И тебя у меня двадцать девять.
Это ложь, это сивой кобылы бред,
Править бал иль пшеницу сеять.
Нет меня у тебя уже тридцать лет,
И тебя у меня двадцать девять.
Уходи в монастырь, принимай обет,
Остается лишь в Бога верить.
Нет меня у тебя уже тридцать лет,
И тебя у меня двадцать девять.
Песня про нелюбовь
Город.
Город сумрачный, солнечный, строгий…
Город.
Город девок, детей, сволочей.
Ты спасешь меня нелюбовью
И разрушишь любовью своей.
Тело.
Тело пыльное, свежее, потное…
Тело.
Тело жаркое в сотню печей.
Ты спасешь меня нелюбовью
И разрушишь любовью своей.
Мысли.
Мысли ясные, грязные, тленные…
Мысли.
Мысли Ницше, цветов и зверей…
Ты спасешь меня нелюбовью
И разрушишь любовью своей.
Ад.
Ад кромсающий, теплый, пылающий…
Ад.
Ад согревший грешивших людей.
Ты спасешь меня нелюбовью
И разрушишь любовью своей.
Рай.
Рай противненький, сытый, спокойненький…
Рай.
Рай пригревший б***ей, палачей.
Ты убила меня нелюбовью
И спасла любовью своей.
Значит надо…
Значит надо встать и выйти.
Или надо сесть и выпить.
Или надо лечь и вставить.
Или умереть, икая.
Плохого не было, и не было хорошего
Автор: smattern
https://pixabay.com/ru/photos/париж-кафе-франция-центр-города-2573525/
Париж? Тольятти? Может Вена?
Кафе-бистро и завтрак грошевый.
Но не было ни дружбы, ни измены.
Плохого не было, и не было хорошего.
Меж нами не было любви,
Подушек жарких, слез непрошеных,
А утром простыней в крови…
Плохого не было, и не было хорошего.
Меж нами не было детей,
Уборок, стирок, быта пошлого,
Не ждали вместе мы гостей…
Плохого не было, и не было хорошего.
Под горку катятся года,
И лучшее – в далёком прошлом.
Мы оба сожалеем, что тогда,
Плохого не было, и не было хорошего.
Я отдыхаю здесь душою, но не телом
Я отдыхаю здесь душою,
Но не телом,
Хоть между делом
Я согласен телом,
Но ты не хочешь между делом.
Теперь я мучаюсь душой
И отдыхаю телом.
Ты этого сама хотела.
Бог мой, зачем я это сделал?
Уж лучше б отдыхал душой.
Солдат
Автор:т Alexsandr31
https://pixabay.com/ru/photos/спецназ-калашников-бойцы-камуфляж-2507600/
Я много повидал.
Уж лучше бы не видел.
Кровь друга своего
С лица ладонью вытер.
Три раза умирал,
И дважды выжил.
Космический напалм
Тату на сердце выжег.
Татушка та проста,
Ведь жгли не на заказ
Там мамочка моя,
Россия и спецназ.
Ведь «мамочка» кричали
Большие мужики,
В России умирая,
«Калаш» не сняв с руки.
А раньше те же парни,
Уставшие от ран,
Бездумно покоряли
Анголу и Афган.
Солдату думать вредно,
На то начальство есть.
Ему бы бедолаге
Поспать, посрать, поесть.
Ему бы бедолаге
Отбиться от врага,
Живым вернуться в лагерь.
Не стерлась чтоб нога…
Упасть, уснуть, забыться,
На грудь взяв два стакана,
Да где же, бл…дь, граница?
Та, за которой мама.
Крадется враг в тиши,
Болят душа и тело.
Затяжка анаши -
Последнее, что сделал.
Убитый и веселый
Стучусь я во врата:
Эй, открывай, Георгий!
Солдатам ведь сюда?
Я продолжаю "вист!" орать…
Жизнь так устроена, что надо "взятки" брать,
Играть. Пускай на мизере и "без пяти".
Одно я знаю, чтобы выжить, надо "вист" орать,
Пускай без козыря, "на девяти".
А ведь по сути вы всегда пасуете,
Не мудрено играть, когда приходит "лом".
А на "соломе" вистовать, когда ликуете?
А с пОтом упираться в жизнь веслом?
"Солома" прет – ни дать, ни взять,
Игра все больше мне напоминает шИзу.
Я продолжаю "вист!" орать,
Упав на свой последний в жизни мизер.
Галлюцинация 9. Эротика в процедурном кабинете
Гнилушкой гнить или гореть,
Петров Иван иль Томас Мустер,
Жизнью надо переболеть,
Там, глядишь, она и отпустит.
С.Воропанов
Автор: Victoria_Borodinova
https://pixabay.com/ru/photos/медсестра-больница-хэллоуин-врач-3790358/
Эротика в процедурном кабинете
Процедурной сестре Нине Никулиной
Мне Никулина как-то вставила,
Один раз показалось мало ей,
И качала она, и молчала…
Ну, и я молчал – хоть убей!
А она, така ненасытная,
Все хватала меня за плечо.
Под трусами, в china сшитыми,
Зад напрягся и что-то еще…
И хрипел я грудью прокуренной,
Отсосала мне все, что могла,
Мануалила, процедурила
Процедурная эта сестра.
Отбивался рукою я потною
Что я мог, ведь она так мила!
Довела меня до животного,
Вот такие в больнице дела!
Раскалилася процедурная,
Но иголкой разя, как мечом,
Мне из вены брала кровь Никулина,
Ты, бесстыжий, подумал о чем?
Готов залезть я на забор,
Сижу на унитазе и потею.
Три дня в неделю у меня запор,
А остальные – диарея.
Я и сверху, я и снизу,
Сзади – все напрасно.
Я-то думала – оргазм,
Оказалось – астма.
Дух советский – он неистребим!
И что б про страховую медицину не мололи,
Все мы, как прежде, в очередь стоим,
Чтоб в жопу больно укололи.
Мой бедный зад, ты весь исколот,
Как воин, раненый в бою.
Никто мне орден не приколет
На жопу грешную мою!
Я к вам, сестра, со всей душою,
Я всё для вас, но вот к несчастью,
Лежу под капельницей большою,
А то б прокапал вас. Со страстью.
Не хочу я пива и водку пить до дна,
Прокапай мне, сестра, бутылочку вина!
Кровь из пальца, кровь из вены,
Утром манка непременно.
Там обед, а там и ужин,
Капельница, если нужно.
Почитал, а там и спать.
Да. Забыл. Еще посрать.
Ты зря не ел сегодня ужин,
В больнице я советую тебе еще побыть.
Кому ты нахер дома нужен?
Ни палку вставить, ни гвоздь забить!
Рай и ад
К аду привыкают,
По всякой ерунде
Грешников пытают
На сковороде.
Климат очень мягкий,
В Эдеме, говорят,
Страсть и бешбармаки
Гурии дарЯт.
Рад бы в вертограды,
Но в сад никак нельзя.
Нафиг в детский лагерь?
В пекле все друзья.
Чёрта недосмотры,
Упёрся в воротА.
Глянь в ворОта, Пётр,
Грешникам куда?
Смерть
Вот и день прошел
Можно не успеть…
Спится хорошо,
Когда рядом смерть.
Выдюжи, мужик!
Ну, а коль не сможешь,
Это только миг,
Смерть тебе поможет.
Кто сказал, что смерть
Очень холодна?
Никому не верь,
Жаркая она.
Жена тысячелетняя
Никогда не бросит.
Женщина последняя
Ничего не просит.
Терапия номер два
Болезни историй… Забиты палаты…
Ночное дежурство… Болит голова…
Болезный во вторник… Тяжёлый в пятой…
Статью позвонить… И дочь напечатать…
Вокруг "Терапия номер два".
Дождливый вечер
Город вечерний
Дивный такой,
Где-то темнеет
Лес за рекой,
Тачки-гирлянды
В лужах горят,
Люди в квартирах
Телек глядят.
В вечер дождливый
Точно не спится
Влюбленным, собакам
И людям в больнице.
Галлюцинация 10. Биржевые сводки эпохи корона-вируса
«Ныне церковь опустела;
Школа глухо заперта;
Нива праздно перезрела;
Роща темная пуста;
И селенье, как жилище
Погорелое, стоит, —
Тихо все. Одно кладбище
Не пустеет, не молчит».
Александр Пушкин. «Пир во время чумы»
"В тяжелое время живёте?" -
человека Творец спросил.
"Когда оно не тяжёлое?
А особенно на Руси?
Курс имбиря к чесноку продолжил расти на фоне резкого вчерашнего обвала водки к фуфырикам.
2030, десятый год эпохи корона-вируса.