали белизной рыцарских плащей, на задних скамьях все тонуло в черноте сержантских одеяний. – Вспомните, братья, все, что совершили вы с прошлого капитула, и если найдете вы в мыслях своих что-либо недостойное брата нашего Ордена, то встаньте и повинитесь сейчас. Властью, дарованной мне самим Апостоликом римским, я отпущу вам ваши прегрешения. Если же вы сокроете зло в сердце своем, то даже заступничество самой Матери Божией не спасет вас в будущем!