— Так просто? — тут же забыла про несправедливость Гагарина.
Борис же промолчал, однако я заметил, как завистливо он посмотрел на напарницу.
— Не переживай, — хлопнул я его по плечу.
Борису нужно было предложить что-то не менее заманчивое, иначе наш отряд мог рассыпаться ещё на старте.
— Для тебя, Борис, у меня отдельный сюрприз. Но потом… — навёл я тени, хотя ещё даже не представлял, что именно станет сюрпризом.
— Тогда ладно, — улыбнулся своей самой открытой улыбкой парень.
— Ну, значит, поехали! — предложил я комсомольцам. — Лиза за рулём, Борис — рядом с ней. Ну а я на заднем сидении.
— Почему? — кажется, Борис даже растерялся. — Спереди же удобнее! И видно больше!
Мы с Лизой посмотрели на него с лёгкой иронией. Однако Гагарина всё же снизошла до объяснения.
— Так не положено. Сумраку по статусу положен водитель, а ещё вроде и телохранители тоже. Но главное — лицо такого уровня ездит всегда на заднем сидении.
Слегка притопив газ раритетного автомобиля, Лиза повела его согласно зелёным указателям на полу. Увидев в отворяющихся створках ворот гаража Часовых солнечный свет, я приготовился поёжиться. Старая одежда оказалась безвозвратно мала, а на улице только только приближались первые деньки марта. Даже Масленицы ещё не было, и всё внутри говорила мне, что кабриолет я выбрал не по февральской погоде.
Однако же нет! На улице вдруг оказалось необычайно тепло, градусов, наверное, двадцать!
— А что с погодой? Почему так тепло? — спросил я у комсомольцев, пытаясь проморгаться от яркого солнечного света.
— Купол контролируемого изменения погоды, — не отвлекаясь от баранки, ответила Лиза.
— Силовые купола с изменяемой температурой внутри развёрнуты над всеми городами-миллионниками, — добавил свою ремарку Борис.
— И сколько этих городов-миллионников? — полюбопытствовал я, решив сравнить разницу в населении страны.
— На данный момент пятьдесят шесть, — тут же выдал статистику Борис.- А население: четыреста пятьдесят миллионов в РСФСР и миллиард с копейками на весь Союз!
Я был поражён его способностями! Он как суперкомпьютер и Человек дождя одновременно!
Тем временем красная «Чайка»-кабриолет отъехала на достаточное расстояние, и я задрал голову, чтобы как следует разглядеть саму башню Часовых.
Это было монументально!
Величественное здание стояло на бесчисленном количестве гранитных колонн. По размерам оно напоминало главное здание МГУ, но было гораздо более внушительным. Бесчисленные ряды окон уходили в небо на высоту пары сотен этажей. А вместо шпиля башню часовых венчал монументальный, отлитый из бронзы, мужчина. Он задрал вверх правый кулак, в котором сжимал иссиня-белое пламя.
— Прометей? — спросил я у ребят.
— Прометей! — с придыханием обожания ответила мне Лиза. — Видишь огонь в его руке? Он символизирует пламя знаний, которые Часовые несут человечеству!
— А я думал это всё потому, что Прометей был пиромантом, — хмыкнул Борис.
— И это тоже, — не стала ёрничать Гагарина.
Тем временем девушка вывела «Чайку» на Садовое кольцо, и я выпал из их разговора, наблюдая, как похорошела Москва при местном «Собянине»!
Ровные ряды довольно футуристических, однако узнаваемых обводов машин шли вдоль ретро-футуристичных бульваров Старой Москвы. То тут, то там на углах я встречал жёлтые, знакомые ещё с детства, бочки с квасом. Рядом — киоски «СоюзПечати».
Мягко встроившись на соседнюю полосу, рядом с нами проехал автобус с надписью «Дети». Прильнув любопытными носами к стеклу, молодое поколение школьников разглядывали красную «Чайку». Что говорить, я и сам разделял их восхищение перед автомобилем самого Прометея.
А потом, спустя секунду, дети разглядели и меня! Даже сквозь шелест покрышек по Садовому кольцу я расслышал приятное эгу: «Сумрак! Сумрак! Это точно он!». Детвора поменьше не стеснялась проявлять эмоции. В отличие от «старшаков», которые, желая показать свою крутость перед девочками, лишь любопытно косились поверх голов детворы.
— ТКВОДР, — произнес я требовательно протянув руку к Борису.
В ответ на его недоумленный взгляд, пояснил:
— Не в этом же сиять перед маленькими поклонниками!
Получив шпионские очки из арсенала часовых, уже со знанием дела зашёл в интерфейс, переоделся. Ну как переоделся… Одежда, создаваемая шпионскими очками, была цифровой, то есть виртуальной. Она не грела тело и даже почти не ощущалась. Однако знаменитый Сумрак не мог предстать перед молодым поколением в клоунском образе с одеждой на несколько размеров меньше необходимого. Увидев преображение, детвора ещё больше загудела, заметно так раскачав школьный автобус. А я, преисполнившись самыми добрыми чувствами, хлопнул Лизу по плечу.
— Иди на обгон автобуса и пристройся спереди.
Лиза лишь пожала плечами, и когда манёвр был произведён, я развернулся на заднем сидении Кабриолета и посмотрел на водителя. Сухощавый мужчина предпенсионного возраста. Выбрит до синевы, в интересной шофёрской фуражке, он узнал меня. И, улыбнувшись, я отдал старику честь.
Шофёр автобуса тоже улыбнулся, и когда контакт был налажен, я указал ему на ближайшую автобусную остановку.
— Сумрак, ты чего задумал? — предчувствуя нехорошее, спросила Лиза, уже подводя красный кабриолет к тротуару.
— Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте, — улыбнулся я, процитировав слова детской песенки. — Представь эмоции детей, когда их школьный автобус останавливает сам Сумрак и угостит всех детей мороженым!
— Обалдеть, — видимо, поставив себя на место детей, расплылась в улыбке Лиза.
— Да и ларёк «СоюзПечати» рядом. Мне нужен блокнот.
— Блокнот? — переспросил Борис. — А чем тебя цифровой блокнот для заметок не устраивает?
— Увидишь, — подмигнул я, намекнув на новый сюрприз.
Ну а что я должен был ему сказать? Что внезапно преодолел творческую импотенцию и собираюсь набросать скелет нового романа⁈ Да и зачем поднимать такие разговоры, когда «Чайка» уже остановилась, и при моём появлении остановка вдруг превратилась в центр стихийной демонстрации!
Подскочив к ларьку «СоюзПечати», я выбрал толстый блокнот книжного формата и пару гелевых ручек. Подумав, попросил ещё один блокнот, но уже на пружине. Ведь сдаётся мне, что Сумрака не отпустят без автографов.
— Ну что, пионеры, — пользуясь дополнительными двадцатью сантиметрами к росту, я окинул взглядом детвору в алых галстуках. — Строимся в колонну по одному! Учителя и отличники — вне очереди!
И понеслась! Обнять молодую, заливающуюся краской учительницу младших классов, сфотографироваться, оставить несколько тёплых строк на листочке в клеточку. И всё по новой! Пожать руку водителю автобуса, оставить на листке: «С бесконечным уважением к шоферскому труду, Мэлс „Сумрак“», и автограф!
Уже к семидесятому автографу я начал жалеть о благородном порыве. К сто пятидесятому — рука начала ныть и отваливаться. А на сто восьмедисятом у меня закончился второй блокнот.
Но главное, в ларьке у автобусной остановки, что прятался под солнечным зонтом, неожиданный для самой продавщицы закончилось мороженое! Это и стало поводом откланяться от внезапной автограф-сессии, а также сослаться на невообразимо загруженный график.
Но тем не менее, когда под задорные выкрики москвичей наша «Чайка»-кабриолет наконец тронулась, я чувствовал себя счастливым, как ребёнок!
Глава 16
— Рука не затекла? — усмехнулась Лиза, глядя как я разминаю пальцы.
Несмотря на то, что ей вместе с Борисом битый час пришлось работать на подхвате, раздавая мороженое, она была в приподнятом настроении.
Я усмехнулся, вспомнив автограф-сессии «Эпохи Техно». Тогда книги под автографы для открытого мероприятия иногда измерялись центнерами!
— Да опыт есть, просто отвык малость. Так бывает, когда автор вдруг начинает плохо писать.
Тем временем яркая, только-только одевающаяся в зелень Москва завораживала меня настолько, что иногда я терял нить разговора. Каменные барельефы сталинок, а под ними — очередная явно туристическая группа.
Причём все в пионерских галстуках!
— Китайцы, — со знанием дела пояснила Гагарина. — Сейчас почти в каждой школе есть программа обучения по обмену с братскими республиками.
Я улыбнулся. За спиной ещё виднелась сталинская высотка Часовых, то тут, то там на перекрёстках мелькали жёлтые бочки с квасом, и пионеры навевали отчётливый флёр счастливого Советского Союза.
В нем мне посчастливилось родиться, но так его никогда и не увидеть.
И вся эта Советская идиллия удивительно гармонично вплетала в себя парящие в нескольких десятках сантиметров от дороги автомобили, трёхмерные голографические плакаты рекламы Лидского пива и аэроциклов «УРАЛ».
А ещё…
— «Киров»! — Задрав голову в небо, Лиза в очередной раз выступила в роли экскурсовода.
— Дирижабль⁈ — с ноткой сумасшедшинки нервно усмехнулся я.
Всё-таки свою норму впечатлений на день я выбрал ещё в гараже, из-за их обилия правый глаз уже начинал подергиваться.
— Ну да! Стратегический командный дирижабль сверхтяжёлого типа «Киров»! — представила этого авиа-кита Лиза. — Жуков и из него лично командовал обороной Москвы, пока орудия закрывали от неприятеля небо над столицей!
— Ты репетировала что ли? — улыбнулся я, чем смутил девушку.
— Я ведь «Ночная ведьма»! — взяла себя в руки Гагарина. — Я впервые села за штурвал легкомоторного папиного самолёта в семь! Да меня экскурсоводы «в лицо знают»! — начала распаляться Лиза.
— Тише-тише, я не хотел тебя обидеть. Просто такой чёткий выверенный текст- я как автор такое примечаю.
— Да я знаю, — отмахнулась Лиза. — Саму капец бесит то, как быстро я завожусь.
И, вывернув с Садового же, перескочила к насущному вопросу.
— Мэлс, у тебя какая квартира?
И тут я замер, ведь по сути сейчас я ехал совсем не на Песцовую.
— Эм-м-м… Трёхкомнатная?
Но обошлось. Едва мы подъехали к шлагбауму внутренней парковки высотки на Котельнической набережной, как из маленького окошка проходной выглянула милая бабушка.