- Куды нужно, барин? – «Ванька»[3] лихо затормозил санки возле Белугина, обдав того снегом. – Мигом домчу, лошадка – огонь!
Евгений с недовольным видом стряхнул с себя грязь и с сомнением оглядел каурого Росинанта.
- Врешь, поди, стервец! – сказал он брюзгливо. – Доходяга какая-то, кобыла твоя.
- Да что вы такое говорите! – задохнулся в праведном возмущении извозчик – обыкновенный мужик, какого можно встретить в любом русском селе. Конопатый, нос картошкой, небольшие серые глаза на морщинистом лице. – Как не совестно вам, напраслину-то почем зря возводите!
- Ладно, не гоношись, - оборвал его Белугин. – На угол Большой Ордынки и Черниговского. К доходному дому Дурилина, знаешь такой?
- А, это который в прошлом году отстроили? Знаю. Сей миг домчим. Садись, барин!
- Смотри у меня, - пригрозил, на всякий случай Евгений, - растрясешь, так шиш с маслом получишь. Рука у меня болит, так что аккуратней вези.
- Понял, барин, - закивал «ванька». – С войны рана-то, или… - он многозначительно подмигнул. Белугин нахмурился, соображая. А, наверное, думает, что мое ранение – это последствие революционных событий, сообразил он.
- Со смутьянами не якшаюсь! – сухо и отрывисто бросил Евгений. – И вообще, хватит уже болтать, поехали.
[1] Экс (жарг.) – экспроприация. В реалиях радикальных партий того времени насильственное изъятие денег у правительственных учреждений или частных лиц для партийных нужд.
[2] ПБС – Прибор для беззвучной и беспламенной стрельбы.
[3] «Ванька» (жарг.) - извозчик
Глава 22
Глава 22
Алексей. 1942
«А ведь логичнее было сначала меня вырубить, а уже потом дверь закрыть, - мысли в голове двигались медленно, тягуче, словно густой мед, стекающий с ложки. – Хотя, может, так они и сделали? Здорово меня саданули. Черт, башка совсем не варит. Надо встряхнуться!» - Белугин машинально подергал руками. Наручники больно врезались в запястья. Да уж, положеньице.
Алексей сидел на стуле в знакомой комнате. Руки заведены назад – проверил, они надежно скованы, не вырваться. За столом перед Белугиным расположился незнакомый мужчина в мышиного цвета костюме. Он и сам был очень похож на упомянутого грызуна: мелкие, остренькие черты лица, противные усики, редкие волосы, обильно намазанные какой-то гадостью, придающей блеск, ручки-лапки, заботливо перебирающие разложенные бумаги.
Давешних «волкодавов» в поле зрения не наблюдалось. Ловкая парочка, кстати, хорошо работают – надо отдать им должное. Разыграли все как по нотам. Вот и верь после тем, кто говорит, что к аборигенам можно относиться как к братьям нашим меньшим - с чувством собственного превосходства. Нагнули на раз-два, пикнуть не успел. Да и в лоб так качественно закатали, что мысли плавают, как муха в сиропе. Смешно сказать, он даже не помнит, как лишился пистолета и как его приволокли в комнату.
За спиной слышалось чужое ровное дыхание и ноздри щекотал отчетливый запах чеснока, но повернуться и посмотреть, кто же это его пасет, Белугин не мог. Точнее, когда только-только очухался, то попробовал, но сразу скулу обжег чувствительный удар, в глазах заплясали разноцветные звездочки, а человек-мышь равнодушно бросил, не поднимая головы:
- Не нужно вертеться. Сидите спокойно.
Вот и сидел Алексей, раздумывая над тем, как же это он так по-детски облажался. Учит жизнь, учит, да не всем эта наука в пору приходится – некоторые излишне самоуверенные типчики вроде него вдруг решают, будто поймали бога за яйца и теперь им можно творить что угодно. Но только боженька хоть и терпелив, да не бесконечно и в обратку нахалу прилетает очень и очень быстро.
- Можно начинать! – в комнате появился старый знакомый: Кирилл Андреевич Залогин собственной персоной. Быстро он обратно до столицы добрался. Эх, надо было все-таки его в поезде грохнуть! И чего, спрашивается, не стал стрелять? Ведь и приказ от Седова недвусмысленный имелся, и возможность отличная, ан нет – распустил нюни. Не поднялась рука. Тем более, что непоняток вокруг этого человека оказалось больше, чем снежинок в сугробе – не разгребешь с наскока. А Белугин ужасно не любил, когда его использовали в темную.Да и знакомство старого подпольщика с Евгением…
Залогин быстро прошел мимо насторожившегося Белугина и смачно плюхнулся на диван. Теперь Алексей оказался как бы под перекрестным обстрелом чужих глаз. Парень слабо улыбнулся - знакомая тактика, проходили на семинарах.
- Гражданин Белугин, - мгновенно завел шарманку серый человечек, соизволивший наконец-то поднять бесцветные глаза, - Я следователь НКВД, лейтенант госбезопасности Кокорин. Вы задержаны по подозрению в совершении преступлений, наказание за которые предусмотрено статьей 58 УК РСФСР, а именно: 58-1а, 58-6, 58-8. То есть, измена Родине, шпионаж, террористическая деятельность. По этим статьям вам грозит высшая мера наказания – расстрел. Поэтому настоятельно советую не запираться, а, хотя бы, из чувства самосохранения помочь следствию. Ваше сотрудничество обязательно будет учтено судом.
Алексей молчал, разглядывая следователя. В голове назойливым комаром зудела мысль о том, что надо было сразу же по приезду набрать один из оставленных Седовым телефонных номеров и сообщить о себе. Нет, решил передохнуть с дороги! Выкручивайся теперь, как знаешь.
- Неужели вы идиот, Белугин? – вкрадчиво осведомился следователь. – Вроде бы не производите такого впечатления. Так почему молчите? Или думаете, что у нас нет материалов, подтверждающих вашу вину? Так ошибаетесь, есть такие материалы. Причем настолько железные, что у следствия имеются вполне ясные перспективы предъявить вам обвинения и по другим, не менее тяжким статьям. А вкупе это дает нам возможность выйти на суд в самом ближайшем будущем, не затягивая дело. Вы этого хотите? Или, быть может, надеетесь на то, что мы будем только разговоры разговаривать? Выкиньте из головы – время сейчас военное, не до сантиментов. Не хотелось, конечно, превращать цветущего молодого человека в развалину, да ведь он сам напрашивается. Тем более, что с тобой приказано не церемониться. – Следователь очень легко перешел на «ты».
- Алексей Михайлович наверное думает, что ему помогут, - включился в допрос Залогин. – Он ждет помощи от своих подельников. Еще бы, ведь они в таких чинах-званиях, что прямо дух захватывает, правда, Белугин? – Кирилл Андреевич пренебрежительно усмехнулся. – Жаль разочаровывать вас, молодой человек, но известные вам персоны смещены с занимаемых должностей и заключены под стражу. Не далее, как вчера. С ними, конечно, тоже будут разбираться, но другие люди. А вам, если хотите выбраться из дерьма целым и невредимым, советую перестать изображать из себя стойкого оловянного солдатика. Напрасный труд!
Как бы в подкреплении его слов – не иначе, чтоб дошло быстрее - охранник за спиной врезал Алексею ногой в плечо. Белугин полетел на пол, зашипев от боли. Черт, здоровый бугай, да еще в сапогах по ходу. Каратист, блин, доморощенный выискался – лучше бы уж опять кулаком.
- Посади его на место, - небрежно скомандовал следователь. Он не выказал ни малейшего неудовольствия тем, что в допросе участвует посторонний человек, вроде бы никак не относящийся к НКВД, из чего следовал вывод, что Залогин на самом деле или не такой уж и посторонний, или полномочия имеет самого наивысшего уровня.
Мощные лапищи мгновенно вздернули Белугина вверх и швырнули обратно на стул.
- Давайте начнем с самого начала, - как ни в чем ни бывало предложил человек-мышь. – Имя, фамилия, год рождения?
- Закуришь, сынок? – Залогин поднялся с дивана, подошел поближе и протянул раскрытый портсигар. Алексей дернулся, увидев знакомую вещицу. Перед глазами молнией пронеслись образы другого мира и совсем другого времени. – Да не боись, не стану я тебе зажженной папироской в глаза тыкать, чай не в белогвардейской контрразведке! – Засмеялся Кирилл Андреевич, истолковав его движение по своему. Он задушевно приобнял парня за плечи, наклонился к его уху и тихонько сказал: - Где портфель мой, сучонок? На куски порву, мразь!!!
«Опаньки! – вихрем пронеслось в голове Белугина. – Неужели у меня появился шанс?»
- А разве он не у вас?! – Алексей старался сыграть изумление насколько можно правдоподобнее. – Я думал, что это ваши ребята меня на станции так ловко облапошили.
Сказать по правде, он и в самом деле не очень понимал, что за сотрудники госбезопасности провели великолепно разыгранную комбинацию, закончившуюся изъятием портфеля у старлея Таругина. Разные версии строил, но к какому-то определенному выводу так и не пришел – маловато было информации для всестороннего анализа. А строить предположения – дело неблагодарное.
- Что ты мелешь?! – прошипел Залогин. Лицо его неприятно исказила гримаса бешенства, в глазах колыхалась тщательно сдерживаемая ненависть, готовая вот-вот выплеснуться. – На какой к херам станции?
- Ну как же, - Белугин смотрел открыто, но с толикой недоумения. – У следователя вашего бумага – она у меня в пиджаке во внутреннем кармане лежала.
- О чем он? – Кирилл Андреевич требовательно повернулся к Кокорину.
Человек-мышь суетливо перебрал разложенные на столе документы, выхватил нужный листок и торопливо подал его Залогину. Тот сел обратно на диван, вытянул бумагу перед собой, как это делают люди, страдающие дальнозоркостью, и внимательно прочел, прищурившись. Задумался, обдумывая полученную информацию. Потом медленно повернулся к Алексею:
- Что за бред, кто такой этот Таругин? Как к нему попал мой портфель? Рассказывай, не тяни! – Он повелительно мотнул головой и на Белугина обрушился очередной удар.
- Умеете вы уговаривать, - парень сплюнул кровь на порядком изгвазданный чужой обувью пол. – Сразу в голове прояснилось. Такая кристально четкая картинка, вот прям как сейчас вижу: аптека, улица, фонарь…
- О поэзии Блока мы поговорим как-нибудь в другой раз, - перебил его Кирилл Андреевич, неприятно оскалившись. – По делу давай!