Фо Ань малость странно посмотрел на булочку, точно начинка той неожиданно обратилась навозом, но желудок пропел вновь и мальчик продолжил есть.
— Мы были бы дома.
Сянь Лянь тихо печально посмеялась:
— Мы бы голодали, Ань’эр. Нечем было бы оплатить аренду поля, потому что я одна не смогла бы на нем работать. Мы бы все потеряли, даже дом. Нам нечего было бы кушать.
— Мы бы с Фо Синь помогали.
— Не сомневаюсь, — потрепала мальчика по голове женщина, кутаясь в любимую, хоть и страшно поношенную шаль. — Но этого было бы мало, Ань’эр. Когда подрастешь, то поймешь, Ли Шэн очень много для нас делает.
Расправившись с первой булочкой, Фо Ань тут же принялся за вторую, но, откусив кусочек, вдруг о чем-то задумался, и перестал жевать.
— Люди говорят, что Ли Шэн виноват в смерти папы.
Лянь Сянь тут же вся подобралась и сжала ткань мягкого домашнего платья. Потребовалось некоторое время на то, чтобы услышать ее ответ.
— Нет. Он не виноват. Не верь слухам.
Фо Ань с полминуты смотрел на мать, о чем-то размышляя. После чего молча кивнул.
— Ладно, давай доедай и пойдем, доделаем твои дела, потом искупаемся и ляжем спать.
— Мама, а что за женщина прячется в дальнем сарае? — Сглотнул Фо Ань, припоминая жуткую встречу.
— Что ты там делал? — Повысила голос Лянь Сянь. — Ты открывал дверь? Ты ее видел?
— Нет, — отшатнулся мальчонка. — Нет, просто я сперва у него прятался, она, наверное, меня услышала и попросила воды.
— И ты дал?
— Нет, — повинился Фо Ань, — я убежал.
Лянь Сянь с облегчением выдохнула.
— Хорошо. Слушай внимательно, сынок, никогда не подходи к тому сараю.
— Почему?
Лянь Сянь закусила губу, точно раздумывала, делиться ли с мальчиком тайной. И в конце концов, приняла решение. Взгляд женщины устремился в окно, на ночное небо и темные силуэты редких деревьев.
— Там живет жена Ли Шэна, мать Минь и Мань.
— Почему? — Искренне удивился Фо Ань.
— Она сумасшедшая. Повредилась головой после тяжелых родов и чуть не утопила близняшек. Ли Шэн не смог ее выгнать или отдать под суд, поэтому запер и сам за ней ухаживает, — мрачно вещала Лянь Сянь.
— Что такое сумасшедшая?
Женщина замялась:
— Сумасшедшие — это те, кто ведут себя ни как нормальные люди. Они опасны, потому что мыслят не так, как мы. Никто и никогда не угадает, что у них на уме.
— Как у Ли Шэна? Не угадаешь, на что он в следующий раз разозлится.
Лянь Сянь нервно усмехнулась.
— Не так. Ладно, представь, что я в один момент смеюсь и играю с тобой, а в следующий, молча встаю, снимаю с себя платье и начинаю танцевать.
Фо Ань рассмеялся.
— Нет, мальчик мой, это не смешно, — покачала головой мать детей Фо. — Ведь с тем же успехом, дальше я могу взять ведро и окатить тебя холодной водой, а то и ударить, понимаешь?
Фо Ань задумался и робко спросил:
— Но ты ведь не будешь так делать?
Лянь Сянь вновь его обняла:
— Конечно, не буду, мой хороший. А теперь давай, пойдем, время позднее, а у нас еще есть дела.
Глава 3
Сухое полено разбилось неровно, и Фо Ань поправил чурбан, после чего вновь замахнулся топором. Пот блестел на его загоревшей коже, а мышцы перекатывались на голой спине. Легкая рубашка валялась неподалеку. Но ее Фо Ань наденет, только когда обмоется, иначе матери придется сегодня больше стирать.
Прошло несколько часов под палящим летним солнцем, прежде чем дрова ровными слоями были сложены под навесом, а щепа улеглась в пыльной кадке. Фо Ань стянул с головы косынку и обтер ей успевшее лишиться детского жирка лицо.
— Хочешь пить?
Фо Ань не услышал, как подошла Ли Минь, но кивнул и взял из ее протянутых рук кружку, полную воды.
— Что за привкус? — Скривился юноша, счищая непонятный вкус с языка зубами и сплевывая на землю.
Ли Минь потупила взгляд и робко призналась:
— Я пробовала придать ей мятный вкус. Мята ведь освежает.
Фо Ань облизал губы, задумался и выдал щадящее:
— Не так плохо. Только что ты здесь делаешь?
— Чжан Лу хочет съездить в столицу уезда на ярмарку за новыми коровами, так что пришел поговорить со старостой, я напросилась с ним, чтобы повидать отца, — девушка заправила за ухо прядь черных, густых волос и скромно, но счастливо улыбнулась. — А тут ты дрова колешь, вот я и решила…
Фо Ань поставил руку козырьком и посмотрел на стоящее в зените солнце. Обед. То-то он так проголодался. Дел сегодня не особенно много, так что к вечеру, возможно, получится растопить баню. Недаром же он отложил сочные яблочные поленья отдельной стопкой.
— И как тебе с ним живется? — Поймав себя на мысли, что тишина затянулась, поинтересовался юноша. — Больше не ссоритесь?
— Чжан Лу хороший, это я не справляюсь, не могу дать ему ни сына, ни дочери, — опустила голову Ли Минь. — Боюсь, вернет он меня отцу и возьмет себе кого-нибудь другого.
— Глупости, он так долго тебя добивался, — отмахнулся Фо Ань и пошел к колодцу. Ли Минь посеменила за ним. Словно пришла повидать не отца, а младшего брата, хоть и кровного родства меж ними нет.
— Как поживает Лянь Сянь? Думала, что найду ее на кухне, но нет…
— Ушла на рынок с подругами, — кратко ответил Фо Ань, хмурясь, вычерпывая из домашнего колодца, который сам прокопал много лет назад, ведро студеной воды. Захотелось опрокинуть его на себя, но постеснявшись девушки, настоящей замужней дамы, Фо Ань просто умылся и обмыл шею. — Ты ведь к отцу пришла.
— Он разговаривает с Чжан Лу, мне не стоит мешать.
Фо Ань несколько раз кивнул. На так называемую сестру он старался не смотреть. Его сызмальства раздражал ее вечно полный печальной надежды взгляд, которым она его одаривала. Словно просила помощи, да только помощь всегда была нужна ему, сестре и матери. С родными дочерьми Ли Шэн никогда не обращался особенно дурно.
— На обед останетесь?
— Нет, — качнула головой Ли Минь, — Чжан Лу хочет поесть на рынке. — Подумала и тихо призналась. — Ему не особенно нравится моя стряпня.
— Вот оно как, — на этот раз малость поразмыслил Фо Ань. — Ну и дурак он у тебя. Мы с сестрой вон сколько лет твои блюда за обе щеки уплетали и никогда не жаловались.
Приложив ладошку к ровно очерченным губам, Ли Минь тихо посмеялась.
Вскоре вежливому разговору ни о чем пришлось прерваться. Чжан Лу переговорил с Ли Шэном и принялся искать супругу, которой, судя по отношению, и правда был не особенно доволен, то терпел из-за богатого тестя со связями. Черта с два он ее бросит и оскорбит Ли Шэна. Фо Аню мужчина только сдержанно кивнул. Не хотел принимать сына предателя за родню. Пару раз он, правда, называл семью Фо слугами семьи Ли, за что получал от юноши пару тумаков. Они же давали чужаку повод называть его дикарем.
Сам Чжан Лу, несмотря на возраст, метит в чиновники, кичится образованием, но пока только ездит на ярмарки в столицу уезда и покупает домашний скот на разведение и перепродажу.
Гости ушли, а Ли Шэн вышел во двор и широко улыбнулся при виде аккуратно сложенных дров.
— Иногда я прямо-таки любуюсь твоей работой, — расставляя руки по бокам, расправил грудь Ли Шэн, словно сам провел на солнце добрых четыре часа. Фо Ань уже и забыл, когда тот сам делал что-нибудь по дому. Если так подумать, не только со стороны кажется, что семья Фо нанялась к семье Ли в обслугу.
— Угу.
— Можно будет сегодня и баню истопить, — предвкушая ласку горячего пара, прищурился, точно кот, хозяин уже не такого маленького дома. — Натаскаешь воды, пока я займусь прошениями сельчан?
— Конечно, — не стал спорить Фо Ань, зная, что может случиться, начни он кочевряжиться. Палкой Ли Шэн научился орудовать особенно ловкой, а бить так, что потом в туалет с кровью пару дней ходишь. — Только пообедаю.
— Кстати, об обеде, где твои мать и сестра? Я их с самого утра не видел.
— Мать на рынке, сестра с ней, — ложь, Фо Ань понятия не имел, куда делась Фо Синь.
Ли Шэн нахмурился и зашел в тень кухни, бубня под нос:
— Надеюсь, они додумаются купить готовую еду. У меня не так много времени на обед.
Признаться, Фо Ань и сам на это рассчитывал. Мать еще неясно, когда вернется, а приготовить что-то на быструю руку у нее никогда не получалось. Мысли о чем-то горячем и мясном заставили наполниться слюной рот. И чтобы не почить смертью голодных, Фо Ань, все же вылив на себя ведро воды и отряхнувшись, словно собака, отправился на кухню в поисках вчерашних паровых булочек. Хоть одна должна была остаться.
Пока он рыскал по тазам, корзинкам и полкам на кухню вошла Фо Синь. Бледная, словно стоит на пороге смерти, с трясущимися, темными кончиками пальцев, она тяжело, болезненно дышала, но все же вымучила из себя улыбку:
— Ань’эр, проголодался? Ничего, я купила несколько готовых блюд, сейчас накрою стол и покушаем. — Женщина в легком летнем платье с черным, тонким поясом с трудом водрузила корзину близ кана. На лбу выступил пот, к коже прилипло несколько легких, выбившихся из прически, прядей, но Лянь Сянь продолжала храбриться. — Сейчас-сейчас.
Нахмурившись, Фо Ань оглядел женскую фигуру и заметил маленькое красное пятно на платье в районе бедер. Догадка заставила парня нахмуриться и скривить губы. Он уже собрался было раскрыть рот, но в этот момент услышал шаги Ли Шэна. Резко поднялся, заставил мать присесть за стол, а сам начал разбирать корзину.
— А, Лянь Сянь, — в приветствии не слышалось ничего хорошо, — а я уж думал, что придется ждать еды до самого ужина.
— Что ты, немного заболталась с подругами.
— На тебе лица нет, ты не заболела? — А вот это прозвучало с надеждой.
— Нет, жара, — вяло отмахнулась Лянь Сянь, — ты ведь знаешь, как она на меня влияет. Вот принесу тебе обед и прилягу отдохнуть.
— А где сяо Синь? — Ответ не особенно порадовал старосту.
— Во дворе, умывается, жарко же, — повела плечом женщина, изо всех сил держа спину прямо.
— Ладно. Я голоден, поторопись, — махнув широким рукавом, Ли Шэн отправился в кабинет. С тех пор как он освоился на должности, то вовсе перестал носить рубашки с узким рукавом, перешел на солидные халаты, всем своим видом показывая, что он выше остальных людей в маленьком городе, хотя, правильнее будет назвать его деревней.