Несколько раз он проходил мимо лекарской улицы, собираясь в нее завернуть, чтобы поговорить с сестрой, хотя бы просто ее увидеть, но в последний момент отбрасывал эту идею. Во время обязательных прогулок он несколько раз видел ее вместе с лекарем По и сразу переходил на другую сторону улицы, неготовый с ними объясняться. И это сильно его тревожило. Несмотря на постоянную занятость, Фо Ань скучал, только не хотел вновь ссориться и откровенно боялся увидеть в ауре сестры черный цвет ненависти.
Сейчас Фо Ань сидел на возвышении в своей комнате и медитировал. Вдыхал в себя энергию неба и земли. До рассвета оставалось всего ничего, но юноша испытывал желание стать сильнее, поэтому не упускал возможности накопить в меридианах больше энергии. Те почти наполнились и побаливали, но не так, как ноют после нагрузки мышцы, скорее, они стали тяжелее, заставляя ощущать носителя неприятную полноту, раздутость.
Для прорыва не хватало крупицы. Чего-то такого, что заставит меридианы увеличиться, но Фо Ань не понимал чего, поэтому решил поговорить сегодня на эту тему с Эн Гохуанем.
Красавец взял за привычку приходить к подопечному с утра и вести его на завтрак, точно тот все еще может заплутать в коридорах подземного двора. Хотя, может быть, ему просто нравилось видеть подаренную в первый день шпильку на почетном месте в комнате. Фо Ань замечал, что при взгляде на нее красавец всегда скромно улыбается. Они и правда успели стать друзьями, что несомненно дополнило жизнь Фо Аня.
Эн Гохуань, как водится, залетел без стука. Как всегда с иголочки одетый и элегантный, он прошел к столу и, отодвинув стул, сел на него. Практику Фо Аня красавец прерывать не собирался, и без того зная, что его заметили. Однако в удовольствии немного смутить подопечного себе не отказал, подпер голову рукой и с улыбкой наблюдал за обитателем обросшего книгами и прочими предметами быта места.
— У меня проблема, — открыв глаза, перешел к делу Фо Ань.
— Ну вот, а где же, доброе утро, дорогой шисюн? Нет, давай сразу проблемы обсуждать, — для виду возмутился красавец. — И в чем она заключается?
— Не могу добиться прорыва, — слезая с возвышения, Фо Ань прошел к тазу и налил себе воды для умывания. — И не знаю, что для этого сделать.
— Уже? — На этот раз искренне удивился красавец. Поднялся со стула, и без разрешения схватил подопечного за руку, сосредоточенно проверяя пульс не только сердца, но и биение энергии в чужом теле. Брови Эн Гохуаня сошлись на переносице. Он аккуратно отнял пальцы от чужого запястья и замолк, вернулся на стул и принялся задумчиво потирать подбородок.
Фо Ань ждал его вердикта, совета, хоть чего-нибудь. Видеть Эн Гохуаня в глубоких размышлениях ему приходилось не впервой, и всякий раз это угнетало, потому что не вязалось со взбалмошным нравом красавца.
— Тренировка на сегодня отменяется, — кивнув собственным мыслям, вынес вердикт Эн Гохуань. — Позавтракаем и отправимся на прогулку.
— Это поможет прорваться?
Эн Гохуань пожал плечами:
— Но должно снизить напряжение в меридианах.
Так они и поступили. Близился конец осени, на улице стало немного прохладнее, но не настолько, чтобы облачаться в меха. Фо Ань, несмотря на возмущение друга, выбрал неброский, но все еще приятный глазу темно-зеленый халат. Его личное приобретение, его стиль, не имеющий ничего общего с навязываемым Эн Гохуанем кричащим образом.
В большинстве своем Фо Ань понял закономерности расцветок той или иной ауры, поэтому обходил стороной и даже не смотрел на обладателей темных оттенков. Взглядом предупреждал и Эн Гохуаня, но тот в принципе не смотрел на людей. Он их слушал, что считал более полезным занятием.
На одной из городских площадей собралась целая толпа. И мужчины, и женщины смотрели на взбирающегося на помост палача в темной маске и высоких перчатках. Следом за ним помощники вносили наверх веревки и даже длинные, толстые железные гвозди. Не забыли про молоток. Не хватало только человека на столбе.
Городская стража, мужчины со сплошь суровыми лицами, окружили помост, малость подвинув прибывающую публику. Смотрели они в оба, казалось, каждый попадал в поле их зрения.
Фо Ань знал, так начинается публичное наказание. За время жизни в городе он успел увидеть несколько публичных наказаний. Его все еще влекли чужие страдания, и он нередко предвкушал наслаждение очередным болезненным воплем избранного пленника. Выбирались он не по каким-то особенным случаям, а скорее в назидание тем, кто совершает преступления или собирается свернуть на кривую дорожку. Так что некоторым ворам публично отрубали правую кисть, а иногда и обе сразу, а девиц легкого поведения раздевали и пороли палками. На последнее всегда собиралось больше народу.
— Хочешь остаться и посмотреть? — Скривился Эн Гохуань.
— А где еще, по-твоему, можно собрать, как можно больше актуальных сплетен, чем не во взволнованной толпе? — Усмехнулся юноша.
Красавец сложил руки на груди и хмыкнул, тем самым приняв чужой довод и закрыв тему. Как и в любую другую прогулку, он слушал. Собирал для семьи сплетни, позволял братьям и главе держать руку на пульсе города. Фо Ань и сам убедился в полезности таких променадов. Ведь народ любил поболтать о новых законах, веяниях и запретах.
К примеру, именно из проверенной позже сплетни Эн Гохуань и Фо Ань узнали об одной сомнительной инициативе местного правления. Новенький во власти так хотел выслужиться перед назначенным во главе города чиновником, что решил предложить не только проверять приезжих, но и регистрировать тех, кто совершенствует душу. Ведь они, как ни крути, необычные граждане, и за ними нужен глаз да глаз. Фо Аню и Эн Гохуаню пришлось наведаться к выскочке под покровом ночи, чтобы убедить его оставить неугодную их семье идею.
Фо Ань прислушался к ряду разговоров, но не нашел те интересными и сосредоточился на помосте. Интересно, кого и за что будут наказывать сегодня? Глаза юноши широко распахнулись, когда на возвышение провели знакомое лицо. Мужчина сильно исхудал, успел лишиться трех пальцев и всех ногтей, моментами поседеть, но Фо Ань все равно узнал в нем поцелованного наставником управляющего подпаленным поместьем.
— Не думал, что его выведут на публику, — прокомментировал Фо Ань, частично пропуская мимо ушей ряд зачитываемых обвинений. Работники судебного ведомства всегда казались ему немного странными. Такие громкие и при этом такие щуплые, что их можно переломить пальцем.
— Почему бы и нет? — Пожал плечами Эн Гохуань. — Он ведь предатель. Такого было бы странно не казнить в назидание остальным. Не меньше трети городских жителей служат в домах государственных служащих и богатых купцов. Элиты мало, зато очень много обслуги, которая может в любой момент взбунтоваться, лучше пугать их для проформы. Доказывать, что лишь послушание и смирение даст им путевку в спокойную жизнь. — Эн Гохуань рассуждал так, словно не сам сделал гостя смертельного помоста виновным. — И кстати, за предательство семьи наказывают куда страшнее.
— Ты был тому свидетелем? — Нахмурился Фо Ань.
— Читал в истории клана. Позже принесу тебе книгу.
— Спасибо.
Фо Ань невольно сравнил деяния мелких министров с поступками Первого бога. Тот тоже тщательно следит за смирением и послушанием своих солдат, тут же карая не только за шаг по собственной воле, но и наказывая тех, кто сумел подобраться к его величию. В последнее время Фо Ань начал принимать несчастье Сымы слишком близко к сердцу и болезненно реагировать на все, что с ним связано. А это значит, что их связь крепнет.
Тем временем виновного привязали к столбу. Фо Ань поймал его пустой взгляд, и по телу пробежала легкая дрожь, словно одна из девиц пудреного дома прижалась к нему своими мягкими округлостями. Он ни капли не жалел мужчину, прекрасно понимая, что без жертв в делах не обойтись. И если уж выбирать, кто окажется на столбе, то пусть это будет посторонний.
Палач заставил преступника поднять руки над головой и тяжелыми ударами принялся прибивать сложенные друг на друга ладони к принявшему уже далеко не первую душу столбу. Только в этот момент мужчина ожил, а его взгляд прояснился. Он завопил так громко и дико, что не только дамы пожелали отвести взгляд. Однако никто из зрителей не покинул занятого места. Все они ждали продолжения казни. По-настоящему ужасной пытки — смерти от тысячи порезов.
Фо Ань еще никогда не видел ее вживую, но знал, что так казнят только отъявленных негодяев. Человека фиксируют и много часов планомерно срезают с него по кусочку кожи, мышц, оголяют кости, пока пленник медленно умирает от потери крови и дикой боли. От мастерства палача зависит, как долго промучается нечастный. Особенно невезучие могли провести в таком состоянии целый день.
Краем глаза Фо Ань заметил, как Эн Гохуань отвел взгляд. Красавец побелел лицом, когда с мужчины сорвали первый кусочек плоти. Повеяло густым металлическим запахом и кислотой пота. Фо Ань знал, куда отправится сегодня вечером. В одном из пудреных домов у него появилась своя любимица, что удивительно схожа с ним в будуарных пристрастиях.
Фо Ань огляделся. Ауры собравшихся окрасились в серые и коричневые цвета с вкраплениями бежевого цвета. Верный признак отторжения, неприятия с толикой истинного интереса. Глядя на них, Фо Ань отчасти признавал свои увлечения не таким уж странными.
— Какой ужас… — Заговорил один из зрителей казни. Мужчина в добротном костюме и очень загорелым, выдававшим в нем простолюдина, лицом.
— А как иначе? Он предал своего господина. Не стань таких наказывать, и каждый попытается прыгнуть выше головы, — не согласился с ним друг.
— И все равно жутко.
— Действенно. Жаль, что так не нельзя поступить с демонами. Совсем распоясались, твари.
— Ты это о чем? — Изредка поглядывая за бросаемыми в ведро кусочками кожи, поддержал разговор житель столицы уезда.
— Да еще пару месяцев назад нашли парня, который стал их обедом. Ну труп и труп, не первый, не последний, да только это оказался младший сынишка дома Нао.