— Они принимают хоть какие–нибудь меры? — спросил я.
— Первые пару раз. Они прислали помощника шерифа поговорить со мной. Но я даже не уверена, что они мне верят.
“Похоже на то”, — подумал я. Это было мне ясно после разговора с полицейским.
— А к другим женщинам он тоже пристает со своими телефонными звонками, не знаете?
Она покачала голевой.
— Не думаю… — На мгновение в глазах ее вновь мелькнул страх и она воскликнула: — Зачем он это делает?
— Не знаю, — ответил я. — Такие могут выскочить в парке из–за кустов, сбросив с себя одежду… Но они почти всегда безвредны.
Тут мне пришло в голову, что я несу такую же чушь, как и этот болван Макгрудер… Безвредны? Ну, я имею в виду, в физическом отношении…
Она взглянула на меня.
— Почему вы попросили меня ответить?
Я пожал плечами:
— Сила привычки… Когда–то я служил в полиции.
— О! — сказала она. — Вы хотели, чтобы он высказался, так?
— Конечно! Ведь это единственная связь. Как только он вешает трубку, он все равно что на другой планете. Чем больше он изрыгает из себя, тем больше шансов, что он выдаст что–то, что может навести на след. Или что вы услышите что–нибудь на заднем плане…
Она посмотрела на меня с интересом:
— А вы услышали что–нибудь еще?
— Услышал. Он звонил из автомата… Но это, конечно, еще не самое главное — они все звонят из автоматов. Но этот автомат находился в пивной или ресторане, и я думаю, его можно засечь.
— Но как? — удивленно сказала она. — Я хочу сказать, как вы это узнали?
— Просто повезло, — ответил я. — Как при игре в карты — вы ставите на определенную карту — и выигрываете. Такие телефонные будки обычно снабжены вентиляторами. Так было и на этот раз. Причем вентилятор не в порядке. Слишком шумел. Кроме того, я слышал звуки музыки.
Я замолчал, обдумывая ситуацию. У этого типа, конечно, не все дома, но он все–таки оказался достаточно сообразительным, чтобы сразу повесить трубку, как только в зале включили автоматический проигрыватель. Впрочем, это еще ни о чем не говорит — сексуальный маньяк не обязательно тупоголов. Просто неуравновешенный в некоторых отношениях.
Она нахмурилась:
— Значит, вы считаете, что полиция могла бы его задержать, если бы послушалась вашего совета?
— Не знаю, — ответил я. — Если бы повезло и если бы хватило людей, чтобы за несколько минут накрыть все точки в городе…
“Какое мне дело до здешней полиции? — подумал я. — Вполне возможно, она просто инертна и немногочисленна. С таким неоднократно приходилось сталкиваться…”
— Вы сказали, что служили в полиции, — сказала она. — Но теперь не служите?
— Нет, — сказал я.
Я спрятал виски в чемодан. Ключ от моего номера лежал на столе — там, где она его уронила. Я положил его в карман.
Миссис Лэнгстон встала. Я проследил за ее движениями, но не помогал. Еще слаба, но уже вполне владеет собой.
— Спасибо вам за все, Чэтэм! — сказала она.
— Сколько раз вы падали в обморок за последнее время?
Она печально улыбнулась:
— Так нелепо… Кажется, второй раз в жизни. А почему это вас интересует?
— Вам следует пойти к врачу и провериться.
— Глупости! Я совершенно здорова.
— Сейчас вы живете за счет нервных резервов. А когда они иссякнут, вы сорветесь. Вы не весите и ста фунтов.
— 110… Просто вы не знаете свою силу.
— О’кей! — сказал я. — В конце концов это не мое дело.
Я вышел и взял второй чемодан. № 12 находился в противоположном крыле.
Поставив чемоданы наземь и выуживая ключ из кармана, я оглянулся и посмотрел на раскаленную от солнца площадку.
“Очень удобное место для бассейна”, — подумал я и сразу увидел его в своем воображении: 20 на 40 футов, плиточная облицовка, складные кресла, зонтики, кустарники, трава. Эта земля просто вопила о траве… Стыд и позор таким хозяевам.
Я вошел в номер.
Комната была обставлена приятно: зеленый ковер от стены до стены, две кровати с зелеными покрывалами и шкаф с большим зеркалом. Пара кресел. В глубине слева — дверь с зеркалом в человеческий рост, которая вела в ванную комнату, отделанную зелеными плитками. Было жарко, но в стене у закрытого и занавешенного окна был вмонтирован кондиционер. Я включил его; через минуту воздух в комнате стал прохладнее. Теперь — сбросить пропотевшую одежду и принять душ.
Полотенца оказались изношенные — именно этого можно ожидать в номере дешевого мотеля, Они красноречиво говорили о финансовом положении хозяйки. Она, видимо, на грани разорения.
Я задумался, а потом пожал плечами и налил виски. Закурив сигарету, я прилег, не раздеваясь, на кровать.
Будь у меня какое–нибудь занятие, я бы чувствовал себя лучше. Все равно какое, пусть даже трудная работа на воздухе в жару, такое, что можно ощутить руками. Построить… Да, да, именно так. Ты что–то делаешь собственными руками и никто не вмешивается, никаких волнующих эмоций, никаких абстракций вроде “хорошо” или “плохо” — и при такой работе ты не перечеркнешь за сумасшедшие пять минут плоды пятилетних трудов!
Я вспомнил о доме по ту сторону Туин Пикс, о туманах, которые под вечер вливались в город как ватная река, и о Нэн.
Воспоминания эти не вызвали особых эмоций — разве лишь чувство поражения и безнадежности. Уже больше года, как мы развелись. Дом продан. Работа потеряна — та самая работа, в которой она видела причину нашего несчастья.
Я сделал затяжку и уставился в потолок. Интересно, прочла ли она, когда все кончилось? Она вторично вышла замуж и переехала в Санта—Барбара, но кое–кто из друзей мог написать ей и даже прислать газетные вырезки. Я не получил от нее ни одной строчки, но, с другой стороны, чего ради она стала бы мне писать? Она не из тех, кто любит повторять: “Я же тебе говорила?” Я надеялся, что ей не послали фотографию. Грубовато. Такой же была и надпись над ней: “Жертва полицейских зверств!”
Я раздавил сигарету и присел на кровати. Если я проведу весь день в этой комнате наедине с моими мыслями, то в конце концов полезу на стенку. Я вспомнил о миссис Лэнгстон и о грязном типе, который травил ее по телефону. На комоде лежала телефонная книга.
“Нет, — подумал я, — к черту! Какое мне до этого дело! Все равно его там уже нет, так что какой смысл…”
Но мысль об этом не оставляла меня, и я наконец поднялся и взял телефонную книгу.
Своего рода вызов, и к тому же помогло бы мне убить время. Я схватил ручку, листок бумаги и стал листать телефонную книгу.
Кафе… Их было восемь. Три из них на одной и той же улице, Спрингер–стрит. Возможно, это главное место сборищ.
Таверн — девять.
Пивные — ни одной в списке.
Ночные клубы… — Один указан вторично; первый раз — в списке таверн.
В общем и целом это составляло семнадцать заведений, возможно, иногда упомянутых дважды. Я вызвал такси и оделся по–спортивному. Когда мы выехали, я заметил одно заведение из моего списка, находившееся буквально напротив мотеля. Неоновая вывеска в форме летящей рыбы гласила: “Силвер Кинг Инн”. Ладно, загляну сюда на обратном пути.
Въехав в город, я стал следить за вывесками.
Центром развлечений действительно оказалась Спрингер–стрит. Я вышел из машины перед одним из кафе, расплатился с водителем и переступил порог этого заведения. В кафе находился телефон–автомат, но он был не в будке. Другой телефон был в конце зала, в будке, и неподалеку от него находился проигрыватель. Когда я вошел в телефонную будку, автоматически включился вентилятор. Но это был не тот вентилятор — он работал совсем бесшумно. Я бросил монетку, наугад набрал номер, сделал вид, что слушаю, а потом повесил трубку и получил монетку обратно.
В течение получаса я обошел девять заведений. Это были и простые закусочные, и коктейль–бары, и таверны, и к этому времени у меня составилось довольно полное впечатление о городе в целом. Река и Франт–стрит шли вдоль западной окраины, южнее Спрингер–стрит была еще одна улица, на которой располагались деловые учреждения, а дальше — железная дорога и захудалый вокзал. К северу от широкой главной улицы находились еще две, параллельные ей, со зданием суда на одной, почтой и федеральными зданиями — на другой, а за ними — две школы и жилой район. Спрингер–стрит, она же главная улица, была единственной, которая пересекала реку. Все другие упирались в Франт–стрит.
Но поиски мои на этом не закончились — я отправился дальше. В большинстве заведений работали кондиционеры и, выходя на улицу, я чувствовал, что попадаю в раскаленную печь. Тротуар пузырился и плавился под подошвами. Сорочка взмокла от пота.
Через час я сделал передышку.
“Странно, — подумал я, — я не нашел ни одного общественного телефона, в будке которого работал бы неисправный вентилятор…”
Однако в моем списке оставались еще два адреса. Один автомат находился на Западном шоссе в ночном клубе “Фламинго”, но в четверть третьего — приблизительно в то время, когда звонил этот мерзавец, — клуб, скорее всего, еще закрыт.
Другим заведением был “Силвер Кинг Инн”, находящийся через дорогу от мотеля, где я остановился. Неужели он звонил оттуда? Фактически стоя рядом с ней!.. Но кто может предсказать, как будет действовать подобная тварь? Поеду–ка я обратно и зайду туда.
За ближайшим углом рядом с автобусной станцией находилась стоянка такси.
Я взял такси; когда мы выехали на Спрингер–стрит и остановились у первого светофора, водитель обернулся и взглянул на меня через плечо. Это был пожилой человек с очень худым лицом, печальными карими глазами и с плохо сделанной искусственной челюстью — зубы слишком большие и слишком ровные. Живая реклама зубной пасты.
— Скажите, — спросил он, — это вы столкнулись с Фрэнки?
— Я бы не назвал это столкновением, — ответил я. — Так, просто слегка соприкоснулись крыльями.
— Я так и подумал, что это вы… Наверное, осматриваете городок? Я видел вас уже в трех–четырех местах.
Всю жизнь я прожил в большом городе и как–то не подумал, что могу оказаться у всех на виду. Да, городок очень маленький, а я — приезжий и к тому же довольно большого роста. Прибавьте к этому смуглое лицо, рыжие волосы торчком — и вы поймете, что такому трудно остаться незамеченным.