Фо Аня вновь схватили за шиворот и молча понесли прочь из зала. По довольно широкому длинному коридору, от стен которого веяло зимней прохладой первых крепких морозов. Именно она начала трезвить Фо Аня. Сперва юноша заметил за собой глупую улыбку, затем, удивился своему опыту чрезвычайного восхищения хоть и симпатичным, но совсем незнакомым мужчиной. На него это совсем не похоже. В какой-то момент Фо Ань мотнул головой, словно пытался вытрясти из ушей чужой сладкий голос. Тот все еще владел им, шептал, что все будет хорошо и их встреча неслучайна. И это пугало настолько же, насколько завораживало.
Легкая тряска закончилась. Фо Ань посмотрел перед собой. Его принесли к большой, железной двери. Щель меж огромных створок совсем чуть-чуть дымилась, словно прятался за ней либо лед, либо самое жаркое в мире пламя. Даже клепки на преграде казались массивными и тяжелыми.
Фо Аня поставили на ноги. Сняли с рук веревку, освободили ноги. Дверь, видимо, по велению самого мира, дрогнула и начала медленно раскрываться. Фо Ань широко распахнул глаза. Внутри его ждало что-то очень злое. Захотелось немедленно бежать, но голос в голове, в ушах, окутал его, лишил собственной воли. Фо Ань шагнул к неизвестности.
Дверь раскрылась настолько, чтобы пропустить Фо Аня. Он хотел обернуться, осмотреться. Но упорно продолжал шагать во тьму.
— Надеюсь, ты выживешь, — почти печально прошептал красавец.
Фо Ань уже не смог обернуться на его запоздавшее подбадривание. Тьма жуткого зала успела окружить и обнять его своими невидимыми руками. Она же помогла ему скользнуть внутрь и двери за спиной медленно закрылись.
Голос больше не сдерживал юношу. Он вновь стал двигаться по своей воле. Но был ли в том толк, если внутри было настолько темно, что неуютно. Фо Ань что есть мочи, до боли раскрывал глаза, но так и не смог найти ни единого лучика света. Паника начала поднимать из самых глубин человеческой души. Фо Ань развернулся и хотел попытаться толкнуть дверь, но той вообще не оказалось за спиной. Рядом вообще ничего и никого не было, только по ногам змеился парализующий холод.
Юноша попытался кричать. Но не услышал собственного голоса, а горло тут же заболело, как при сильной простуде. Фо Ань обнял себя за плечи и хорошенько те растер. Он начинал замерзать. Морок чужого влияния больше на него не действовал. Фо Ань вновь боялся, а его мысли спутались. Он побежал. Где-то ведь в этом зале должна быть стена. Преграда, которую можно сломать.
Фо Ань бежал. Бежал долго, по крайней мере, ему так казалось, но ничего не попалось ни под ноги, ни под руки. Юноша начинал выбиваться из сил, но не разрешал себе взять передышку. Теперь-то его хорошенько напугали мысли о возможной смерти. И вообще, к чему это он должен присоединиться? Его кто-нибудь спросил?
— Занятный экземпляр, — прозвучала неожиданно и разом отовсюду насмешка. — На тебе есть след демона. Ты пошел по кривой дорожке, мальчик?
Фо Ань вновь попытался ответить, но изо рта не вырвалось ни звука.
— Не паникуй, я тебя чувствую, я слышу. Вижу. — Голос еще раз усмехнулся. — Тебе очень понравилось убивать старосту. Заслужил. Он заслужил смерть от твоей руки. Тебе понравился его страх. Понравился ужас неминуемой расплаты.
Нечто рассмеялось.
Фо Ань силился увидеть хотя бы тень или отблеск, но нет, по-прежнему темно.
— Ты отнял жизнь, но не считаешь поступок плохим. Ли Шэна могли судить, вынесли бы серьезный приговор, но ты решил не ждать.
Фо Ань силился не вспоминать тех будоражащих душу картин, но нечто копалось в нем, точно в туго набитом разными безделушками мешочке, вынося на свет самое сокровенное и любопытное.
— Да, представься тебе шанс все исправить, и ты поступил бы также, — рассуждал голос, разглядывая чужое воспоминание. — Понимаю. Месть — уникальное блюдо, но после него всегда остаешься голодным.
Больше не пытаясь тиранить горло, Фо Ань мысленно спросил, что за монстр с ним беседует.
— Какая тебе разница? Узнаешь мое имя, если выживешь, — отмахнулось нечто. Фо Ань только сейчас заметил, что его интонации нельзя отнести ни к мужскому, ни к женскому началу. — А сестра, ух, как ты на нее обижен. Как она посмела устроиться сама, но не попросила за тебя?
Фо Ань нахмурился. Об этом он никогда старался не думать. Фо Синь очень повезло привлечь внимание не последнего в городе мастера. Повезло, что он ее заметил, пусть и при скверных обстоятельствах. Ей повезло, а ему дали по уху. Ей повезло, а его обокрали. Ей повезло, а его похитили. У нее талант, а ему только и остается, что рубить дрова!
Юноша резко себя одернул, забивая злость в самое нутро. Фо Синь ни в чем не виновата. Наоборот, хорошо, что она устроена, а он проживет. Фо Ань мужчина. Ему все дороги открыты.
— Ей всегда везет. О ней всегда заботились, — рассуждал голос. — Сперва мать с отцом, потом ты, теперь место защитника занял лекарь. Вскоре она станет важной дамой, а ты… интересно, она пригласит тебя рубить дрова для ее очага? Сколько же в тебе злобы, мальчик. Сколько обид.
Нечто помолчало.
— Даже на лекаря. Какое он имеет право разговаривать с тобой, как с ничтожеством? Это неправильно.
Фо Ань почувствовал себя обнаженным, хоть нижняя и верхняя рубахи все еще прикрывали его плечи. Нечто видело его насквозь. Видело его гнилую, полную пороков, душу. Разоблачение могло заставить его расплакаться, но нет, вместо этого юноше захотелось кричать. Захотелось признаться. Он разозлился. Едва не вскипел. В конце концов, он ведь не обвиняет сестру вслух. Он ведь не пошел за теми мальчишками, что подставили его перед кузнецом. Да и взял он у него немного. Почему Фо Ань должен терпеть несправедливость, когда остальные достойны ее не больше, чем он?
— Какой нрав, — восхитился голос. — Ты мне нравишься. Ты не слабак. Не будешь терпеть. И я тебе помогу.
Фо Ань поджал губы и прищурился.
— Я дам тебе то, что поможет тебе возвыситься, а взамен ты посвятишь свою жизнь служению мне.
«Что ты мне дашь?».
— Силу, конечно же!
«Кому я буду служить?».
— Еще большей силе, — жуткий смех разнесся по темноте эхом. — Я дам тебе новые глаза. Отныне ты будешь видеть ауры людей, их настроение, их мысли и намерения. Я дам тебе силу, ты сможешь ломать шеи и хребты своим врагам, словно они сделаны из теста.
В то же мгновение глаза Фо Аня начало жечь, словно в них залили раскаленное железо. Он закричал, заметался. Принялся царапать себе лицо, точно хотел выкопать пальцами глаза. Сделать хоть что-нибудь, что уменьшит боль.
— Осторожнее, не то снимешь себе лицо, — усмехнулся голос.
Жжение от глаз начало распространяться по телу. Если бы мог, Фо Ань бы уже страшно кричал. Его точно в раскаленный жир окунули. Заснули в ту печь, за присмотр над которой кузнец делится медяками.
Фо Ань упал на колени. Струящийся по полу холод малость смягчил охвативший кожу пожар. Юноша растянулся на полу, вновь став слышать свое тяжелое, надрывное дыхание. Свое колотящееся со страшной силой сердце.
— Не смей засыпать и терять сознание, мальчик. Иначе, я тебя съем. Вытерпи это и станешь тем, кто достоин большего, чем просто колоть дрова.
«Кто ты, прошу, скажи, кому я продаю душу?».
— Я та, чьего могущества побоялся даже Первый бог.
Глава 12
Холод стал отчасти привычен и больше не тиранил кожу. Фо Ань, сидел на полу, скрестив ноги и закрыв глаза. Склоненную на бок голову он подпирал одной рукой, а другой медленно, ритмично постукивал пальцем по полу. Единственному, что казалось в зале настоящим. Два коротких вдоха и длинный выдох.
Голос больше не пытался что-то нашептать Фо Аню. Да и незачем? Юноша получил от врага Первого бога все, что та ему обещала, и даже больше, юноша еще никогда не испытывал такой ярости. Она его очищала, сжигала все лишнее огнем, и из пламени восставали лишь по-настоящему важные вещи. Фо Ань еще никогда не размышлял так ясно. И в то же время его угнетал факт того, что рядом нет никого, на ком бы он мог сорваться. Хоть на ком-нибудь, иначе жар выжжет его дотла, не оставив ни крохотной толики души.
Только дверь не торопилась отворяться. Без окон и в тишине, Фо Ань не мог понять, сколько времени провел в холодном зале. Не знал, сколько продолжалась его агония. Только когда жжение ушло, Фо Ань скорее инстинктивно понял, что в него что-то поместили. Ведь до этого в его разуме не было столько знаний о совершенствовании души. В сознание точно книгу поместили. И Фо Ань по велению новой натуры принялся в ней разбираться.
Именно поэтому он стучал по полу пальцем, тренировал ритмичное дыхание, чувствуя, как с воздухом проникает внутрь энергия. Прохладная и несущая силу, она оседала где-то внутри и избавляла от физического дискомфорта. Жаль, что не от ярости.
Время шло. И считать его было бесполезно. Фо Ань сосредоточился на дыхании. Теперь он знал, что энергии внутри должно накопиться столько, чтобы ее количество разом растянуло меридианы. Если верить новым знаниям — это называется прорыв. И таких в долгой жизни практика должно быть немало, если человек хочет жить долго и стать сильнее окружающих. Не только людей, но и своих братьев по практике, которые несут даже большую опасность, чем смертные вокруг.
Фо Ань не забыл о легенде, если верить которой, он должен стать демоном. Но нет, ими становились те, кто шел другим путем совершенствования души. Неизвестная же не давала чего-то кардинально нового, лишь призывала не подчиняться заповедям Первого бога. Если честно, Фо Ань запутался не только в размышлениях, но и обрывках эмоций, что получил от духа зала, так что обо всем придется расспросить тех, кто его сюда засунул. В конце концов, он ведь не умер. И теперь присоединился к неизвестной организации.
Да только если ему в ней что-то не понравится, пусть пеняют на себя! Достаточно его унижали, достаточно обманывали, он больше никому не станет подчиняться. Никому не даст забрать свое место под солнцем!