– Минутку, – попросил Финнеган. – Могу я прежде полюбопытствовать: почему вы не показали Хиллу самую верхнюю записку?
– Вы наблюдательны, – усмехнулся Найт. – Вот, держите.
Он протянул газетчику листок. Тот впился глазами в следующий текст: «Так не может больше продолжаться. Порой мне приходит жуткая мысль: только смерть может все прекратить».
– Чем могу помочь? – приветливо поинтересовалась сестра Барлоу.
– Я заметил, что с этой точки хорошо просматривается дверь в кабинет доктора Паттерсона, – сказал инспектор Найт. – Вы можете вспомнить, что видели с того момента, когда у него начался прием, и до того, как вы обнаружили доктора умирающим?
Прежде чем ответить, девушка горестно вздохнула и помолчала, припоминая.
– Нууу, – протянула она, – я вообще-то не смотрю все время в ту сторону… По-моему, все было, как всегда…
– Может быть, вы заметили что-то необычное? Или кто-то вел себя странно?
Неожиданно медсестра прыснула:
– И правда, был один необычный пациент – полисмен, он чуть не проглотил свой свисток. Его привел ваш знакомый пожилой джентльмен. О, к сожалению, я не знаю, успел ли доктор Паттерсон принять этого беднягу…
– А посторонние? Мог ли кто-то пройти в отделение, минуя вас?
– Нет, – твердо сказала девушка. – Всех пациентов к врачам направляю только я.
– В отсутствие доктора Паттерсона кто-нибудь мог зайти в его кабинет?
– Врачи, когда выходят, обязаны запирать дверь – у них же хранятся лекарства, инструменты…
– Мисс Барлоу, я не инспекция из совета вашей больницы.
– Случается, что не запирают, – призналась сестра. – Особенно в спешке, когда привозят кого-то, кому нужна срочная помощь. Так что – да, думаю, кто-то мог зайти. Но только, мне кажется, доктор Паттерсон не выходил из кабинета, после того как начал прием.
– Вы знакомы с супругой доктора?
– Как вам сказать… Мы с ней здороваемся.
– Значит, она здесь бывает?
– Приходила несколько раз. Но вчера я ее не видела, если вы об этом.
– Это правда, что она ревновала своего мужа к вам? – небрежно спросил Найт.
Медсестра чуть не задохнулась от негодования:
– Кто вам это сказал?! Какая гадость! Какие у нее могли быть причины?!
– Миссис Паттерсон могло не нравиться, что вы флиртуете с ее мужем.
– Как вам не стыдно такое говорить?! Это что же – все в Скотланд-Ярде такие бестактные? Мы с доктором Паттерсоном просто шутили! Знаете, у хирургов ужасно тяжелая работа, они чаще других врачей видят боль, страдания, смерть. Им нужно как-то отвлечься от этого, и я стараюсь их подбодрить, поднять им настроение – только и всего!
Инспектор извинился и сменил тему:
– Вы знали, что Паттерсон всегда пил кофе после операций?
– Да, черный, без сахара, – подтвердила сестра, успокаиваясь.
– Он один из персонала отделения предпочитал именно такой?
– Нет. Врачи у нас любят кофе, кто – черный, кто – с молоком, кто – сладкий, а кто – несладкий. А сестры в основном пьют чай.
– Кстати, я хотел бы поговорить с сестрой Батлер.
– С Лорой? Зачем она вам? – резко спросила блондинка, но тут же опять перешла на дружелюбный тон. – Она уже ушла домой, у нее была ночная смена. О! – вдруг возбужденно воскликнула девушка. – Значит, она еще не знает о смерти доктора Паттерсона! Боже, это, наверно, ее убьет!
Она осеклась.
– Почему? – тут же заинтересовался Найт. – У них были какие-то особые отношения?
Сестра Барлоу ответила чопорно, с назиданием:
– Между хирургом и медсестрой должно быть полное взаимопонимание – от этого может зависеть жизнь пациента. Лора Батлер – очень хорошая операционная сестра. Она часто работала с доктором Паттерсоном, и они доверяли друг другу. Если вам угодно называть это особыми отношениями…
Инспектор уважительно поднял брови и слегка склонил голову набок, показывая, что принимает такое объяснение, а потом спросил:
– Когда я смогу поговорить с сестрой Батлер?
– Сейчас она наверняка отсыпается. Выйдет завтра с утра. Простите, у меня уже выстраивается очередь, так что, если вы…
– Последний вопрос. – Найт положил перед девушкой те же записки, которые показывал Хиллу: – Вы узнаете этот почерк?
Медсестра прочла текст и замялась:
– Право, я не уверена… Мне не хотелось бы на кого-то наговаривать…
Инспектор наклонился к ней и произнес доверительно:
– Полицейские – народ дотошный, мисс Барлоу. Мы просмотрим все ваши журналы и карточки пациентов и обязательно найдем автора, но вы могли бы сберечь наше время.
– Это писала Лора Батлер, – неохотно сказала девушка.
– Он еще здесь? – спросила Патрисия свистящим шепотом.
Она изнывала от того, что ей пришлось сесть спиной к конторке, так как свободных мест на скамьях в приемном покое почти не оказалось. У ее дяди, расположившегося напротив, была более выгодная позиция, и он прошептал в ответ:
– Да, у конторки. Разговаривает с сестрой Барлоу. С ним еще кто-то – наверное, помощник.
– Что? – не расслышала девушка.
Сэр Уильям наклонился к ней и нечаянно задел свою прислоненную к скамье трость. Медная ручка звонко ударилась о выложенный плиткой пол – инспектор Найт обернулся на звук.
Пожилой джентльмен привстал и слегка поклонился с приветливой улыбкой. Патрисия вскочила. Инспектор поблагодарил медсестру и направился к ним, Джек Финнеган поспешил следом.
Подойдя, Найт поздоровался и спросил настороженно:
– Что вас сюда привело, сэр? Надеюсь, вы не больны?
– Нет-нет, – заверил его пожилой джентльмен. – У меня было… ммм… небольшое недомогание. Но теперь все в порядке.
– Я рад, сэр. Тем более что, если не возражаете, я желал бы побеседовать с вами обоими.
Дядя с племянницей переглянулись, стараясь не выдать своего ликования: ведь именно ради этого они и сидели на жестких скамьях уже почти целый час.
– Разумеется, мы не возражаем, – заверил Найта сэр Уильям.
Инспектор представил ему и Патрисии своего спутника, и все четверо вышли во двор.
– Как я понимаю, – сказал Найт, – вы, сэр, были вчера на приеме у доктора Паттерсона.
– Да, верно.
– Как он себя вел? Не выглядел ли расстроенным или встревоженным? Возможно, рассеянным?
– Ни в коей мере, – уверенно ответил сэр Уильям. – Он был бодр и весел, шутил.
– Вы не заметили, кто входил в кабинет или выходил оттуда перед тем, как туда вошли вы? Или, может быть, сразу после этого?
– Боюсь, инспектор, мое тогдашнее состояние не позволяло мне интересоваться окружающим, – произнес пожилой джентльмен с извиняющейся улыбкой. – Я запомнил только самого доктора.
– А вы, мисс Кроуфорд?
– Я тоже, – с сожалением пожала плечами девушка. – Я волновалась за дядю. В коридоре, конечно, были люди… Кажется, кто-то выходил… Увы, нет, сейчас ничего не могу припомнить!.. Хотя нет, могу! Только это было немного позже…
Она рассказала о констебле, подавившемся собственным свистком.
– А почему вы спрашиваете, инспектор? – прищурился сэр Уильям. – Что-то случилось с доктором Паттерсоном?
– Он скончался.
Найт назвал причину смерти хирурга, дождался, когда утихнут ошеломленные и сочувственные возгласы, и сообщил:
– Кто-то подлил яд в чашку примерно в то время, когда вы оба находились рядом с кабинетом. Поэтому, пожалуйста, если вы все же…
– Инспектор! – послышался голос.
На крыльце стояла сестра Барлоу.
– Вас приглашает зайти главный хирург.
Найт попросил сэра Уильяма и Патрисию подождать его. Те охотно согласились и направились к уже знакомой им скамейке рядом с фонтаном.
– Вы не будете против, если я… – зашептал Финнеган; следуя за инспектором, он оглядывался на пожилого джентльмена и его племянницу. – Это ваши знакомые? Какая потрясающая девушка! Можно, я останусь и побеседую с ними? Это может пригодиться для моей статьи.
– Только не выкладывайте им никаких подробностей о расследовании, – предупредил Найт.
– Но сами-то вы только что сделали это!
– Я – другое дело. Я знаю, кому можно доверять. И вот еще что: без их согласия ничего в свою статью не включайте.
– За кого вы меня принимаете?! – тихо воскликнул газетчик, изображая праведное негодование.
Главный хирург больницы Святого Варфоломея, Энтони Кэмпбелл, оказался мужчиной лет под семьдесят, крепким и широкоплечим; гордая осанка придавала его внешности нечто весьма солидное, даже величественное. Его красивая седая голова напомнила инспектору Найту скульптурные изображения кого-то из прославленных древних греков – Архимеда или Аристотеля: те же правильные черты лица, густые курчавые волосы, окладистая борода.
Стена за спиной Кэмпбелла была увешана вставленными в рамки дипломами и свидетельствами; среди них на видном месте красовалась грамота о присвоении ему рыцарского звания, отпечатанная готическим шрифтом и заверенная подписью ее величества королевы Виктории.
– Невосполнимая потеря! – сокрушенно покачал головой врач. – Вчера я был на конференции в Королевском медицинском обществе13, узнал об этой трагедии только сегодня.
– Уверен, вам также известно, сэр, что доктор Паттерсон умер от отравления стрихнином, добавленным в кофе, – сказал Найт. – Я пытаюсь выяснить, каким образом это могло произойти. Одно из предположений – роковая ошибка: доктор выпил яд вместо какого-нибудь безобидного лекарства.
– Врачи в моем отделении не делают таких ошибок, – высокомерно вскинулся Кэмпбелл и добавил наставительно: – Кстати, чтобы вы знали: безобидных лекарств не существует.
– Благодарю, сэр, учту. А не могло ли быть так: Паттерсон был утомлен после операции, но, зная, что ему предстоит работать еще целый день, решил принять тонизирующее средство – нитрат стрихнина. – Помня гневную вспышку доктора Хилла, инспектор прибавил: – Я не говорю, что он делал это постоянно. Однако разве нельзя предположить, что в тот день случилось именно так, а усталость помешала ему правильно отмерить дозу?